Джек Керуак - Видения Коди

ДЖЕК. Ой да да

КОДИ. Вишь? Я начал смотреть, но не стал, в том же смысле оттягов, вишь, я не знаю, что это, вишь, в общем, вот поехали (Джек смеется)

(НАЧИНАЕТСЯ МУЗЫКА)

ДЖЕК. Венские вальсы!

КОДИ (смеется). Ага!

ДЖЕК. Вот на этом Бык настаивал, а?

КОДИ. Да

(МУЗЫКА: «Оставайся со счастливыми людьми»)

КОДИ. Все верно! (как Фрэнк Морган, энтузиазм) (смеясь) Теперь я вот что говорю (смеясь)… Кровать не вышла, но я вот о чем, там просто – не прерывается непрерывность, я до того дошел, что перестал выносить Ирвина, чтоб даже не прикасался ко мне, знаешь, вишь, только тронет меня, это был ужас. И чувак, я такой никогда ж не был, сам знаешь, но, чувак, он весь раскрывался, а я весь такой – но я вот о чем, э – в общем, он пароходом плыть собирался, из Хьюстона, а я улетел по «нембуталам», короче, поехал такой, снимаю девчонку, в джипе, пока Хак там врубается в кошаков в салуне на углу со своим барахлом, вишь, а Ирвин ждет в комнате, а я такой с девчонкой возвращаюсь… и в четверти-квартала, нет в полуквартале, но за четверть-квартала оттуда я совершенно в… обладаньи своими чувствами, покуда еду себе и… за четверть-квартала, а я как раз к гостинице подъезжаю, и тут «нембуталы» меня догнали! Бам! Чувак, они по мне вдарили только так, и я даже до обочины доползти не смог, я совершенно (смеясь) в норме – себя контролирую, но прямо перед гостиницей, вишь, а я только что свернул направо за угол – и тут оно мне по мне вдарило, чувак… и я только и смог, что в обочину впороться, и гляжу на бордюр, и бац в него, в натуре, я запарковался слишком близко, вот что я сделал, царапнул – но мне удалось – но я был в зоне «не парковаться» прямо перед гостиницей, вишь, птушто обычно я б такого делать не стал, знаешь, я б машину поставил где-нибудь еще, но, а меня вырубило только так, вишь, но я все равно как бы, чуточку, птушто я – в общем, я, мне похоже, что мы там сидели… девчонка идиоткой была…

ДЖЕК. Ага

КОДИ. Она была, она… рассказала мне, что была идиоткой, а поскольку она до этого была – они ее подобрали на следующее утро – Ага, она в заведении лечилась, и, э, ее периодически забирали каждые три или четыре месяца, и упрятывали ее, немного погодя она выходила, потому что была безобидная. Но я вот чего говорю, она втащила меня наверх по лестнице, в комнату к Ирвину, и мы с ней – и она легла со мной в постель, и я попробовал ей ввинтить и все такое, и мне удалось наконец даже, хоть я и был в таком улете… чувак и все такое… но ничего больше не произошло, птушто Ирвин выпнул ее, вишь, в общем, когда я – (смеясь)…айф

ДЖЕК. Ты писал… мне про это, или кто-то еще

КОДИ. Без балды (останавливает музыку на фонографе). Так. Прости меня, сынок, я не хочу – вишь ли, у меня на МОЕМ уме самое разное, знаешь, что я тебе пытаюсь сказать, это вот что, я тебе кой-чего расскажу, хотя там могут быть и другие штуки, на чем я зависаю, э – я эту пластинку кручу по единственной причине, птушта теперь ты улетел, и ты услышишь, вишь… в общем, сейчас я ее расслаблю и послушаю ее, ты услышишь разные штуки, что они играют. (МУЗЫКА: «Чокнутый ритм» Коулмена Хокинза) (и показывает идеи руками) Я эту пластинку выбрал не по какой-то причине, а потому что мы крутили ее три или четыре раза, вишь, значит, вот почему ты знаешь – хоть она даже на самом деле и не – но послушай, как этот чувак в рог дудит, это всё (они слушают, как ансамбль начинает работу). Ах чувак, я попробую сменить эту иголку (остановив музыку, после того, как Джек рвет риффы дальше). Ты слыхал этот рифф? (снова ставит музыку, на соло альта) когда они начинают – послушай сюда (выкл, снова вкл)

ДЖЕК. Это устарелый стиль… Чу Берри раньше так дул, бывало

КОДИ. Кто?

ДЖЕК. Чу Берри

КОДИ. Ага Чу Берри

ДЖЕК. Чувак, он, бывало, дул так все время. Вот там-то Хок и научился… они все у Чу учились, те старые свинговики

КОДИ. Ага

ДЖЕК. Лайонел был от Чу очень близко

КОДИ. Это он сам так говорил, пока не умер, он сыграл на паре его пластинок, они для меня просто полный отпад. Ты же сам помнишь

ДЖЕК. Ага верно

КОДИ. Бля… ага (смеется)

ДЖЕК. А сейчас кто играет, это Хок на теноре?

КОДИ. Нет, это тот парень, который так сладко дует, я тебе говорил

ДЖЕК. Этот Бенни-как-его-там

КОДИ. Ага

ДЖЕК. Это Бенни Картер!

КОДИ. Поглядим через минутку

ДЖЕК. На альте играет

КОДИ. Ага

ДЖЕК. Бенни Картер

КОДИ. А вот Коулмен вступает… послушай Коулмена. (Коулмен вступает низким тоном, быстро) Хии хии хии вон аж в самом низу (показывает низко на уровне пояса)

ДЖЕК. Ага

КОДИ. Слышишь? (они смеются и торжествуют) Видишь? он все дует и дует. А вот Бенни вступает, Бенни играет, как в самом начале, только он больше отходит, послушай… слышишь? Слышишь? Он выше забирается, и – он не качает, послушай. (они слушают) Слышишь, как он спускается на риффе?

ДЖЕК. Угу

КОДИ. Он рифф как надо зацепил, нет? (алчно смеясь) Держится наверху там, вишь, а вот Коулмен начинает (опять низко)

ДЖЕК. Ууу-хуу! Эй, да

КОДИ. Он все гонит, вишь?

ДЖЕК. Ага, вгоняет

КОДИ (смеясь экстатически). Дует сукинсын еще как. Конечно (сменив тон) под самый конец он тут распадается. Бедняга. (Джек смеется) Он не – это просто, знаешь, запись… окончание. (бассист на пластинке окликает Хока: «Давай, давай».) (Хок дует в сторону сложный как его? рифф) Ты в каком это смысле распадается?

ДЖЕК. Ага (смеясь и риффуя) Слышь, ты знаешь, что делает Дэнни Ричмен?

КОДИ. Что?

ДЖЕК. Он мне ставит свою штуку Чарли Крисчена, которая два часа длится? и он такой… (показывая жестом)…до самого сюда, знаешь… согласно его гитаре. Он такие знаки готов всю ночь выдавать

КОДИ. Он и со мной то же самое проделал в тот первый вечер, когда я туда зашел

ДЖЕК. У него весь замысел к тому сводится, чтоб ты пошел и посмотрел, как он это делает

КОДИ. Ага, точно

ДЖЕК. Прикинь, какой он чокнутый… и ты знаешь, чего… потом, когда он видит, что ты в него врубаешься… врубаешься в Чарли Крисчена… со всеми этими штуками… ты как давай ржать! потом он включает свою серьезную музыку, этого Шь-онн-берга и все такое, (КОДИ: ага!) он давай готовить —

(НАЧИНАЕТСЯ МУЗЫКА:

Мексиканское мамбо Переса Прадо)

….ему эта хрень не нравится

КОДИ. Не нравится

ДЖЕК. Он ее не слушает

КОДИ. Ага. Ага.

ДЖЕК. Играй, чувак, играй давай! (барабаны) Уууу! Ха!

КОДИ. Вот мы где щас

ДЖЕК. Мексика!

КОДИ. «Застенчиво долу», вишь? Я дальше того не прочитал, я на потом оставлял, ждал… вот этой тут большой штуки

ДЖЕК. Ух ты

КОДИ. Но вспомнить не могу, что там случилось, чувак… кроме того, что я «Кроме того, что определенные вещи я помню» (читает по рукописи) вишь, я и впрямь помню, что это значило, но я и правда «Кроме того, что определенные вещи я помню» – что означает лишь очевидно, вишь, птушто в конце концов это ж я говорю

ДЖЕК. Ага

КОДИ. В общем, я тебе скажу (оба смеются)…ты понимаешь, вишь, но ты знаешь, это просто значило… что я помню… знаешь, у меня обыкновенные мыслишки, то, что я помню, типа, вроде той кровати, к примеру, знаешь, то, что – вот что я имел в виду… вишь?…и так оно как раз и звучит (показывая на слова на рукописи), и это в точности то, что оно есть, верно? А? Как все там, конечно, я действительно определенные вещи помню, знаешь, совсем как нормальный… вишь, но я говорю, типа: «Хак, я и Ирвин выходим посреди луизианской старицы на конкретный нью-йоркский оттяг», ты знаешь, какие Хак и Ирвин были…

ДЖЕК. Нью-йоркский оттяг…

КОДИ. Вот это один раз, ну, вишь, на – точно, все это я тебе рассказывал, что было на самом деле нигде или ничего, совсем как с кроватью, вишь, просто, штука, то есть просто потому я произнес эти слова «Я помню определенные вещи»… вот я и решил рассказать тебе об одной из них, и это мне только что в голову пришло, вишь… про это вот, вишь, ничё? Ничё? И вот глянь, вишь, это никогда не было, там нет никакого значения – теперь я в смысле, это, э —