Кэти Райх - Смертельное путешествие
- У тебя он есть.
- Спасибо, Пит.
Следующий звонок - Райану. Они с Макмахоном работают до поздна и смогут добраться
до места только на закате, так что они переночуют в Эшвилле.
- У тебя с телефоном все нормально?
- Журналисты все портят мне нервы, так что я его отключаю. Кстати, я провела сегодня
полдня в библиотеке.
- Что-то искала?
- Горная жизнь тут бьет по старикам.
- Ты это о чем?
- Сама не знаю. Такое впечатление что старики здесь то и дело тонут, замерзают насмерть
или становятся обедом для медведей. Спасибо, но мне по душе равнины. А как там с
расследованием?
- Химики тут нарыли какие-то странные следы.
- Взрывчатка?
- Не обязательно. Расскажу завтра.
- Нашли Бертрана и Петричелли?
- Нет.
Затем позвонила Кроу. Она мало что мне сообщила и не получила ордера.
- Окружной прокурор не хочет беспокоить этим судью, пока не будет чего-нибудь более
конкретного.
- Ну что, черт их задери, этим людям еще надо? Призрак мисс Скарлет в библиотеке со
свечой в руке?
- Твои аргументы ей показались противоречивыми.
- Противоречивыми?
- Анализ жирных кислот показал что что-то там умерло этим летом. Митчелл пропал в
феврале. Госпожа прокурор считает что это было животное. Сказала, что нельзя
подозревать гражданина за гнилое мясо на его участке.
- А как же ступня?
- Жертва авиакатастрофы.
- Что по убийству Примроуз?
- Оказывается, Ральф Стовер не деревенщина. У него была фирма в Огайо, имел патент
на выпуск микрочипов. В 1986 у него случился сердечный приступ. Он продал за
бешеные деньги свой бизнес и купил «Ривербэнк». С тех пор он владелец пригородного
мотеля.
- Судимости?
- Парочка приводов за вождение в нетрезвом виде еще в семидесятых, а в остальном он
чист.
- Что это вам говорит?
- Возможно он насмотрелся сериала «Ньюхарт» и просто мечтал стать владельцем
пригородного мотеля.
Следующий звонок был к моему приятелю в Оук-Ридж. Ласло Спаркс спросил буду ли я
свободна утром, и мы договорились встретиться завтра в 9 утра. Хорошо! Может он что-
то новенькое узнал из анализа почвы.
И последний звонок был от моего декана. Начал он с извинений за поздний звонок.
- Мой трехлетний отпрыск попытался высушить в стиральной машинке котенка после
того как тот свалился в унитаз. Жена только что его высунула оттуда. Все в истерике,
дети ревут. Жена в слезах, пытается вернуть котенка к жизни.
- Какой ужас! Как он?
- Котик выжил, но выглядит не очень.
- Выкарабкается!
Затем наступила пауза. В трубку я слышала его дыхание.
- В общем, Темпи, такое трудно говорить, но я скажу. Сегодня я встречался с ректором.
Он получил жалобу на тебя. О твоем поведении на расследовании аварии. Он решил
отправить тебя в отпуск до окончания расследования.
Я молчала. Ничего чем я занималась в Брайсон-Сити не касалось моего университета,
хоть я и получала у них зарплату.
- Оплачиваемый, естественно. Он сказал что не верит ни единому слову, но вынужден
как-то отреагировать на жалобу.
- Почему? – спросила я, уже зная каков будет ответ.
- Он боится негативного общественного мнения. Он должен защищать университет. И
кажется, в этом деле заинтересован вице-губернатор, а он умеет вставлять палки в колеса.
- И, как всем известно, университет финансируется за счет законодательного органа.
Моя рука буквально впилась в трубку.
- Я пытался с ним поспорить. Он непреклонен.
- Спасибо, Майк.
- Тебе всегда рады у нас на факультете. Ты можешь подать жалобу.
- Нет, спасибо. Я сначала с этим разберусь.
Закончив, я приступила к ежевечернему ритуалу: зубная паста, мыло, масло для кожи,
крем для рук. Чистая и намазанная кремами, я выключила свет, залезла под одеяло и
громко вскрикнула – постель была ледяная. Свернулась калачиком, и второй раз за два
дня разревелась.
Пора все бросить. Я не слабак, но пора реально оценить свои силы. Я ничего не достигла:
не нашла ничего убедительного для получения ордера, мало узнала в суде, запуталась в
газетных статьях. Украла вещь из библиотеки, и близка к обвинению в проникновении и
взломе.
Не стоит так делать. Я могу извиниться перед вице-губернатором, уйти из DMORT и
вернуться к своей обычной жизни.
Моя обычная жизнь.
А какая она - моя обычная жизнь?
Вскрытия, эксгумации, массовые катастрофы.
Меня постоянно спрашивают - почему я выбрала такое неприятное занятие? Зачем я
работаю с разлагающимися и изуродованными трупами?
Взглянув на свое прошлое и проведя самоанализ, я поняла почему я сделала такой выбор.
Я хотела работать как с живыми, так и с мертвыми. Мертвые имели право на
идентификацию. Чтобы их история была рассказана до конца и осталась в нашей памяти.
Если они мертвы от рук другого человека, они имеют право чтобы эти руки понесли
наказание.
Живые также заслуживают нашей поддержки, когда чья-то смерть влияет на их жизни:
родители отчаянно нуждаются в новостях о пропавшем ребенке; семья надеется узнать
что стало с Иводзимой или Чосин или Хью; позабытые жители в массовых могилах, где-
нибудь в Курдистане или Гватемале. Матери, мужья, любимые, друзья, мерзнущие на
смотровой Смоуки-Маунтин. Они имеют право знать, получить объяснение, а также
право на то чтобы виновные были наказаны.
Для таких жертв, их родных, я вытаскиваю из костей посмертные истории. Мертвые
остаются мертвыми, независимо от моих усилий, но в них должны быть ответы. Мы не
можем жить в мире, который принимает уничтожение жизни без каких-либо объяснений
и без последствий.
Естественно, что нарушение этики будет концом моей карьеры в области
криминалистики. Если вице-губернатор будет продолжать в том же духе, я аккуратно
буду выведена из своей профессии. Эксперт под следствием о неэтическом поведении,
раздавленный при перекрестном допросе! Кто поверит хоть единому слову такого
эксперта?
На место жалости к себе вдруг пришел гнев. Меня не уберут из криминалистики из-за
необоснованных обвинений и инсинуаций! Я не позволю! Я докажу что я была права. Я
должна это сделать ради себя, и даже больше, ради мертвой Примроуз и ее скорбящего
сына.
Но как?
Что нужно делать?
Я крутилась и вертелась как тот паучок под дождем. Мой мир разрывают на части. Это
сильнее чем я сама, и мне не хватает сил чтобы удержать мой мир на месте.
Наконец я провалилась в сон, но он не был спокойным.
Во взволнованном состоянии мой мозг плетет из мыслей какие-то психоделические
коллажи. Всю ночь меня преследовали какие-то бессвязные образы.
Я в морге, занимаюсь сортировкой частей тел. Мимо пробегает Райан. Я задаю ему
вопрос о том что случилось с ногой. Он не останавливается. Я пытаюсь схватить его, но
мои ноги не двигаются. Я кричу, все громче и громче, пытаясь сдвинуться с места, но он
убегает все дальше и дальше.
Бойд носится по кладбищу с мертвой белкой в зубах.
Свадебная фотография Виллоу Линет Гист и Ионы Митчелла. В своей руке индейская
невеста держит, словно букет, ступню, которую я отобрала у койотов.
Судья Генри Арлен Престон сует в руки старику какую-то брошюру. Старик уходит, но
судья догоняет его и настаивает чтобы тот взял книгу. Старик поворачивается и Престон
роняет брошюру. Ее подхватывает Бойд и несется прочь по длинной грунтовой дороге.
Когда же я ловлю Бойда и забираю у него предмет, то это уже не книжка, а каменная
плита с высеченным именем Такер Адамс, 1943 – год когда они оба умерли, один видный
гражданин, а второй никому неизвестный.
В конторе гаража на стуле сидит Саймон Мидкиф. Возле него сидит человек с седыми
длинными косами, в индейском головной уборе.
- Ты чего здесь? – спрашивает Мидкиф.
- Не могу уехать. Была авария, погибли люди, - отвечаю я.
- Бёркби мертв? – спрашивает индеец.
- Да.
- Они нашли Эдну?
- Нет.
- И меня не найдут.
Лицо седовласого индейца превратилось в лицо Руби Макриди, а затем в раздутое лицо
Примроуз Хоббз.
Я закричала и подскочила. Глаза нашли часы – 5.30.
Хотя в комнате было холодно, спина была мокрой от пота, волосы прилипли к голове. Я
откинула одеяло и побежала на цыпочках, чтобы выпить воды. Глядя в зеркало, я
прижала стакан ко лбу.
Вернулась в спальню и включила свет. В окне виделась предрассветная темнота. Мороз
затянул своей паутинкой углы окна.
Натянув свитер и носки, взяла свой блокнот, и уселась за стол. Разделив несколько листов
на три части, я принялась записывать свои ночные видения.
Генри Арлен Престон. Койот со ступней. Седой старик с косами и в головном уборе
