Эйми Картер - Испытание для Богини
— Но я хочу вернуться, — выпалила я. Мысль о том, что мы никогда не увидимся, заставила мое сердце биться чаще. Может, он этого не понимал, но поместье Эдем — все, что у меня осталось. — Что мне делать, если ты не позволишь мне вернуться? Ты, Ава, Элла, София и… и…
Я запнулась, будучи не в состоянии продолжить мысль, и вытерла слезы с глаз. Отбросив карты, Генри провел ладонью по моей щеке.
— Если ты хочешь вернуться, то я буду только рад. Это твой выбор, и если ты предпочтешь остаться здесь, вместо того чтобы жить своей жизнью… я не могу передать словами, как много это для меня значит.
— Но я живу своей жизнью, — горько продолжила я. — Я могу это делать и с тобой. Даже если это немного нетрадиционно еще не значит, что это хуже, чем жизнь в открытом мире. Это даже лучше! Гораздо.
Он заколебался.
— Ты очень добра, и я счастлив, что ты так думаешь. Но, позволю себе сказать и понадеяться, что тебя это не обидит… ты не жила, Кейт. Ни здесь и ни в реальном мире. Ты ждала смерти своей матери, а теперь, когда это произошло…
— Теперь единственное, что у меня есть, это поместье и ты. Понадобится нечто большее, чем орудующий ножом убийца, чтобы я тебя бросила.
Вместо того чтобы начать со мной спорить, Генри широко улыбнулся. Такой улыбки я не видела со времен своей смерти.
— Отлично, значит, наши чувства взаимны. — Он поднял колоду карт. — Продолжим? Я слышал, что на шестой раз дуракам везет.
Я закатила глаза.
— Ты выиграешь, когда Ад заледенеет.
Он поднял бровь.
— Это легко устроить.
***
Когда совет созвал встречу накануне весеннего равноденствия, я так и не успела прийти в себя достаточно, чтобы ходить без чужой помощи. Ава и Элла помогли мне одеться, и когда они закончили, я до того устала, что отчаянно хотела залечь обратно в кровать.
— Может, они подождут еще один день, — сказала Ава, закусывая губу. Я сидела в кресле Генри и хваталась руками за голову.
— Нет, — скривилась я. — Все нормально. Просто дайте мне еще минутку.
Они заставили меня надеть белое платье, и я старалась не двигаться, чтобы не порвать швы. Единственный плюс моих ранений заключался в том, что корсет был под запретом, но это также значило, что между тканью и моими повязками было очень маленькое расстояние. Одно неверное движение, и я предстану перед советом с залитой кровью грудью.
— Хочешь, чтобы я позвала Генри? — спросила Элла. Она все еще вела себя отстраненно по отношению к Аве, но после инцидента у реки девушка решила проявить терпимость. Наверное, тот факт, что Тео и Ава опять сошлись, никак этому не способствовал, но Элла держалась молодцом. Надо отдать ей должное.
— Не стоит, — отозвался низкий голос. Я убрала руки от лица и увидела Генри в дверном проеме. — Девушки, вы свободны.
Те быстро ретировались, хотя Ава остановилась перед уходом, чтобы чмокнуть меня в щеку.
— Удачи! — прошептала она.
Генри подбежал к моему креслу прежде, чем я успела выпрямиться.
— Ты в порядке?
— По-моему, меня сейчас стошнит.
Уголки его губ приподнялись.
— Меня тоже.
Он подал мне руку, и я оперлась на него, вставая. Мне ни за что не пройти всю дорогу до зала, где назначили встречу.
— Мне обязательно быть в туфлях? — спросила я, глядя на каблуки, которые подобрала для меня Ава.
— Твое платье достаточно длинное, чтобы скрыть босые ноги, — ответил Генри. Затем замешкал и тихо сказал: — Кейт, ты уверена?
— Что не хочу надевать туфли? Еще как! Я едва могу в них ходить.
— Нет, я имел в виду… ты уверена, что не хочешь согласиться на мое предложение?
Никогда больше не видеть Генри и не возвращаться в Эдем. Я даже придумать не могла, чего бы мне хотелось еще меньше.
— Уверена, — сказала я, прислоняясь к нему. — Если не пойдем сейчас, то опоздаем. Я не в той форме, чтобы бежать по коридору.
— Не беспокойся об этом. — Он провел теплыми пальцами по моей щеке. — Ты понимаешь, какие будут последствия, если ты выиграешь и пройдешь или не пройдешь испытания?
— Если не пройду, то мне сотрут память и вернут в реальный мир. — А Генри канет в небытие. — Если пройду, то буду жить с тобой шесть месяцев в году.
— Целую вечность, если не пожелаешь окончить свою жизнь, — кивнул он. — Ты навсегда останешься такой, как сейчас, и совет наградит тебя бессмертием. Это нелегкая доля. Волей-неволей ты подружишься со смертными, но твоя жизнь продлится гораздо дольше их. Твое существование бесконечно, и, в конце концов, ты потеряешь связь с человечеством. Забудешь, каково это — жить.
Мысль о вечности пугала: она забирала единственное, что было в жизни неизменным — смерть. Но что хорошего от смерти? Она приносила лишь боль, а мне ее хватило сполна на тысячелетия вперед.
— Ну, наверное, хорошо, что моя лучшая подруга и так мертва.
— Да уж, — сухо сказал Генри. — Ты просто счастливица.
— А никто и не говорил, что будет легко. Я это понимаю.
— Именно, — его взгляд сосредоточился на чем-то, чего я не видела. — Я надеюсь, ты также понимаешь, что в случае успеха мы с тобой поженимся?
Не знаю, что именно вызвало дрожь по моему позвоночнику: радость или взволнованность.
— Да, догадываюсь. Ты же не против? В смысле, я понимаю, наши отношения развиваются слишком быстро и все такое…
Он сверкнул улыбкой.
— Нет, не против. А ты?
А я? Я не была готова стать чьей-то женой или королевой, но это значило, что мы будем вместе. Генри сказал, что я вольна заводить отношения на стороне и жить собственной жизнью те полгода, что не буду с ним. И хоть я не могла даже представить, как найду кого-то, кто мог бы посоперничать с ним, свобода выбора помогала мне избавиться от чувства, словно я попала в ловушку. Я покачала головой.
— Только если ты не заставишь меня надевать платье для церемонии.
Генри скептично на меня посмотрел.
— Как ты думаешь, почему ты в белом?
— О, — я скривилась. — Так не честно!
— Знаю, — он приобнял меня, принося утешение и уют. — Но пора уходить, иначе действительно опоздаем. Закрой глаза.
Я повиновалась, надеясь, что мой желудок перестанет скручиваться в узел, и что наше перемещение не закончится испорченным платьем. Когда я открыла глаза, мы оказались в бальном зале. Он был пуст, не считая четырнадцати великолепных тронов, расставленных кругом еще с сентябрьского бала. Каждый был по-своему уникален: некоторые сделаны из дерева, другие из камня, серебра или золота. Один выглядел так, будто был сделан из веток и лоз, но я стояла слишком далеко, чтобы рассмотреть его внимательней.
В центре зала меня ждал пуфик. Мы появились всего в паре шагов от него, и Генри помог мне присесть, ни на секунду не выпуская моей руки.
— Удобно устроилась?
Я кивнула, и он поцеловал меня в лоб.
— Что бы ни произошло, я всегда буду рядом, даже если ты забудешь, кто я такой.
Когда он всмотрелся мне в глаза, я выдавила слабую улыбку. Материал, из которого был сделан пуфик, раздражал мне кожу, но я не осмелилась даже пошевельнуться.
— Им ни за что не заставить меня забыть тебя. Что бы они ни делали.
В его глазах мелькнула грусть, прежде чем он отвернулся и отступил от меня.
— Вскоре увидимся, — сказал Генри. — Никуда не уходи.
Я моргнула, и он исчез. Чтобы скоротать время, я начала изучать троны, пытаясь представить их владельцев. Прямо напротив меня стоял самый большой трон, сделанный из стекла. Находясь в центре круга, я до того разнервничалась, что мое сердце ускорило свое биение, а ладошки вспотели. Стараясь взять себя в руки, я начала оглядываться и искать тот трон, который принадлежал Джеймсу. Явно не тот, что сделан из ракушек. Может, золотой или серебряный, или тот, что светился, как угольки…
Мысли о Джеймсе вызвали у меня головную боль, потому я закрыла глаза. Вот и настал момент истины. Больше не будет вторых шансов, и мне никак не изменить мнение совета. Как ни странно, это успокаивало. Всем испытаниям пришел конец. К счастью или нет, но я выжила. Еле-еле.
Но не моя мама, и ее смерть омрачала все события в моей жизни. Было странно находиться здесь, когда она там одна. Она была самой главной для меня, и радоваться победам после того, как я потеряла ее, казалось предательством. Я пока не смирилась с ее смертью, ведь прошла всего неделя, но боялась, что она могла подумать иначе.
Это глупо, я знаю… ведь она хотела для меня такой жизни. Стала бы она мной гордиться, если бы я провалила тесты? Отдала бы за меня жизнь, если бы знала, что это не принесет пользы?
Конечно да. Она любила меня так же сильно, как я ее. Смерти этого не изменить, как и моему провалу. Но я пройду испытания, если мне еще выпадет такой шанс. Ради нее и Генри.
От грустных мыслей меня отвлекли чьи-то далекие крики. Вдруг слева от меня распахнулась дверь, и внутрь вбежал разъяренный Генри.
— Нет! — гневно воскликнул он. — Я дал ей клятву и не собираюсь ее нарушать!
