1928 год: ликвидировать ликвидаторов. Том 2 - Августин Ангелов
Я перебил:
— Неплохо, товарищ Ворошилов! Но, скажите мне, что же вы собираетесь делать с этим двоевластием в вашем ведомстве? У меня есть предложение немедленно отстранить Тухачевского от командования генштабом, а за саботаж и пособничество троцкистам его арестовать.
— Аресты — это по части вашего ведомства. А у вас там на Лубянке сейчас бардак не меньший творится, чем у нас! — парировал наркомвоенмор.
— Ничего. Сейчас и там порядок наведем. Везде наведем. Даже не сомневайтесь, — заверил я Ворошилова.
Тут и Молотов вставил свое слово, говоря, как бы, и за Ворошилова:
— Можете рассчитывать на нас, товарищ Менжинский. Мы всегда вас поддержим. Мы оба явились свидетелями того, насколько сильно доверяет вам товарищ Сталин. Потому и мы доверяем полностью. И мы оба рады, что вы назначены руководителем на то время, пока Коба болеет. Разве не так, Клим?
И наркомвоенмор кивнул, согласившись с Молотовым. Меня немного удивляло то, что Молотов не выразил ни малейшего разочарования тем, что Сталин не назвал преемником его самого, хотя по должности, как секретарь ЦК, он как раз подходил гораздо больше. Впрочем, зная его биографию, я понимал, что этот человек всегда предпочитал оставаться немного в тени, не лез вперед, предпочитая роль некоего «серого кардинала», который дает советы самому главному, но никогда не несет бремени главной ответственности. А тут и повод появился в трудный момент спихнуть всю эту главную ответственность на кого-то еще, и почему бы не на Менжинского, в самом деле? Ворошилов же, помимо всех остальных соображений, которые не бросались в глаза, всегда поддакивал Молотову в силу того, что считал его весьма умным человеком, в отличие от себя самого. Ведь Ворошилов прекрасно осознавал все собственные недостатки, потому и избрал для себя сознательно роль ведомого в этом тандеме. И, разумеется, возражать против объявления Менжинского преемником, он тоже резонов не видел.
Отметив про себя, что двоих людей для формирования своей собственной команды управленцев уже приобрел сходу, я произнес:
— Тогда вот что еще. Вам, Вячеслав Михайлович, как секретарю ЦК, я поручаю на всех предприятиях начать беспощадную борьбу с троцкистами. А все троцкистские акции неповиновения властям и забастовки будем разгонять силами милиции. Для этого усилим милиционеров дружинниками из партийного актива. Мне, как можно быстрее, нужны списки не только оппозиционеров, но и верных людей, готовых поддержать власть в беспощадной борьбе с оппозицией. Причем, не на предприятия милиционеры придут, а ночами по квартирам зачинщиков начнут вылавливать. Это я беру на себя.
И, самое главное, нам необходимо срочно организовать правительственную комиссию по расследованию покушения на товарища Сталина. Мои следователи уже занимаются расследованием. Прямо сейчас, пока мы тут разговариваем, следствие ведут Глеб Бокий и моя секретарша, имеющая опыт руководства Подольским ГубЧК. Но, нам необходимо официально утвердить руководящий состав. Предлагаю вам обоим войти в комиссию хотя бы формально. Я уже переговорил с Петерсоном, и он, как комендант Кремля, тоже примет участие в ее работе. А ваш авторитет, как представителей Политбюро, сильно добавит комиссии авторитетность в глазах народа.
Молотов и Ворошилов снова закивали, соглашаясь. Иосиф Виссарионович по-прежнему тихонько спал, и наше маленькое совещание на ногах возле его кровати, похоже, никак ему не помешало. Я повернулся к врачу и медсестре, строго спросив у них:
— Надеюсь, вы понимаете, что сейчас явились свидетелями совершенно секретных разговоров? Документы о неразглашении уже подписывали, или мне прислать человека, чтобы взял у вас подписку по новой?
— В этом нет необходимости, товарищ Менжинский. Весь наш медперсонал имеет действующий допуск. В стенах нашей клиники мы много чего уже видели и слышали. У нас же пациенты только определенного уровня… Но, все секреты здесь навсегда и остаются. Поверьте, останутся и на этот раз, — заверил меня доктор Лев Левин за себя и за медсестру.
Я кивнул ему и вышел из палаты, а Молотов и Ворошилов покинули помещение следом за мной.
Глава 29
В коридоре клиники уже дожидался своей очереди проведать Сталина не только комендант Петерсон, а и другие, гораздо более высокопоставленные лица. Я сразу узнал Рыкова, а рядом с ним сидел Бухарин. И я тут же смекнул, что вот этих двоих тоже нужно срочно перетягивать на свою сторону. Рыков, как председатель Совнаркома, мог повлиять на слишком многое. И, если он не будет на моей стороне, то может легко саботировать все решения. Да и Бухарин в этой сложившейся ситуации приобретал немалый вес, даже не как председатель Коминтерна, а как главный редактор газеты «Правда»! Поскольку в СССР еще нет телевидения, да и радиовещание пока не развито должным образом, центральная пресса имеет немалую власть над общественным сознанием. И стоит мне рассориться с Бухариным, как он такими помоями обольет, что потом не отмоешься! К тому же, следовало сразу выработать единую информационную политику в связи с покушением на Сталина. Ведь долго скрывать этот факт не получится!
Глядя на Рыкова и Бухарина, я не знал, с чего начать разговор с ними, не решаясь сказать прямо, что с этого момента я замещаю генсека. Но, за меня это сделал Молотов, без обиняков заявив, едва все поздоровались друг с другом:
— Только что при мне и при Ворошилове товарищ Сталин назначил своим преемником на посту товарища Менжинского. Именно он возглавит всех нас до того момента, как товарищ Сталин выздоровеет.
— Хм, это весьма неожиданно, — проговорил Алексей Рыков, окинув меня оценивающим взглядом. Потом добавил:
— Впрочем, сейчас такой момент, когда необходимо навести порядок твердой рукой. А вы, товарищ Менжинский, по-моему, на это способны лучше других. Посему я не стану возражать.
— А я возражаю, поскольку товарищ Менжинский даже не входит в состав Политбюро! — воскликнул Бухарин.
— Это не помеха. Нам ничего не мешает оформить его вступление в наш коллектив единомышленников, — заметил Молотов.
Ворошилов, как обычно, кивнул, соглашаясь с ним. Но, к моему удивлению, кивнул не только он, но и Рыков. И я про себя отметил, что Алексей, похоже, тоже выбрал мою сторону. Бухарин же остался в меньшинстве, но я знал, что в меньшинстве он оставаться надолго совсем не любил,
