Запах снега - Юрий Павлович Валин
— Понятно, — Лит вздохнул. — А зачем он сапоги носит? У него ж, небось, от сырой земли насморка не бывает.
Ныр хихикнул:
— Да уж, какой у мертвяка насморк? Другое дело — он частенько пальцы теряет, зацепится ногой и готово. Приставляй потом костяшки, или похожие подбирай. Хлопотно. А сапоги — защита хорошая.
— Надо же, я сразу не догадался.
— С мертвецами по-особенному рассуждать нужно. Ты лучше скажи, чего ты один в глуши ходишь?
— На разбойников наткнулся. Пришлось крюк делать. А до этого, если честно, заставу у моста обходил. Не хотелось на глаза страже попадаться.
— Неприятности?
— Да не то чтобы. Королевская стража меня не ищет. Но боюсь, моим знакомым сболтнут. Тогда неприятности будут.
— Ничего. Без неприятностей жизнь скучная, — утешил Ныр. — За неприятностями обычно чего-нибудь хорошее приходит.
Лит возражать не стал. Хотя, если вдуматься, ничего шибко хорошего в жизни углежога давненько не случалось, а неприятностей даже не пересчитать. Хотя были ведь вечера с Книгой. И Фредке была.
Стало грустно, но тут вышли к приметной сосне, и Лит поспешно полез за имуществом. Ныр внизу поймал сумку и мешок с припасами.
— Короб тоже бросай!
— Нет, он хрупкий, — пробормотал Лит, осторожно спуская короб за лямки-веревки. Сквозь плетенку было слышно, как посапывает обеспокоенный Малый.
— Экий у тебя багаж солидный, — заметил Ныр. — Запасся на славу.
— Хм, что есть, то есть, — пробормотал Лит, развязывая крышку.
Малый заморгал на свет, выставил ложку, напоминая, что можно и покушать.
— Ой! — завопил белобрысый. — Да ты, углежог, детей по деревьям развешиваешь⁈
Малый заплакал, испугавшись чужака с громким голосом. Лит достал его из корзины, погладил по спине в измятой рубашонке и сердито зашипел на крикуна:
— Чего орешь? Это мой родственник. Осиротел, я его к тетке несу. Чего здесь удивительного?
— Да собственно, ничего, — виноватым шепотом сказал Ныр. — Я от неожиданности. Смотрю, а он на меня смотрит. Офигеть! Странное у тебя имущество. И хранишь ты его странно.
— А как мне его иначе носить?
— Нет, наверное, правильно носишь, — Ныр снял со своей куртки завязку, украшенную яркой сине-розовой ракушкой, и сунул всхлипывающему Малому. Дите ошеломленно уставилось на великолепную игрушку.
Лит пощупал сухой мох в коробе, — Малый был молодцом, держал себя в руках.
— Сажай пассажира, и пойдем? — Ныр уже вскинул на неширокое плечо мешок с припасами.
— Слушай, — нервно сказал Лит. — У меня немного серебра есть и крупа хорошая. Если я их лишусь — переживу. Но если с Малым что случится…
Речник почесал подсохшие белобрысые «иглы» на макушке, глянул серьезно:
— Я твои нервы понимаю. Но в следующий раз ты в морду получишь. Мы детей не трогаем. Так и заруби на своем углежогском носу. У меня у самого двое детей. Соображать нужно, что болтаешь.
— На тебе про твоих детей не написано, — неловко сказал Лит.
— Грамотный, что ли? Это хорошо. У меня старший тоже уже выучился…
Шагали по лесу, словоохотливый Ныр рассказывал о своем семействе. По всему видно — здорово соскучился. Старший сын у белобрысого оказался приемным, но, похоже, Ныр гордился им не меньше чем собственным.
Вышли к заводи, остальные речники возились у костра. Скатываясь по откосу, Ныр провозгласил:
— Эй, знаете, что у нас за багаж?
— Да уж давайте, показывайте человечка, — серьезно сказала Рата.
Остальные с интересом ждали.
Лит изумился — неужели знали, что дите есть? Неуверенно достал Малого. Светловолосая красавица охнула. Ныр и господин Жозеф широко заулыбались. Даже зубастый селк скалился. Лишь Рата застыла в неподвижности — глаза прикрыты, губы болезненно поджаты.
Малый крутил головой, удивляясь количеству незнакомых лиц. Может, и забыл, что людей больше двух бывает?
— Потеплистее нужно, — забеспокоилась красавица. Дите мигом оказалось закутано в мягкий плащ и устроено у костра, над которым уже висел котелок. Малый неуверенно улыбался, трогал протянутые руки незнакомцев. У Лита сердце остановилось, когда селк протянул к ребенку свою лапу — четырехпалую, с мягкими и широкими, словно раздавленными пальцами. Но Малый только зубы свои малочисленные пошире показал и с интересом подергал небывалый палец.
— Меее-лкииий кааа-кой, — протянул, забавляясь, дарк.
Лит со смесью облегчения и беспокойства оглянулся на леди Рату. Та уже вроде оттаяла, улыбнулась углежогу. Лита словно обухом промеж глаз стукнули. Помоги боги, совсем не ту деву за красавицу принимал. Как же не разглядел⁈ Миловидной девушка казалась, а улыбнулась — хоть помирай от красоты такой.
Спас Лита белобрысый ныряльщик, ткнул локтем в бок:
— Картошку чистить умеешь? Давай, время не ждет.
Картошки навалили полкотла, — Лит такое количество на месяц бы растянул. А копченой свинины бухнули вообще непомерно. Лит подправил поленья, — сварилось мигом. Все торопились, на Малого уже не отвлекались, — дите сидело между Литом и белокурой, которую, как оказалось, звали Лот-Той. Обсуждали план работы, — Лит лишь удивлялся смелым расчетам речников. Задача-то была не из простых.
Потом господин Жозеф пошел сменить арбалетчика. Стрелок скатился к костру, принялся быстро жевать. Удивленно разглядывал Малого. Костлявый Авель, обошедшийся без обеда, уже напяливал сапоги, собираясь лезть в воду. К Литу подошла Рата:
— Мы маленького на корабль отправим. Там тепло и тихо. Согласен?
Лит кивнул. Если доверяешь, так доверяй. Кроме того, отказать девушке вообще невозможно, пока ее волшебная улыбка перед глазами так и стоит. Истинно колдунья. Кто бы мог подумать, что некромантки такими красивыми бывают?
К лодке Малого понесла белокурая Лот-Та. В тяжелых работах она участия не принимала и Лит догадался почему, когда увидел, как некромантка мимоходом погладила подругу по животу. В тяжести красавица. Видать, к мужу везут. Малый на руках у молодой женщины неожиданно завопил, испуганно потянул лапку к Литу.
— Малость без меня поспишь, — строго сказал Лит. — Держи себя в руках. Не позорься.
Девушки удивленно смотрели. Малый насупился, но вопить перестал. Лит шагнул в воду, поставил в лодку короб:
— Он в нем хорошо спит. Суньте, если что.
— Без волнований, — заверила белокурая.
* * *Наработался Лит вволю. Казалось, речники возиться будут, так наоборот, — пришлось углежогу-вальщику поднапрячься, чтобы заминки не было. Трое ныряльщиков и костяк Авель в ледяной воде работали споро, вроде и без слов понимая как бревна сбивать и крепить. Дружно выпрыгивали к костру, грелись, лезли снова в воду. С корабля им помогали баграми Лот-Та и селк. Вроде и холодно никому не было.
Самому Литу уж точно было жарко. Валил сосны, спешно чистил от ветвей. Скатывать к воде помогал арбалетчик. Его звали Лелг. Оказался толковым парнем — и охрану нес, и вовремя рядом оказывался, когда нужно было к косогору стволы откатить. Разговаривать было некогда, да и не нужно, — стрелок явно не первый раз за бревно брался. Подкатывали ствол к спуску, — Лелг кивал, ставил шест, и исчезал в лесу. Понятно, первым делом безопасность. Впрочем, на откосе Лит и сам управлялся. Бревно, разбрасывая песок, катилось вниз. Там его принимали ныряльщики, тянули в воду. Магичка и сам господин Жозеф работали наравне с говорливым Ныром. Пустоголовый Авель, тот вообще не показывался, — вязал под водой бревна. Но самым странным было то, что командовала возведением мудреного помоста светловолосая Лот-Та. Углежогу сроду не доводилось слышать, чтобы женщины такими сложными делами заправляли. Впрочем, задумываться времени не было.
Треск падающих стволов, запах хвои и шишек, четкий стук хорошего топора, — на ноющую спину Лит привычно не обращал внимания. Последняя ветка… рядом появился Лелг.
— Поехали?
— А то.
Бревно послушно разворачивается, — вроде само идет, шесты лишь подправляют. Цокает с ели сердитая белка.
— Боится, лес напрочь сведем.
— Запросто.
Прыгает бревно с истоптанного склона…
В сумерках снизу заорали:
— Хорош! Сейчас зацепимся.
Лит, отдуваясь, сунул топор в петлю. Внизу речники вылезли из воды, тянули заведенный лодкой канат.
— Управились? — рядом с Литом возник арбалетчик.
— Наверное, — пробормотал Лит. Смысла сооружения настила он по-прежнему не улавливал.
