Александр Окороков - Сокровища на дне

В 1827 году в доке было построено два больших мореходных судна типа военных бригов, ставшие гордостью обители и шагом вперед всего беломорского невоенного судостроения. В 1829 году в монастырском доке ремонтировалась шхуна № 1 экспедиции М. Рейнеке, которая при выходе из Троицкой губы была «брошена на риф северного берега острова Анзерского и находилась в опасном положении». Для транспортировки поврежденного судна с места аварии монахами было найдено простое и остроумное решение: во время отлива к корпусу закрепили пустые бочки и приливная вода сняла судно с мели.

Сидя на насыпи Соловецкого дока, я вспоминал кадры фильма, снятого нашими экспедиционными кинооператорами Геннадием Чумаченко и Валерой Шайтановым.

…Аквалангист поправляет маску и спиной вываливается за борт. Уплывает наверх поросшая стенка причала, сложенная из хорошо подогнанных каменных блоков. Постепенно гаснут блики от водной ряби, зеленоватый сумрак густеет. Глубина здесь небольшая, но видимость под водой практически нулевая. Конус света подводного фонаря, пробиваясь сквозь плотную завесу взвеси, опускается вниз, касается дна и скользит по его неровностям. Вот он выхватывает контур деревянной сваи-стойки, второй, третьей… Они подпирают мощную деревянную раму, на которую уложены многотонные каменные плиты. Луч света ощупывает шпунтованную стенку между сваями. Водолаз достает нож и пытается вставить лезвие между досками. Дерево не поддается стали — пробыв под водой около ста лет, оно не потеряло своей прочности. Как строилось это фундаментальное сооружение? Описание работ соловецких мастеров найти в архивах не удалось. Но, вероятно, без собратьев по профессии, то есть водолазов XVIII–XIX веков, здесь не обошлось.

…Луч подводного фонаря замирает на каком-то круглом предмете. Аквалангист неторопливо, чтобы не всколыхнуть ил, освобождает его «из плена» и подносит к маске. Керамический сосуд. Такие горшки широко использовались в быту в XIX веке. Рядом с находкой лежат несколько овальных предметов — рыболовецкие грузила, выполненные из обожженной глины. На некоторых из них характерное клеймо Соловецкого монастыря — четырехконечный крест…

Красиво. Но наделе это выглядело несколько иначе.

21 июня. Начали работу в доке. С раннего утра паршивая погода — холодно, идет дождь. Вода мутная, ничего не видно. Часам к 17 все же выглянуло солнце, стало веселей. Но обследование дна оказалось не таким радостным занятием, как хотелось бы. Ребята вылезали из воды с чувством отвращения. Володю Барабанова чуть не вырвало. Сантиметров 50 верхнего донного слоя воды — сплошная грязь, почти масло. На дне валяется все что угодно, начиная от дохлых собак и кончая ржавым железом и детскими колготками, зацепившимися за корягу на дне. Аквалангист, наткнувшийся на них, в первый момент подумал, что это утопленник. Но, слава Богу, обошлось без трупов. Были обследованы все стенки дока, определена их конструкция, проведены необходимые обмеры. Конструкция аналогична набережной Святого озера — сваи, на сваях каменные блоки. Однако здесь сваи обшиты досками.

В 20-е и 30-е годы XIX века монастырь уже располагал двумя большими трехмачтовыми шлюпами «Во имя Святого Николая» и «Во имя преподобного Савватия», длиной по 112 футов, пятью большими лодьями, в том числе лодьей «Во имя преподобного Зосимы», построенной иждивением архимандрита Иллариона, и до десятка карбасов и шняк.

Возможно, одно из этих судов и было обнаружено в 1988 году. Его останки доживали свой век вблизи Соловецкого дока на урезе воды. В отлив ощетинившийся шпангоутами корпус этого «труженика моря» почти полностью осушался. От былого красавца сохранились только киль, шпангоуты, часть левого борта с обшивкой вгладь до стрингера и набор ахтерштевня с четырьмя металлическими коваными скобами с проушинами для крепления пера руля. Конструктивные особенности корпуса — форма шайб и шляпок крепежа, кокоры, метод топорной обтески досок, пиленные на всю длину обшивочные доски и т. д. — свидетельствовали, что судно строилось не на государственной верфи. Незначительное число железных деталей в креплении корпуса говорило о том, что при его строительстве ощущался острый дефицит железа. Форма и размеры ахтерштевня свидетельствовали, что судно имело транцевую корму. Его общая длина составляла около 50 м, осадка — 2 м. По всей видимости, оно имело две мачты и было построено на Беломорье в середине XIX — начале XX века.

Еще два деревянных судна были обнаружены водолазами экспедиции на мелководье около Сенных Луд. Длина одного из них, лежащего на глубине семи метров, составляла примерно 30 м, ширина — 6. Обшивка корпуса судна была выполнена «встык», а носовая часть имела ледовое усиление — обшивку стальными листами. Очевидно, оно несло 2 мачты и имело паровую машину.

В 1861 году обителью был приобретен у архангельского купца В. Бранта небольшой железный пароход «Волга» за 13 тысяч рублей. После переоборудования в монастырском доке он получил название «Вера». В навигацию 1862 года «Вера», отличавшаяся удобством для пассажиров, скоростью и регулярностью сообщения, совершенно отвадила богомольцев от путешествий на лодьях. Успех первой пароходной навигаций вдохновил монастырские власти на постройку силами братии, послушников и наемных людей корпуса для нового парохода. За зиму он был изготовлен под руководством богомольца из Вологодчины, бывшего комендора Коншина. В это время в Шотландии был заказан и куплен за 28 тысяч рублей паровой двигатель мощностью 60 лошадиных сил. Его доставили морем в Архангельск, и трое механиков-англичан за месяц установили его на судне. 15 августа новый пароход, нареченный «Надеждой», после торжественного богослужения отправился в первый рейс в Архангельск, где по инициативе архимандрита Порфирия было организовано катание для бедноты.

За 10 лет «Вера» и «Надежда» совершили около 200 рейсов между Соловками и Архангельском, перевезя более 50 тысяч богомольцев. К слову сказать, первенец учрежденного в 1861 году Соловецкого пароходства, пароход «Вера» оказался рекордсменом-долгожителем: в 1911 году он еще успешно бороздил просторы Беломорья.

Выгоды и удобства пароходного сообщения побудили монастырь пополнить свой флот грузопассажирскими винтовыми пароходами — построенным в 1881 году в Финляндии «Соловецким» и купленным в Швеции «Михаилом Архангелом». Очевидно, монастырские суда были лучшими среди немногих пароходов на Севере — именно их предпочитали для путешествий высокопоставленные особы, вплоть до великого князя Алексея Александровича, ходившего в 1870 году на «Вере» из Архангельска до Кеми и назад. Впрочем, и сама обстановка, царившая на монастырских судах, как нельзя лучше соответствовала настроениям их пассажиров. На них поддерживался образцовый порядок, были категорически запрещены курение, продажа, провоз и употребление спиртного. Проезд по морю богомольцев, пребывание на островах в течение 3–5 дней с проживанием и питанием, гостинец на обратный путь и пребывание на подворьях были бесплатными. Да и монастырские мореходы пользовались на Севере высоким авторитетом — экзамены на звания шкиперов и машинистов сдавались ими при Архангельском пароходстве. Так, иеромонах Александр Заборщиков командовал около 20 лет «Надеждой», а «Верой» — монах Иоанн Падорин, побывавший за 8 лет службы на всех морях и океанах. Машинист — монах Феодосий стал впоследствии игуменом.

До 1851 года монастырь сам расплачивался с владельцами лодей за каждого доставленного паломника. Все это с лихвой окупалось добровольными пожертвованиями и продажей изделий многочисленных монастырских мастерских. Так, пожертвования и отказ от платы за провоз богомольцев сторонним судовладельцам приносили монастырю ежегодный доход от 8 до 15 тысяч рублей, а банковский процент от капитала монастыря давал 22 тысячи рублей прибыли.

Рассказ о соловецком судостроении и мореходстве будет неполным, если не упомянуть о двух небольших паровых катерах, несших основную нагрузку по перевозке грузов и пассажиров по многочисленным каналам Большого Соловецкого острова. Их описания сохранились в одном из монастырских документов начала XX века. Катера, предположительно, английского производства, имели длину 22 фута 9 дюймов и ширину 3 фута 6 дюймов, клепаный металлический корпус и одноцилиндровые машины со стефенсоновской кулисой. Грузоподъемность катера составляла 30 пудов. Оба катера были найдены водолазами экспедиции в 1989 году. Один из них, оказавшийся на дне Банного озера, был поднят на поверхность[9].

Спустя годы, листая свои экспедиционные записки, я вспоминаю, как это было.