Воспитание чувств - Хейер Джорджетт
Она ждала, что Джордж немедленно устремится к ней, как только какой-нибудь мужчина освободит его от опеки над Геро. Вот Мармадюк Фейкенхем пригласил Геро на тур вальса; но Джордж, как ни в чем не бывало, направился к нескольким своим друзьям, желая поболтать с ними. Мисс Милбурн, слишком оскорбленная в своих лучших чувствах, чтобы помнить, как отказалась принять его, когда он нанес ей утренний визит, могла лишь полагать, что его страсть к ней умерла, и немедленно принялась флиртовать с ослепительным сэром Барнабасом. Немного погодя она вдруг обнаружила, что угощается лимонадом в буфетной зале рядом с Геро, и поспешила осы́пать ее комплиментами, снизойдя до демонстрации чрезвычайного благородства души, сказав, что платье девушки – самое красивое в зале, а ее новая прическа вообще сногсшибательна.
– Вижу, – заметила миссис Милбурн по дороге домой, – наша маленькая знакомая не теряет времени даром и уже обзавелась постоянным спутником! Что ж! Остается лишь пожелать ей счастья с молодым Ротемом! Мне показалось, он проникся к ней самыми нежными чувствами. Впрочем, этого следовало ожидать: как я уже неоднократно говорила, он отличается неисправимым непостоянством. Но мне очень не понравилось, что ты два раза подряд танцевала с сэром Барнабасом Краули, любовь моя. Не стану спорить, он очень элегантен и мил, однако его никак нельзя назвать состоятельным человеком. Легкий флирт – но только в рамках приличия, не забывай! – никому не причинит вреда, однако, полагаю, Северну не слишком нравится наблюдать за тем, что Краули сделал тебя объектом своих ухаживаний. Я всего лишь упоминаю об этом, дорогая, потому что уверена – мне нечего опасаться по поводу твоего здравомыслия.
– Разумеется, мама, – безжизненным голосом отозвалась мисс Милбурн.
На следующий день она сидела в ландо матери напротив магазина на Бонд-стрит, ожидая, пока миссис Милбурн совершит покупку флакона дистиллированной ананасной воды (для предотвращения морщин), когда к ней гуляющей походкой подошел Шерри. Выглядел он весьма щеголевато: на его светлых кудрях лихо сидела заломленная набок шляпа с длинными полями, а мужское пальто тускло-коричневого цвета (осеннее утро выдалось прохладным) было небрежно распахнуто, открывая нескромным взорам облегающий сюртук из тонкой шерсти, пестрый жилет, а также изящные штаны из оленьей кожи.
Остановившись рядом с ландо, виконт в своем добродушном стиле заговорил с мисс Милбурн, и в манерах его напрочь отсутствовала стесненность, которой можно было бы ожидать от молодого человека, оказавшегося наедине с леди, недавно отвергшей его предложение руки и сердца. Шерри только что побывал в боксерской школе Джексона[38], где, подобно всем остальным светским шалопаям, безуспешно пытался пробить защиту экс-чемпиона мира; теперь же его светлость направлялся в «Уайтс», там у него была назначена встреча с мистером Рингвудом. Он сделал мисс Милбурн несколько изысканных комплиментов, но, поскольку вслед за ними добавил, что давно ее не видел, она не могла отнестись к ним серьезно.
– Прошлым вечером вы отсутствовали в «Олмаксе», где как раз и могли увидеть меня, – заметила она.
Виконт помрачнел, потому что, хотя и не был в обиде на супругу за события вчерашнего вечера, по-прежнему злился, вспоминая о той роли, что сыграл в них Джордж.
– Да, отсутствовал, – коротко согласился Шерри.
Мисс Милбурн, моментально уловив нотки неудовлетворенности в его голосе, не была бы женщиной, если бы удержалась и не стала развивать эту тему далее. Опустив взгляд на свои лайковые перчатки лавандового цвета, она проговорила, разглаживая кожу на запястьях:
– Зато я была рада повидаться с леди Шерингем, пребывавшей в прекрасном расположении духа.
Виконт вперил в Изабеллу взгляд своих голубых глаз.
– Вот как! – сказал он. – В прекрасном расположении духа, значит?
– Она удостоилась неприкрытого восхищения, – невозмутимо продолжала мисс Милбурн. – Мне даже жаль, что вас там не было, потому что Геро выглядела несравненно!
– Я обязательно позабочусь о том, чтобы оказаться рядом с ней в следующий раз, когда она пожелает посетить это прокля… замечательное местечко! – пообещал его светлость.
– Уверена, лорд Ротем окружил ее заботой и вниманием.
– Мне остается поблагодарить его за то, что он оказался столь любезен по отношению к чужой жене! – раздраженно заявил в ответ его светлость.
Мисс Милбурн встревожилась не на шутку. Оставив в стороне формальности, она напрямик спросила виконта:
– Шерри, ты, случайно, не ревнуешь ли ее к Джорджу, а?
– Кто говорит о том, что я ревную к Джорджу? – возмутился его светлость. – Полагаю, мне нечего беспокоиться из-за того, что он сопровождает мою супругу, не спросив хотя бы разрешения, или… Впрочем, все это пустяки! Но какого дьявола ему нужно от моего Котенка, когда последние шесть месяцев он буквально танцует перед тобой на задних лапках, – вот чего я не разумею!
Мисс Милбурн предпочла пропустить мимо ушей нелестное описание привязанности лорда Ротема, сказав:
– Я уверена, у тебя нет ни малейшего повода для беспокойства. Честное слово, в его манерах не было решительно ничего, что заслуживало бы ревности с твоей стороны!
– Не приведи господь! – заявил в ответ его светлость, и глаза его засверкали.
Поговорить еще им не дали. Рядом с ландо Милбурнов остановился громоздкий ромбовидный экипаж, и вдовствующая миссис Шерингем высунулась из окошка, дабы засвидетельствовать почтение своей дорогой Изабелле. Сына же она приветствовала вздохом и печальной улыбкой, но, похоже, получила некоторое утешение от того, что он беседует с мисс Милбурн. В ее манерах, пусть и не в произнесенных словах, отчетливо звучала тема «ах, что могло бы быть», поэтому мисс Милбурн почувствовала, как краснеет, а виконт, вспомнив о неотложных делах, поспешно удалился.
– Ах, любовь моя! – пробормотала миссис Шерингем. – Если бы все было по-другому! Я живу в постоянном страхе того, что он горько пожалеет о своей поспешной женитьбе. И, увидев его рядом с твоим экипажем, я воспылала надеждой…
– Я уверена, мадам, вам можно не опасаться за его счастье! – быстро проговорила мисс Милбурн, сознавая, что кучер на облучке внимательно прислушивается к их разговору.
– Как бы мне хотелось, чтобы ты оказалась права, – вздохнула вдовушка, питавшая надменное презрение ко всем слугам. – Должна признаться, я пришла в смятение, узнав от миссис Буррелл о том, что моя невестка – полагаю, я должна называть эту женщину именно так – вчера вечером осмелилась появиться в «Олмаксе» в сопровождении этого ужасного Ротема. Но я с самого начала знала – именно так все и будет! Как мне представляется, его постоянно видят в ее обществе.
Мисс Милбурн была избавлена от необходимости отвечать благодаря язвительным и, пожалуй, чересчур громким окрикам извозчика фиакра, дорогу которому загородил экипаж вдовы. Миссис Шерингем пришлось приказать собственному кучеру ехать дальше, оставив свою молодую подругу переваривать ее зловещие и мрачные замечания.
Тем временем лорд Ротем нечеловеческим усилием воли старательно держался в стороне от Красавицы, но не из решимости порвать с ней, как надеялись доброжелатели Джорджа, а в надежде, что подобная перемена в поведении заставит ее внимательнее отнестись к его ухаживаниям. Одна из замужних сестер лорда, которая ничего так не желала, как женить его на богатой наследнице, дала Ротему дельный совет, и, как бы пренебрежительно ни относился Джордж к рекомендациям своих сестер в целом, тут он решил: Аугуста знает, о чем говорит, когда речь заходит о капризности представительниц слабого пола.
Пока что ход событий подтверждал авторитетное мнение Аугусты: эффект, произведенный на мисс Милбурн его появлением в «Олмаксе» в сопровождении Геро, не остался незамеченным Джорджем. Сердце у него обливалось кровью, когда он ответил лишь вежливым поклоном на самую приветливую улыбку, наконец-то полученную от Красавицы впервые за много недель, но лорд не дрогнул. И если ее последующие заигрывания с сэром Барнабасом Краули причинили Ротему нешуточную боль, то у него все-таки достало ума сообразить: их целью было добиться его ревности. Он решил, что несколько дней вообще не станет показываться ей на глаза, в счастливом блаженстве обдумывая романтический жест, который должен был окончательно растопить сердце, уже начавшее оттаивать.
