Темный шкаф моей души. История, которая поможет начать все с чистого листа - Пегги Эбринг
– Счастлива? Да что ты такое несешь? Я выросла с чувством, что недостойна отцовской любви. Я считала себя ненормальной. Каждый День отца был для меня сущей пыткой. Я завидовала остальным детям, у которых были отцы. Мне так и не удалось построить здоровые отношения с мужчиной. Мама, я никогда не была счастлива. Я скрывала свое несчастье, чтобы не ранить твои чувства. Я не хотела портить твою идиллию. Поэтому я стиснула зубы, проглотила все это и продолжала бороться в одиночку.
По правой щеке Мари-Анны скатилась слеза.
– Неужели я была такой плохой матерью? – горестно спросила она.
– Нет, мама, совсем наоборот. Но я нахожусь на том этапе жизни, когда мне нужно выговориться, чтобы освободиться и двигаться дальше. С этого момента я хочу строить отношения на честности и искренности. Я долгое время лгала себе, но больше не стану. И тебе не стану.
– Я понимаю, милая. Но это будет непросто. Наверное, я уже слишком старая, чтобы меняться. Я даже не знаю, с чего начать.
– Один очень мудрый друг однажды сказал мне, что искреннее намерение – это все, что нужно, чтобы начать.
– Думаешь?
– Да. Мы с тобой многое не обсудили, многое осталось недосказанным. Мы сможем наверстать, даже если на этой уйдут годы. Думаю, это того стоит.
– Не знаю, готова ли, но я хочу попробовать.
Нэнси улыбнулась. В ее глазах зажегся огонек надежды. Она была благодарна за пройденный путь и за тот, что ждет ее впереди.
По возвращении домой зазвонил телефон. Нэнси взглянула на экран – коллега, должно быть, хотел справиться о ее самочувствии. Новость о болезни Нэнси распространилась в офисе как лесной пожар, и, к удивлению, многие старались ее поддержать.
Она решила не брать трубку, чтобы не выслушивать в очередной раз неловкое «Мне так жаль… Как ты?..». Ей было хорошо, как никогда в жизни, но объяснять, как так получилось, совсем не хотелось. Да и как можно сказать, что рак – это чуть ли не лучшее, что с ней случалось? Вряд ли ее поймут. Поэтому Нэнси пошла по легкому пути – молчанию. Она сообщила о болезни начальству и получила трехмесячный отпуск. За ней сохранялось рабочее место, но если по истечении этого срока она не сможет вернуться на работу, пусть даже на неполный рабочий день, последует увольнение по контракту. Это ее вполне устраивало, хотя она часто задавалась вопросом, как распорядиться появившимся временем.
До сих пор работа была настолько важной частью ее жизни, что этот отпуск породил огромную пустоту. Она вспомнила философию Феи:
«Что-то обязательно произойдет. Все имеет смысл. Вселенная не совершает ошибок. Несмотря на кажущийся хаос, в мире царит божественный порядок».
Нэнси улыбнулась и вспомнила удивительный разговор, который состоялся несколькими днями ранее с ее онкологом, доктором Рамассами:
– Признаться, ваши анализы меня удивили.
– Что вы имеете в виду?
– Я впервые такое вижу. Что вы делали последние пять недель?
– Неужели все настолько плохо?
– Нет, наоборот. Опухоль уменьшилась вдвое.
– Но ведь это отличные новости! Я уж подумала, что мне стало хуже. Впрочем, это неудивительно.
– Что вы хотите этим сказать?
– Хм… Это трудно объяснить. Скажем так: мне помогла судьба.
– Вам и правда очень повезло.
– Вообще, она сама меня настигла. Я была слишком упряма, чтобы услышать ее зов. Знаете, порой, чтобы открылись глаза и сердце, жизнь должна хорошенько дать вам под дых.
– Кажется, я потерял ход вашей мысли.
– Кое-кто сказал бы: «Тебе нужно слушать не меня, а свое тело», – язвительно заметила Нэнси. – Вряд ли я смогу объяснить, какое путешествие мне довелось пережить. Было трудно, порой неожиданно, но в итоге волшебно. Я потеряла из виду нечто важное: природную, наполненную любовью связь с жизнью. Я забыла, кто я есть. Нельзя расцвести, живя вдали от себя. Я заново училась быть собой, а разум жизни делал все остальное. Одна моя близкая подруга как-то сказала мне, что жизнь – это поток любви, который льется изнутри, куда его ни пусти. Я не понимала, насколько закрытой была моя дверь. Чтобы открыть ее, мне понадобился рак.
– Вас послушай – так вы как будто бы здоровы. Забавно. Вот уже несколько недель из всех утюгов я слышу про аюрведу. Я всегда сторонился этой практики. Думаю, мне так хотелось вписаться в западное французское общество, что я забыл свои корни. Может быть, пришло время открыть дверь?
Нэнси вдруг прозрела:
– Став теми, кто мы есть, мы вдохновляем других на то же самое…
Нэнси предвкушала, как достанет бутылку хорошего вина или, может, зайдет в кондитерскую за пирожными. На мгновение она задумалась, а затем решила обратиться к любви. Она села на диван и закрыла глаза, чтобы послушать свое сердце.
– Хм… Что-то не понимаю… Давай-ка еще разок.
Примерно через двадцать секунд самоанализа ответ стал ясен. Нэнси нахмурилась.
– Правда? Ты действительно этого хочешь? Я уже немного не в том возрасте, не думаешь? – неуверенно спросила она.
Сердце мягко улыбнулось, и теплое, светлое чувство зародилось в ее груди.
– Хорошо, тогда сделаем это! Отправляюсь сегодня же. Поем, немного вздремну, и вперед – навстречу приключениям! Может, лучше натощак…
Через несколько часов Нэнси стояла у входа. Она подняла голову, глядя на огромные аттракционы, которые, казалось, танцевали в облаках.
– Вот мы и на месте. Что ж, назад дороги нет. Надеюсь, меня не стошнит… Надо разведать обстановку. Лучше начать с чего-нибудь попроще.
Нэнси лет двадцать не была в парке развлечений. Аттракционы мерцали тысячами огней и кружились разноцветными волчками. Играла заводная музыка, гудели карусели и голоса работников ярмарки. Смеялись дети, визжали люди на горках. Праздник, да и только.
Губы невольно расплылись в широкой улыбке, в глазах вспыхнули огоньки, а в носу защекотал сладкий запах детства. Она повернула голову вправо.
– О, сахарная вата! Куда ж без нее!
Она глубоко вдохнула, словно пробуя ее носом, – ммм, слюнки текут.
– Но тут же столько сахара… Жуткая отрава. Ох уж эта одержимость правильным питанием! Пора жить!
Нэнси бодро зашагала к киоску и встала в очередь. Перед ней стояла мать с пятилетней дочерью. Та обернулась, осторожно коснулась Нэнси и улыбнулась, словно почувствовав энергию Амалии.
– Мия, не лезь к тете, – вмешалась мать маленькой девочки. – Мне очень жаль, мадам.
– Не беспокойтесь. Уверяю вас, она мне не мешает, – заверила Нэнси.
Затем она присела на корточки.
– Здравствуй. Любишь сахарную вату? – спросила она у девочки.
– Да, мама купит мне больсую!
– О, и я съем большую! Съем так много, что порозовею!
– Не хочу лозоветь!
– Тогда произнеси заклинание!
– Какое? – спросила Мия. Ее глазки искрились
