Джо Р. Лансдейл. Повести и рассказы. - Джо Р. Лансдейл
Коутс повел по переулку детектива Галлоуэя, пока перед ними скакал луч фонарика. Коутсу казалось странным, что они идут смотреть на женщину во льду, а сами пропотели насквозь. В Лос-Анджелесе стояла жара. С гор собачьим дыханием неслись ветра “Санта-Ана”. Из-за них становишься липким, хочется вылезти из одежды, добраться до океана и окунуться.
Когда она дошли до замороженной женщины, Галлоуэй произнес:
— И правда лед.
— А ты не верил?
— Верил, но думал, ты что-то напутал, — ответил Галлоуэй. — Так чуднО, вот я решил, может, ты перепил.
Коутс усмехнулся.
— Странное родимое пятно, — заметил Галлоуэй. Коутс кивнул.
— Я и не знал, что делать, то ли это в убойный, то ли в отдел нравов, то ли Бог уронил кубик льда.
— Многие мужики не отказались бы подкинуть такой кубик себе в коктейль, — сказал Галлоуэй.
Лед начал таять, и ангел слегка пошевелился.
Галлоуэй изучил тело и сказал:
— Вряд ли она сама залезла в эту глыбину, так что, думаю, дело для убойного.
Закончив бумажную работу в участке, Коутс вернулся домой и поднялся по скрипучей лестнице в квартиру. Квартира. Звучит куда солидней, чем есть на самом деле. Внутри Коутс разделся до трусов и по привычке пошел в туалет с пистолетом в кобуре.
Пару лет назад, пока Коутс спал на диване, в квартиру вломился обкуренный грабитель. Завязалась драка. Незваный гость завладел пистолетом, и хотя Коутс его обезоружил и забил этим же пистолетом до бессознательного состояния, с тех пор по комнатам ходил только вооруженным. Из-за горького опыта и, как говорила бывшая жена, психологических проблем.
Усевшись на толчке, который угрожающе закачался, Коутс задумался о женщине. Это не его проблема. Он не детектив. Он не расследует убийства. Но все время на толчке, в душе и даже в кровати он думал о ней. Как она там оказалась? И кто мог подобное удумать — заморозить тело в глыбе льда и бросить в темной подворотне? Ну и щенячий след. Он его тревожил, как зудящий расчес.
Для сна было слишком жарко. Он встал, налил на кухне воды в стакан, вернулся и плеснул на простыню. Открыл пару окон на улицу. Стало громче, но прохладнее. Снова лег.
И тут он вспомнил.
Собачья лапка.
Он сел и поискал штаны.
В центре, в морге, ему из-за стойки приветственно помахал ночной дежурный. На Боуэне был белый халат в красных разводах, похожих на кровь, но не кровь. Перед ним в коричневой бумаге лежал недоеденный сэндвич с котлетой и кетчупом. В руках он держал журнал про вестерны. При виде Коутса отложил его на стол, продемонстрировал зубы.
— Эй, Коутс, в ночную работаешь? Без формы? До детектива, что ли, дослужился?
— И не близко, — ответил Коутс, задвигая шляпу на затылок. — Я не на работе. Как чтиво?
— Ковбои побеждают. Что, больше заняться нечем, кроме как приходить в такую рань и глазеть на мясо?
— Женщина во льду.
Боуэн кивнул.
— Да. Чертовщина какая-то.
— Ее нашел пацан. Потом, позвал меня, — сказал Коутс и в общих чертах обрисовал ситуацию.
— Как она там оказалась? — сказал Боуэн. — И на черта?
— Если б знал, — ответил Коутс, — был бы детективом. Покажешь тело?
Боуэн выбрался из-за стола и Котус последовал за ним. Они прошли через очередные двойные двери и оказались в комнате с большими ящиками в стене. Пахло дезинфектантом. Боуэн остановился у ящика с номером 28 и выдвинул тело.
— Нам еще с одним мужиком пришлось выдалбливать ее ледорубами. Можно было бы оставить ее на тротуаре, и она бы сама оттаяла. Да хоть в задней комнате со сливом. Но нет, вызвали нас срочно доставать. Всю руку себе отбил, до сих пор болит.
— Не оправдывайся, — сказал Коутс. — Рука у тебя болит от совсем другого дела.
— Очень смешно, — ответил Боуэн и погладил голову под простыней.
Простыня была влажная. Там, где она прижималась к голове, груди, лобку и ногам, были темные пятна.
Боуэн стянул простыню, сказал:
— Первый раз такую красоту вижу, и, естественно, она мертва. Везет же мне.
Коутс посмотрел на ее лицо, такое безмятежное.
— Покажи дальше, — сказал он.
Боуэн стянул простыню ниже коленей. Коутс вгляделся в родимое пятно. Собачья лапка. Когда он увидел ее впервые, она что-то напомнила, но тогда он еще не разобрался. А теперь был уверен.
— Как будто щенок грязной лапой наступил, — заметил Боуэн.
— Уже опознали? — спросил Коутс.
— Пока нет.
— Тогда могу помочь. Ее зовут Мегдалин Джексон, если только она не вышла замуж и не сменила фамилию. Возраст — где-то двадцать четыре.
— Ты ее знал?
— Еще в детстве, более-мене, — сказал Коутс. — Скорее, знал я ее старшую сестру. Родимое пятно, где я его видел, — вспомнил, только когда вернулся домой. У ее сестры было такое же — куда меньше, но похожее, повыше. Я не сразу понял, потому что это явно не старшая, Эли. Слишком молодая. Но потом вспомнил про младшую, и что ей теперь должно быть как раз около двадцати четырех. В то время она была всего лишь мелкой соплюшкой, но логично, что она унаследовала такое же пятно, что у Эли.
— Говорят, копа ноги кормят, и в этом случае буквально.
— Этот лед, — спросил Коутс, — уже видел что-нибудь похожее?
— Не-а. Так-то мы
