Старшина Империи. Часть вторая - Александр Четвертнов
А брит не давал казаку продохнуть. Он взвинтил темп, атакуя со всех сторон, к нашему союзнику от бушующего вокруг них пламени понеслись огненные мячики, которые взрывались при касании с его локальными щитами, в конце концов, казак закрылся в сплошной кокон, который тут же охватил пожар. А невидимка на этом не успокаивался, он подтянул к себе остов БТРа, и, как ракеткой для тенниса, долбанул им по противнику, снося его с места. Атаманец покатился по земле, пытаясь тут же вскочить, но бронетранспортёр, запущенный телекинезом упал сверху, пригибая его к земле. Мгновение, и над казаком, стоящим на одном колене, оказался брит, и стал долбить в локальный щит, пробивая его, сталкиваясь с шашкой. Казак попытался как-то выбраться, но было видно, что силы его почти истаяли.
Блин! Блин! Я стрелял, но всё мимо, осталось только два выстрела! Вокруг меня тоже горела земля, свистели мины, летали осколки, но я прикрылся от них своей силой, благо калибр был малый, и моих возможностей хватало. Но не совсем, вот, один осколок прошёл сквозь кокон, и впился в плечо, не глубоко, но больно. Но это не могло поколебать моей концентрации. Я стоял в полный рост, слегка откинув спину, уперев приклад в плечо, и смотрел, как сейчас убьют казака. У меня всего две попытки. Всего две! Соберись, Ростислав, соберись!
Атаманец уже полностью стоял на коленях, повесив голову. От последнего удара он выронил из руки шашку, и она лежала у его ног, а брит заносил над его шеей тесак, по дрожанию воздуха было видно, что он силой гнёт к земле противника, не давая вскочить, а тому не хватает сил побороть это давление. Два выстрела слились в один, один в затылок, другой в руку с клинком, и обе пули застыли в жалких сантиметрах от цели. Да сколько у него силы!?
Брит, слегка повернув голову, оттопырил средний палец на кулаке, в котором был зажат тесак, показывая мне, что ему плевать на мои потуги, и в этот же миг, казак, подхватив свой клинок, сверкнув золотом, рывком вскочил на ноги, вспарывая доспех снизу вверх. Сил, что бы развалить врага надвое у него не хватило, потому он просто выдернул шашку из заваливающегося тела, и взмахом руки отрубил невидимке голову. Махнув в мою сторону свободной рукой, атаманец тут же бодро побежал к своим, на ходу запуская маленькие огненные шары в ближайших пиратов, которые разбегались от него, как тараканы от включённого света.
— Я пустой! — голос Бобра по связи. — Тур, они сейчас будут здесь!
— Я иду парни. — собрав все силы в кулак, я помчался вниз. — Уходите в дым, маскируйтесь.
Я влетел на позицию своих бойцов, когда там уже шел ближний бой. Перехватив винтовку за ствол, как дубину, снес двух пиратов, помогая Гусару, который стоял над ранеными, метнул метель в третьего, вытащил тесак, и рванул в сторону Прухи, Феи и Терпения, которые сошлись с четырьмя морпехами противника. Подскочил к одному, который, как раз схватил за руку Хирша, удар под колено с силой, рукоятью тесака с разгона долбануть в визор, ещё раз, схватить за руку, и подставить её под удар, другого брита. Толкнуть обоих со всех сил в сторону, уйти в перекат под ноги противнику Прухи, сбивая его на землю. Всё, морпехи её величества кончились! Откатываюсь в сторону, встречаю шестерых пиратов, которые лезут между горящей техникой. Подбить автомат первого вверх, ударить второго клинком, телекинезом метнуть остальным в глаза пыль, отбить силой гранату, где ещё противники? Да вот же они! Я колол и рубил, кувыркался, падал, прыгал, крутился между противниками, замечая, как упал Бобёр, хватаясь за ногу. Как Гусар тащит его волоком к остальным, там, где тише и спокойнее. Видел, как ранило Гвоздя, и он полз за ними. В какие-то моменты у меня в руках оказывалось древнее оружие, тогда я стрелял, потом снова орудовал тесаком. В дыму не было видно ни лиц, ни форму, только силуэты, и я полагался на свою внутреннюю силу, выпустив в стороны поисковые щупальца. Я уже привык к аурам своих бойцов, потому не боялся ошибиться.
Когда я почувствовал, что враг уже не атакует, а наоборот отступает, я не понял — упустил чувство времени. Но всё равно рванулся вслед за бегущими пиратами. Вырвался из дыма, на край нашей свалки подбитой и покорёженной техники, в компании Прухи, Феи и Гадела, а бить уже не кого. К нам шли казаки, отстреливая тех, кто пытался сбежать. Всё! Кончилась битва.
Ноги разом стали ватными, я, где стоял, там и упал на землю, спиной облокотившись о ведущую звёздочку танка. Грудь ходила ходуном — дышал часто, часто, захотелось пить, почувствовал, что в горле пересохло. Разом заболело всё тело. Рядом примостился Гадел, Прохор встал чуть впереди, а Хирша отправили к Мише, узнать, как дела, связь, почему-то не работала, возможно, батарейки сели.
— Хорошо нас потрепало. — произнёс я ни к кому конкретно не обращаясь.
— Не то слово. — Согласился Пруха. — Были бы у всех доспехи, мы бы этих пиратов без потерь перебили бы.
— Ну, у нас и без них получилось. — не согласился с ним Гадел.
— Все живы, командир. — сообщил вернувшийся Феймахер. — Тяжелых нет.
— Вот, тоже неплохо вышло. — продолжил свою мысль Татарин.
— И то верно. — кивнул Прохор, и потянулся всем телом. — Эх, как же хорошо жить! Какая же вокруг красота!
— Да. — согласился я с ним, осматривая степной простор, и поле боя, где бушевало пламя, клубился дым, в котором, порой, сверкали силовые техники и небольшие взрывы. — Есть что-то поэтичное в этом пейзаже.
— Не то слово, вся наша жизнь — это сплошная поэзия, как цикады стрекочут, как птицы поют, ветер шумит! Любое событие! — поддержал меня Пруха, а потом обвёл всё вокруг рукой, остановившись на нас с Гаделом, и проникновенно проскандировал:
Гнутся травы,
Танк чадит.
Воин бравый
Без сил лежит.
— Живой! — Закричал он, взметнув руки к небу.
Мы так и беседовали ни о чём и обо всём на свете, наблюдая, как к нам приближаются казаки. Впереди двух десятков воинов шёл атаманец в знакомом желто-зелёном доспехе. Он первым и закричал:
— Кто стрелял!?
— Чего ему надо, командир? — Пруха оттолкнулся от танка, и сделал пару шагов вперёд.
— Кто стрелял?! Кто снайпер?! — Продолжал надрываться казак, подходя ещё ближе. — Он жив?!
— Ну, я! — я с трудом поднялся с земли, хлопнув Байрачного по плечу. — Всё хорошо, не кипятись. — и пошёл на сближение с
