Скучная Жизнь 4 - Виталий Хонихоев
— Как минимум у меня есть эпикриз и история болезни в медицинских учреждениях. Документы, которые подтверждают, что именно вы с ней сделали.
— Эти документы ничего не подтверждают и не опровергают. Она и сама могла с собой такое сделать… люди способны и не на такое. Минуточку! — он поднимает руку, глядя что она — открыла было рот, чтобы возразить: — погоди. Не спеши. У тебя — есть диктофон? Ты ведешь запись нашего разговора?
— Нет. — тут же врет Чон Джа: — зачем мне это?
— Ну так достань свой телефон и включи там запись, я подожду. — он откидывается на спинку кресла и барабанит пальцами по столу, глядя как она — достает телефон из кармана.
— Включила. — Чон Джа ставит телефон на стол между ними: — что ты хотел сказать?
— Данная запись производится в одиннадцать часов пятнадцать минут… — мужчина придвигает ее телефон ближе к себе и надиктовывает в него текущую дату и время: — меня зовут Янг Ё Син, я являюсь партнером в юридической компании «Yoon Yang». Данная запись производится без принуждения, я не нахожусь под давлением или воздействием психотропных препаратов, будучи в здравой памяти и трезвом рассудке. Настоящим заявляю, что я, Янг Ё Син — виновен в произошедшем десять лет назад с моей кузиной Юной Юн. Настоящим подтверждаю, что я выдавал себя за Ю Джина, что и привело к… печальному инциденту. Также хочу заверить что я осознаю последствия этого признания и отказываюсь от услуг профессионального защитника при записи настоящего признания, будучи достаточно квалифицированным специалистом лично.
— … что это такое только что было? — хмурится Чон Джа: — что ты сделал?
— Предоставил тебе настоящие доказательства. На тот случай, если ты все же решишь пойти в суд. Эта запись совершенно легитимна, в ней я назвал дату и время, представился, сказал что осознаю последствия. С этой записью у тебя есть шансы довести дело до конца.
— Ты только что сам вырыл себе могилу, Ё Син. — Чон Джа забирает телефон со стола и прячет в карман куртки: — не думай, что я буду играть в благородство. Тебя ждет долгая и печальная отсидка в тюрьме строгого режима. Среди кангпхэ у меня есть парочка знакомых, я шепну им словечко, чтобы эта отсидка не показалась тебе курортом.
— И… я это заслужил. — вздыхает Ё Син: — однако теперь, когда я дал тебе такую возможность — может ты все же выслушаешь меня до конца, Арчи Гудвин?
— Меня зовут Чон Джа. Ладно. Выкладывай. — Чон Джа еще раз проверяет на месте ли телефон в кармане ее куртки.
— Если ты действительно хочешь отомстить за Юну — то я тебе помогу. — говорит Ё Син: — ты можешь мне не верить, но… это никогда не задумывалось как что-то, что способно причинить ей боль. И я не снимаю с себя ответственности, мне нужно было остановить все вовремя, следовало бы не хвастаться своим положением, проявить больше жесткости в отстаивании своей позиции… но я не смог. И это — моя вина. Однако те люди, которые напрямую это сделали, те люди, которые заперли ее в отеле на двое суток… в случае если ты удовлетворишься этой записью — они останутся безнаказанными.
— Ты хочешь сказать, что это не ты все сделал? — прищуривается Чон Джа.
— Этот розыгрыш с Ю Джином — придумал я. Но он зашел слишком далеко. Как бы объяснить… — Ё Син прошел к окну и заложил руки за спину, глядя наружу на городской пейзаж: — Юна всегда была немного другой. Она была очень умной, начитанной, она училась лучше всех нас и ее все время ставили нам в пример, хотя мы были старше ее! Наверное в какое-то время я ее ненавидел.
— Ненавидел достаточно чтобы бросить ее под ноги жадной толпе?
— Нет. Это была скорее досада. Оттуда и пошли все эти приколы с переодеванием… наверное, чтобы показать ей, что не такая уж она и умная. И когда мы случайно встретились в кампусе на вечеринке, а она меня не узнала… вот тогда я и представился Ю Джином. Наверное, из шалости. Но потом… — он поворачивается к Чон Джа и качает головой: — потом оказалось, что она просто чудесная девушка. Умная, обаятельная, готовая поддержать, готовая доверится…
— И ты, сволочь такая…
— Да знаю я! Знаю! Хватит уже! Заткнись! Помолчи! — срывается на крик Ё Син и она — замолкает, глядя как его лицо идет красными пятнами, а он стоит, тяжело дыша и сжимая кулаки. В кабинете наступает тишина. Слышно, как скребется в закрытую дверь секретарша с кукольным личиком.
— Знаю… — говорит он наконец, глубоко вздохнув и успокаивая дыхание: — знаю! Мне следовало бы молчать о нашем счастье! Нельзя двоюродным братьям и сестрам вот так… и тем более нельзя, потому что в тот момент ее отец был главой компании, у него была большая доля, он был тут главным. А те, кто помнит старика — знают, что нрав у него был крутой. Тогда и я и все мои братья — на птичьих правах в фирме были. Если бы кто узнал… а особенно если бы узнал старик Юн… все равно получается, что я ее обманул, верно? И… платок у меня отобрали. И одежду «Ю Джина» — тоже. Сказали, что выкинут, что уничтожат и чтобы я больше с ней не встречался под страхом смерти, чтобы третьей стороной обходил.
— Сказали? Кто сказал? И самое главное — получается, что не выкинули, не уничтожили… а «использовали», верно? — Чон Джа чувствует металлический привкус на губах. Ей определенно нужно выпить. И не в компании с Юной, иначе она ей все расскажет…
— Старшие братья. — отвечает мужчина: — Хи Син и Су Син. Они… как узнали, так сразу же избили меня, чтобы я — не подставлял их, не подставлял нашего отца. Избили и отобрали платок и вещи Ю Джина. Сказали, что уничтожат. Я правда не знал! Не знал!
— Не знал… или не хотел знать? — Чон
