1928 год: ликвидировать ликвидаторов - Августин Ангелов

1928 год: ликвидировать ликвидаторов

Пролог

Дело было возле дачной станции. Я шел встречать вечернюю электричку по темному проулку, где горел лишь один фонарь, да и тот находился уже на выходе к платформе. Дочка обещала приехать с внуком, чтобы праздновать у меня в загородном домишке новый год. Было скользко и падал снег.

Неизвестный мне запомнился. Я неплохо разглядел его в лучах света фар от одинокого автомобиля, проехавшего мимо. Крепкий, без шапки, в темном пуховике, черноволосый, лет двадцати пяти, с выпученными глазами, не местный. Он поравнялся с одинокой старушкой, идущей впереди, рванул у нее из руки сумку и побежал с добычей в ночь. Да только напоролся на меня, бредущего в полумраке вдоль забора.

Я сделал подножку, и парень полетел головой в сугроб, выронив отобранную сумку. Я нагнулся, попытавшись взять его руку на болевой, загнув ее за спину, чтобы задержать. Когда-то все это было отработано у меня до автоматизма, как и у любого оперативника МВД, да еще и КМС по самбо. Вот только слишком старым стал. Реакции уже не те, да и силы в мышцах нет. Восьмой десяток разменял год назад. Потому и не успел, прозевав момент, когда грабитель достал другой рукой выкидной нож и извернулся, пырнув меня несколько раз довольно длинным лезвием.

В глазах все поплыло. Я почувствовал, что падаю. Весь мир расплылся и куда-то исчез. На какое-то время наступила полная темнота, но потом словно бы кто-то включил неяркий свет в конце коридора. Я вроде бы очнулся, но совсем не ощущал собственное тело. Сперва даже подумал, что лежу в коридоре больницы, когда кто-то заговорил приятным баритоном, оставаясь за пределами моего поля зрения:

— Не волнуйся. Все будет хорошо. Твоя сущность выбрана для трансформации.

Я не видел говорящего и по-прежнему не мог пошевелиться. А перед моим взором находился лишь тот же приглушенный свет на другом конце длинного коридора. Но, отвести глаза я тоже не мог, как не мог и закрыть их. Попытался задать вопрос:

— Где я?

Мой голос не прозвучал, но меня говорящий понял и ответил:

— Между временем и пространством. Сейчас у вас это называется «параллельный мир».

— Вот как? А я думал, что ничего подобного не существует, — пробормотал я, по-прежнему не слыша собственного голоса, потому что диалог, как я догадался, происходил с помощью одних только мыслей.

— Существует много такого, о чем вы, люди, еще не знаете, а лишь строите смутные предположения.

— А ты, получается, не человек? — спросил я прямо, тоже перейдя на «ты».

— В вашем мире это называется «инопланетянин». Но, раньше нас чаще называли «ангел» или «бес». В зависимости от окраски, — ответил он, оставаясь невидимым.

— Значит, ты нечистая сила? — задал я вопрос.

— Я по-вашему «сверхсущество», обладающее «сверхспособностями». Так понятнее? — сказал собеседник без тени эмоций, оставаясь невидимым.

— И что же ты, в таком случае, хочешь услышать от меня? Я же никакими сверхспособностями не обладаю. Я вообще-то даже подозреваю, что просто умер. Или, например, в кому впал, а весь этот наш разговор — просто бред, галлюцинации моего умирающего мозга, — сказал я откровенно.

— Ты обладаешь необходимым набором способностей, которые подходят к условиям трансформации. Но, я не заставляю. Лишь предоставляю выбор. Даю шанс. И хочу услышать согласие или отказ, — проговорил не то ангел, не то бес, не то инопланетянин, проигнорировав мое замечание о собственном состоянии.

— И на что же я должен согласиться? — спросил я. После этого дальнейший диалог пошел очень быстро:

— На трансформацию.

— Для чего?

— Чтобы внедрить твое сознание в точку развилки событий.

— С какой целью?

— С экспериментальной. Нам нужно выяснить опытным путем, куда приведет новое сочетание факторов.

— В каком смысле?

— В смысле исторического процесса. Мы проводим эксперименты по его изменению, для развития в более приемлемом виде.

— Зачем?

— Чтобы избежать гибели человечества. Мы пытаемся спасти мир людей от них же самих, подбирая лучшие варианты взамен тупиковых.

— Вы что, спасатели?

— Спасители. Это точнее. Мы хотим изменить ваш мир к лучшему.

— Почему?

— Потому что человечество сотворили мы сами. И нам не нужно, чтобы оно погибло. Если ты согласишься участвовать в очередном нашем эксперименте, то тебе будет идти помощь от нас.

— А что, были уже и другие эксперименты подобного рода?

— Были.

— Но, как же я справлюсь с подобным спасением мира? Я же не супермен, а всего лишь старый майор в отставке.

— Справишься, если захочешь. Тело предоставим, связью обеспечим. Говори уже, что решил. Будешь участвовать в трансформации, или нет?

Об альтернативе этот невидимый экспериментатор не сказал ничего. Но, как я понял, то была моя окончательная смерть. Так что лучше все-таки еще пожить, пусть даже и в поле эксперимента высших сил. И мне пришлось принять решение. Едва я произнес мысленное «да», как вокруг все закружилось, стены коридора потекли, превратившись в быстро вращающуюся воронку, куда меня и затянуло.

Глава 1

Очнулся я уже в каком-то ином месте. Обстановка вокруг простая, старомодная. Справа от меня письменный стол, слева на другой стороне просторной комнаты — полки и шкафы, набитые книгами и картонными папками. На столе включена настольная лампа с зеленым абажуром. Рядом с ней высокой стопкой лежат бумаги. Окно занавешено темными плотными шторами.

Я лежу на диване из коричневой кожи. Под головой — пухлая подушка. Помещение незнакомое. Но, каким-то образом, понимаю, что это мой рабочий кабинет. В голове проносятся непонятные воспоминания о людях, которых я, вроде бы, никогда не встречал. Впрочем, среди них есть и знакомые лица. Ясно вижу, как человек, похожий на Ленина, рассказывает мне какой-то анекдот и весело хохочет. Или вот я тащу за ним из последних сил его тяжелый чемодан. А он оборачивается и смотрит на меня добрыми глазами, но сам идет налегке, не пытаясь помочь.

Воспоминания явно чужие, но они проносятся перед моим мысленным взором так, словно бы все это именно со мной происходило. Что бы это значило? Впрочем, я так удивлен, что вопросы не задаю. Да и некого спрашивать, потому что в комнате, кроме меня, никого нет. А воспоминания проносятся, словно ускоренное кино. Они