Мегахранилище двойных планет - Александр Зубенко
– Перед вами, друзья мои, – воскликнул Зорин, отмахиваясь от крупной, величиной с кошку, стрекозы, – самый настоящий водопой доисторических времён! Мы – первооткрыватели! – и он потрепал Анюту по волосам. Дочка наблюдала за меганеврой – той мезозойской стрекозой, что крутилась вокруг нас. – Не бойся, – успокоил её инженер, – она безвредна для человека. Вот для других насекомых это настоящая гроза-убийца!
Катя притянула дочь к себе и, всматриваясь в монитор, передёрнула плечами.
– Я представляю, какие создания сейчас там теснятся и пожирают друг друга, чтобы только напиться или перейти вброд…
…Именно в этот момент на дрон и напали. Мы ещё не успели просмотреть западное направление, как едва не оказались без камер и летающего аппарата.
Громче всех вскрикнул Андрей Петрович. Он узнал напавшую летающую тварь, поскольку уже имел дело с одной из них.
– Кетцалькоатль! – выдохнул он. – Самый большой из летающих ящеров!
Гигантский представитель семейства птерозавров с треугольными перепончатыми крыльями и длинным, словно торпеда, клювом, на миг заслонил диск солнца и спикировал сверху на непонятный для него предмет, парящий в воздухе и жужжащий восемью пропеллерами. Со всего размаха полуптица – полуящер налетела на дрон с разинутой пастью, но больно ударившись о вращающиеся винты, с гневным клёкотом отпрянула назад, кувыркаясь в воздухе как нераскрывшийся парашют. Квадрокоптер же после удара клювом, беспомощно завис на секунду в воздухе, и со сломанным винтом устремился к земле, теряя по пути запчасти и всю остальную начинку. Гриша кинулся к нему на подмогу и успел схватить перед самой поверхностью, тем самым не дав прибору окончательно превратиться в бесполезный хлам.
Ротор не работал. Теперь дрону предстоял капитальный ремонт, а мы в свою очередь остались без средства слежения, и под рукой, как назло, не было ни одной отвёртки.
…Так встретил нас новый комплекс в первый день нашего прибытия.
Мы в МЕЗОЗОЕ.
********
К слову сказать, я не случайно упомянул о первом дне нашего прибытия, поскольку здесь же, на плато, мы сделали для себя чрезвычайное открытие – уже второе в нашем багаже загадочных явлений ЭТОГО мира. Первым было существование солнца как такового, и, исходя из этого, напрашивался вполне очевидный вывод: если есть солнце, следовательно, оно всходит и заходит. Смена дня и ночи. Сутки – дни – недели – месяцы - годы.
Сто-ле-тия…
Изрядно перепуганные и слегка уставшие, мы укрылись под ветвями папоротника и сделали небольшой перерыв.
– ВРЕМЯ! – воскликнул инженер. – ОНО здесь существует! Гляньте на наше светило – оно уже клонится к закату, к той стороне, что мы не успели рассмотреть в монитор. Здесь есть смена дня и ночи! Время течёт в этом комплексе, как и полагается ему матушкой-природой. В одних ВРЕМЯ, как физическая величина, существует – в других нет. Помните, у Хранителей гиперкладбища под куполом солнца не было, и течения времени там не существовало? В нашем же комплексе солнце делает свои циклы вокруг центра галактики, а планета номер Два вращается вокруг Солнца, как и наша собственная Земля, только в другом, параллельном для нас измерении. Поэтому наши земные астрономы и не видят её орбиты…
Тут он вдруг запнулся, и расширенными от внезапной догадки глазами, изумлённо, будто сделал важнейшее открытие в своей жизни, взглянул на нас, и замер с открытым ртом.
– Господи Иисусе! – воскликнул он, хлопнув себя по лбу. – Какой же я идиот…
Он застыл на несколько мгновений, беспомощно переводя взгляд с одного на другого, с Кати на Анюту, с меня на Гришу. Дорка гавкнула, и он будто выплыл из сна. – Как же я раньше не догадался… Конечно же! Это ж так очевидно!
– Вы о чём? – не поняла Катя, всё ещё прижимая Носика к себе. Меганевра давно улетела, но страх перед неизвестными тварями остался.
– Я о том, Катюша, что какой же я болван, не осмысливший эту простую вещь ранее. Это же астрономия! Математика космоса! Только что, – поднял он палец, – друзья мои, я сделал сногсшибательное открытие, когда сказал Кате, что мы не видим Вторую планету из-за того, что нам мешает Солнце, поскольку она находится на той же орбите, что и наша Земля, только по другую сторону относительно нас. Следовательно… – он победно обвёл нас восторженным взглядом, – знаете, ГДЕ мы сейчас находимся?
И наступила пауза.
И тут Гришу словно подкинуло на месте, осенив крестным знамением.
Теперь понял и я. Как же!
– ГЛОРИЯ! – воскликнули мы с ним одновременно, будто спели в унисон вокальную партию из оперы «Кармен». – Точно! – вырвалось у нас обоих. – ГЛОРИЯ!
Андрей Петрович облегчённо перевёл дух:
– Наконец-то! – он хитро прищурился, как бывало с ним раньше. – А то я грешным делом подумал, что вы не слышали о ней.
– О чём, то есть о ком? – всё ещё не понимала Катя, а дочка смотрела на нас округлившимися глазами. – Чёрт подери, мужчины, вы можете, наконец, объяснить бедным женщинам, не смыслящим в астрономии, в чём суть дела?
Предположение Андрея Петровича было настолько неожиданным и в корне меняло все наши дальнейшие представления о Мегахранилище, антимире и планете номер Два, что мы даже на миг забыли о мезозойской эре, в которую попали несколько часов назад.
– Мы, девочки мои, находимся на той же орбите, что и кружится наша Земля, с той лишь разницей, что находимся в противоположной от неё точке, как бы зеркально, и несёмся по орбите синхронно Земле. Сообразили? Тут не надо никакой астрономии – в данном случае поможет простая геометрия. Вот Земля, вот Солнце в середине круга, а вот Глория, в противоположном секторе окружности, – начертил он палкой на песке импровизированную схему.
Катя с Анютой склонились над рисунком и, следуя разъяснениям своего старшего товарища, спустя несколько минут, наконец, поняли, о чём, собственно, шла речь. А когда поняли – захлопали в ладоши. Восторг наших девчат передался нам, и уже когда солнце начало визуально склоняться к закату, мы были твёрдо уверены в нашей догадке.
Отныне планету номер Два – эфемерную и гипотетическую в нашем понятии – мы будем именовать в своих беседах
