Воспитание чувств - Хейер Джорджетт
Он по-братски обнял ее за плечи и легонько прижал к себе.
– Да, да, там, где есть сердце, его можно завоевать, и вы бесконечно правы, Котенок! Но в моем случае… Однако довольно рассуждать об этом! Я самый настоящий эгоист и бесчувственная скотина: я заставил вас плакать, а мне этого хотелось меньше всего на свете!
Геро, неуверенно рассмеявшись, сказала:
– Только ради вас, дорогой Джордж! И впрямь, я самое счастливое существо на земле… если судить вообще!
Он, повернувшись к ней, спросил:
– Правда? Надеюсь, так оно и есть, потому что вы заслуживаете счастья.
Она улыбнулась ему сквозь слезы, и, поскольку подобное в нынешних обстоятельствах представлялось вполне естественным, он наклонился и поцеловал ее.
В поступке лорда Ротема не было ничего пылкого и страстного, поэтому Геро без колебаний приняла его действия именно в том смысле, в коем они и предназначались. К несчастью, Шерри выбрал этот самый момент, чтобы войти в комнату вместе с Ферди и мистером Рингвудом. Воздав должное пуншу из шампанского в количестве достаточном, чтобы вернуть виконту обычную веселость, он, вспомнив о своих обязанностях, отправился на поиски жены, дабы оказать ей честь и потанцевать с ней. О местонахождении Геро Шерри сообщил мистер Рингвуд, но сомнительно, чтобы последний или Ферди согласились составить ему компанию, знай они, в каком положении он застанет свою молодую супругу.
Его светлость появился как раз вовремя, чтобы увидеть, как лорд Ротем, придерживая Геро одной рукой за подбородок, запечатлевает поцелуй на ее аппетитных губках. На мгновение виконт замер словно вкопанный, а потом, изрыгнув чудовищное богохульство, поспешно шагнул вперед. Мистер Рингвуд, пришедший в себя после сокрушительного потрясения, последовал его примеру, а Джордж, покраснев до корней волос, вскочил на ноги.
– Шерри! – предостерегающе воскликнул мистер Рингвуд. – Ради всего святого, мальчик мой, не забывай о том, где находишься! Ты не можешь взять и придушить Джорджа на месте!
А Джордж, скрестив руки на груди, язвительно улыбнулся. Выглядел он крайне благородно и романтично, с блеском в глазах ожидая дальнейшего развития событий. Геро, изрядно удивившись воинственному поведению своего прежде столь беззаботного супруга и не чувствуя за собой ни малейшей вины либо раскаяния, поинтересовалась:
– Шерри, что случилось? Ты искал меня?
– Да, клянусь богом, искал! – ответил Шерри, вырываясь из рук мистера Рингвуда. – Черт возьми, Джил, отпусти меня!
Ферди, глазевший на происходящее с открытым ртом, вдруг вышел из оцепенения, одним взглядом оценил положение и с поклоном предложил руку Геро.
– Позвольте мне сопроводить вас обратно в бальную залу! – провозгласил он.
– Да, но… Шерри, не думай ничего такого о том, что Джордж поцеловал меня! – заявила Геро, в смятении переводя взгляд с одного мужчины на другого. – В этом не было ни малейшего вреда или умысла, не так ли, Джордж?
– Дорогой Котенок, – отвечал Джордж, отвешивая ей еще более изысканный поклон, нежели тот, на которой сподобился Ферди, – вы доставили мне несказанное удовольствие!
Придя в ужас от столь безответственного и провокационного поведения, Ферди обменялся пораженными взглядами с мистером Рингвудом и увел Геро из комнаты.
– Разумеется, в этом не было никакого умысла! – подхватил мистер Рингвуд. – Но все равно тебе не следовало целовать жену Шерри, Джордж, а что до тебя, Шерри, то, если бы ты не выпил столько пунша из шампанского, тебе достало бы ума не поднимать сейчас шум… Проклятье, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! Она столь же невинна, как новорожденный агнец!
– Она! – провозгласил виконт. Жутко скрипнув зубами, он обратил горящий взор на Ротема. – Благодарю тебя, Джил, но я не нуждаюсь в уверениях, будто моя жена невинна! А вот что до этого… повесы, этого волка в овечьей шкуре, этого… этого простолюдина…
– Эй, Шерри, черт возьми, ты не можешь назвать Джорджа простолюдином! – запротестовал мистер Рингвуд. – Чудовищная ошибка! Джордж не стал бы… ради бога, перестань корчить из себя героя, Джордж, и попроси у Шерри прощения!
– Нет! – заявил Ротем, небрежным мановением носового платка стряхивая с обшлага воображаемую пылинку, – Ни разу в жизни я не просил прощения еще ни у одного мужчины.
– Ну и что, Джордж? – сказал Ферди, только что вернувшийся в комнату. – Никогда не знаешь, что может случиться! Да вот взгляни хотя бы на меня! Я всегда клялся, будто ни за что не поставлю на лошадь с тремя белыми чулками, но все-таки поставил, и знаешь, что из этого вышло? Она выиграла забег! В общем, не зарекайся!
Виконт великолепным образом проигнорировал это вмешательство и, презрев отчаянную мольбу мистера Рингвуда, отбросил непреложный принцип, коим руководствовался все годы знакомства с лордом Ротемом.
– Назовите своих друзей, милорд! – в ярости вскричал он.
– Шерри! – едва не взвыл от отчаяния мистер Фейкенхем. – Одумайся, старина! Ты не в себе! Потерял голову! Это все шампанское! Не обращай на него внимания, Джордж!
Лорд Ротем, однако, отозвался незамедлительно:
– С превеликим удовольствием! Джил, ты не откажешься стать моим секундантом?
– Ты не можешь выбрать Джила! – с жаром возразил виконт. – Я собирался взять его себе!
– Ни за что! – парировал Джордж, мгновенно позабыв о своем образе героя. – Забирай себе Ферди.
– Я назову обоих сразу: и Ферди, и Джила, – высокомерно заявил виконт.
– Перебьешься, потому что я назвал Джила первым.
– Проклятье, что, у тебя нет других друзей, кроме Джила? – спросил Шерри.
– Есть, но если у тебя не хватает мозгов оставить это дело между нами четырьмя, то я могу назвать еще нескольких! – заявил в ответ Джордж.
– В этом что-то есть, Шерри, старина, – с умудренным видом заметил Ферди. – Не годится распространять сплетни о том, что Джордж целует твою жену. Если уж тебе приспичило вызвать его на дуэль (но, имей в виду, я не сторонник этого, потому что ты знаешь, кто он такой, и ставлю десять против одного, все дело не сто́ит выеденного яйца!), я буду твоим секундантом, и мы с Джилом устроим все наилучшим образом. А теперь послушай меня, Джордж! Если ты выберешь пистолеты, то ты не тот, за кого я тебя принимаю!
– Именно их я и выбираю, – незамедлительно ответил Джордж.
– Пусть выбирает, что хочет: мне все едино! – великодушно заявил Шерри. – Я отправлю мистера Фейкенхема обсудить все подробности схватки с вашим секундантом, милорд, но позвольте сообщить вам: я считаю подлой уловкой с вашей стороны то, что вы назвали имя Джила прежде, чем я сам успел сделать это!
Глава 13
В Кодексе чести записано прямо: первейшая обязанность секундантов при организации дуэли заключается в том, чтобы сделать все от них зависящее для примирения своих принципалов[41], и никогда еще никто из секундантов не прилагал бо́льших усилий, чем мистер Рингвуд и Ферди Фейкенхем. В частности, ни один из этих джентльменов не ограничился уговорами лишь своего собственного принципала: и по отдельности, и вместе они увещевали и умасливали обоих будущих противников. Но их усилия не увенчались успехом: виконт в открытую заявил, что, какими бы невинными ни были намерения Джорджа, он не собирается забирать назад свой вызов. А Джордж избрал следующую линию поведения: раз не он бросил вызов первым, то и адресовать ему какие-либо упреки и воззвания попросту бессмысленно.
– Проклятье, Джордж! – заявил доведенный до отчаяния мистер Фейкенхем. – Ты же не можешь ожидать, что Шерри пойдет на попятную!
– А я и не ожидаю этого, – ответил Джордж.
– От этого никуда не деться, – сказал мистер Рингвуд. – Ты поступил дурно. И должен признать это. Не дело целовать жену Шерри.
– Шерри ведет себя как собака на сене! – вспылил Джордж, и глаза его засверкали. – Почему бы ему самому не поцеловать ее? Ну-ка, ответьте мне!
