Константин - Сто девять (116) Глава 12

таллическую крепость на колесах. Остальные представители высшего класса

вели себя более сдержанно, смиренно ожидая разрешения коменданта. Толь-

ко судя по темнеющим небесам – взлет объявлять никто не собирался.

- Что у тебя? – хмуря брови, подозвал меня дежуривший у ворот страж.

Я протянул ему купчую и коротко пояснил:

- Мой капитан сказал: документы требуется подписать у вистера Ля-Парна.

- Сочувствую, - страж отдал мне документы и пропустил на территорию

адмиралтейства. – Только к центральному входу не суйся, там и без тебя та-

ких просителей куча. Иди с западного крыла. Там дальше спросишь.

Я поблагодарил блюстителя за совет и поспешил по тенистой аллее, кото-

рая тянулась вдоль здания.

- Будь прокляты эти бумагомараки! – голос настиг меня у самых дверей.

Повертев головой, я заметил двух высоченных южан. Поджарые фигуры,

длинные волосы с плетенными в них лентами, голубые глаза, кривой нос –

основные черты, рачительно отличающие их от жителей материка.

- Брось, чего злиться. Месяц, два и все будет по-прежнему! – произнес пер-

вый, подняв с земли смятые бумаги.

- Ты в это веришь?! – продолжил возмущаться второй. – Сам же слышал –

Рифт теперь закрытая территория. Запрет! Любая попытка проникнуть за

первое кольцо карается смертью!

Первый только хмыкнул в ответ.

- Да у них глаз не хватит проследить за всеми! Труверов нельзя окольцевать!

Мы свободные следопыты! Закон Верхушки для нас - не закон. Мы выше

него. Мы выше всех! Если они не пойдут на наши условия, и запрет останет-

ся в силе, мы станем пересекать границу Рифта без всяких разрешений! – в

подтверждение своих слов он плюнул на ступень адмиралтейства и протянул

приятелю руку. Тот немного подумал, а потом пожал ее.

Дослушав разговор до конца, я быстро забежал наверх, затерявшись в узких

канцелярских коридорах крупнейшего разрешительного ведомства, которое

одним росчерком пера решало судьбы многих жителей материка. И надо за-

метить: редко, кто был доволен полученным в этих стенах решением.

- Подвиньтесь. Не загораживайте дорогу!

- Чего встал! Дайте пройти!

- Кто последний к вистору Турлону?! А к Джиперсу?

Если бы меня спросили, что мне напоминали здешние коридоры, я бы сходу

ответил – термитник. А немного подумав, добавил: охваченный огнем тер-

митник, где каждый бежит в неизвестном направление, пытаясь утащить с

собой как можно больше полезного скарба. Только здесь, в адмиралтействе,

роль тружеников-муравьев выполняли мрачные служащие. Облаченные в

одинаковые серо-синие камзолы, они с мрачными вытянутыми лицами, похо-

жими на кончик пера переносили из кабинета в кабинет кипы исписанной

вдоль и поперек бумаги. Причем делали они это с таким преисполненными

достоинством, что буквально не замечали никого вокруг.

Один дверной хлопок, сменялся другим – и очередная серая тень выскаль-

зывала из своей норки, торопясь вновь скрыться в другой.

Не успев увернуться от такого вот муравья переростка, я буквально лоб в

лоб столкнулся с ним у самой лестницы, ведущей на второй этаж. Ровная

стопка бумаг в одну секунду разлетелась веером, а служащий, издав глухое

«ооохоохо», опустился на колени и обреченно стал собирать этот сложный

бумажный механизм воедино. Пристроившись рядом, я попытался оказать

ему помощь, быстро сгреб бумаги в кучу, но его недовольная физиономия за-

ставила меня остановиться.

- Я случайно… Тут так много народу, - попытался оправдаться я.

- И этот факт разрешает вам сбивать порядочных людей с ног?

- Я же сказал вам – это произошло случайно! Я просто искал вистора Ля-

Парна…

Мимо нас мелькало множество серых брючин, лакированных штиблет и

широких юбок.

- Если ищите вистера Ля-Парна, так и шли бы в сектор «С», а не отирались

здесь, мешая рабочему процессу, - недовольно фыркнул служащий.

Я тяжело вздохнул:

- Легче сказать, чем найти.

Подняв взгляд, я наткнулся на мраморное, неподвижное лицо.

- Если бы вы были внимательнее, вы наверняка заметили бы меня, и навер-

няка бы не пропустили мимо единственного в нашем ведомстве леприхуна,

который минутой раньше прошмыгнул в соседнее крыло. По коридору до

конца и направо…

Бело-зеленые гольфы замаячили среди однообразных костюмов и вновь

скрылись, но на этот раз за массивной дубовой дверью с табличкой « Вистер

третьего звена Ля-Парн». Решив не тратить время на выяснения: кто послед-

ний в очереди, и можно ли узнать, как долго ожидать вызова, - я без стука

проследовал за леприхуном.

- Опять с прошением? – встретил меня грозный голос.

Однако ответить я так и не успел. Хозяин кабинета обрушился на меня с но-

выми претензиями.

- Какого Икара и его сыновей так долго?! Давайте, что там у вас…

Я протянул купчею и ретировался обратно к двери.

Вистер Ля-Парн при своем незначительном росте выглядел весьма

воинственно – скуластое лицо было украшено паутиной морщин, а острый

подбородок и широкий лоб в целом, напоминали перевернутое яйцо. Одет же

леприхун был привычно: бриджи, белоснежная рубашка, гольфы и только

мрачный пиджак выбивался из общей картины. Но видимо на такие жертвы

он пошел в угоду установленным в адмиралтействе правилам.

Нахмурив брови, Ля-Парн всего секунду изучал документ. Затем макнул

перо в чернильницу, поднес к бумаге. И замер. Жирная капля, немного пови-

села на самом кончике и смачно брякнулась на купчую, превратившись в

противную жирную кляксу.

- Чей? - видимо осознав, что не знает какой именно документ, он собирается

подписывать, поинтересовался леприхун.

- Мой капитан, Райдер ди Нелии продает свой корабль, именуемый "Купе-

ром". Предназначение: перевозки. На борту имеется один хвататель пара,

необходимые для хранения камеры.

- Зачем вы пудрите мне мозги, юноша? Где капитан?

- В настоящее время, Райдер ди Нелии не может присутствовать в адмирал-

тействе. Вот бумага, подтверждающая факт доверия мне дел по продажи ко-

рабля.

- Корабля? - брови леприхуна сдвинулись еще ближе, отчего он стал напоми-

нать литийскую черепаху.

- Совершенно верно, - отрапортовал я, как надоумил меня общаться к служа-

щим Луцлаф.

Перо, вновь зависнув над бумагой, так и не совершило заветного росчерка, а

было опущено обратно в чернильницу.

- Оценщик осматривал вашу посудину?

Вопросы, вопросы, одни вопросы.

Меня предупреждали, что эти крючкотворцы хуже пиявок и готовы высо-

сать из тебя последнюю каплю крови лишь бы наполнить свое тщедушное

тельце чужими страданиями, но к подобным нападкам я оказался явно не го-

тов. Замешкавшись, я едва не развел руками, расписавшись в отсутствии вер-

ного ответа.

- И вы хотите, чтобы я поверил вам, юный обманщик?

- Я хочу, чтобы вы пописали вышеупомянутый документ, - невозмутимо на-

стоял я, решив поиграть предложенную служащим игру.

Леприхуны испокон века славились своей несговорчивостью, наглостью, но

главным их достоинством было, есть и остается - хитрость. Пытаться что-то

внятно объяснить этому напыщенному созданию, означает нарваться на кучу

разных неудобных вопросов. Именно по этой причине, мои ответы стали еще

более размытыми и витиеватыми, как любил выражаться виртуоз Босвел.

- Не нравится мне вот эта печать и подпись уж больно не похожа на нотара

Робуза. Уж я то его прекрасно знаю, юный лгун.

Посмотрев на меня исподлобья и ожидая испуга или какой-то подобной ре-

акции, леприхун замолчал.

Я изобразил на лице искреннее удивление.

- Нисколько в этом не сомневаюсь, вистер. Безусловно, вы лично и достаточ-

но хорошо знакомы с нотаром Робузом. Но поверьте, эта бумага подписана

его рукой и ничьей другой. - В конце речи, я приложил правую руку к сердцу

и провозгласил клятву Икару, Эверике, Искре и всем восьми великим меха-

никусам, точно также как это делал мой старый учитель Босвел, когда пытал-

ся выбить в Цехе разрешение на очередное исследование.

- Допустим, - не спеша соглашаться, кивнул леприхун. - Тогда объяснить

мне вот какой момент, юный врун. Что же именно вынудило вашего капита-

на не найти времени поприсутствовать на такой важной для него сделке?

- Один необычный недуг, - ляпнул я первое, что пришло мне в голову.

Услышав о неведомой болезни, Ля-Парн едва не отскочил от меня как от

прокаженного.

- Какая болезнь?! - надрывным голосов взвизгнул он.

- Нет, вовсе не болезнь, - попытался я успокоить служащего.

- Тогда что? Не юлите, юный балабол! Я отчетливо слышал, вы изволили

выразиться: необычный недуг.

Ничего не поделаешь - сказал. Поэтому пришлось выкручиваться: