Сорняк - Евгений Вторкин
На меня нахлынуло осознание печали, и стоило мне подойти достаточно близко к дому, как у меня всё сжалось в груди, а по щекам потекли слёзы.
Мои руки дрожали, а ноги отказывались вести меня к двери дома. Я так и застыл недалеко от входа. Не в силах больше сделать ни шага, я уселся на пенёк для рубки дров и опустил голову, позволяя потоку слёз скатываться вниз.
Пока я наблюдал за тем, как капли отчаяния ударяются о землю, наконец осознал слова богини. Сейчас я действительно понял, что не просто присвоил чужое тело, но и захватил душу. Все эти переживания, которые сейчас разрывают меня изнутри, больше не принадлежат Чаду. Отныне это лишь мои терзания и мысли…
Хоть я и не помню, как выглядит та девушка, что посадила все эти цветы, но я всё равно думаю о ней. Хочу услышать её голос и взять за руку. Я настолько страдаю по ней, что во мне загорается решимость пойти наперекор наказу богини.
Я не отдам Хельте альва! Только он способен вытащить Любу из того страшного места, в которое её заточили. И когда он спасёт её, я тем более не стану подставлять его.
Сорняк — Глава 19. Поздний вечер
Течение жизни непредсказуемо, и порой даже самым слабым приходится идти против потока. А когда пловцу кажется, что в его руках что-то важное, он находит в себе силы преодолевать невозможные препятствия и лишь на упрямстве двигаться вперёд.
Печально, что наш герой осторожность ставит превыше всего, и какие бы импульсивные мысли его не разрывали, ему сложно пойти против всего мира, дабы получить желаемое. К тому же он сам не верит, что мимолётная прихоть хоть как-то сможет побороть его главную слабость.
Переведя дух, я нашёл в себе силы зайти в дом и осмотреться. Вот только, когда я очутился внутри, меня вновь одолела тоска. Казалось, что идеально выставленные на полках вещи смотрят на меня укоризненно. А та железная посуда, что висит на крючках, так и норовит обвинить меня в никчёмности.
Не знаю, зачем я подошёл к платяному шкафу, но, когда я распахнул дверцы, мне в нос ударил приятный ностальгический аромат. Немного осмотрев женскую одежду, я остановил взгляд на пышном платье. И пока я глядел на этот узорчатый наряд, моё сердце сжалось ещё сильнее.
Не выдержав давления, я захлопнул гардероб и поспешил отвернуться.
Рядом со входной дверью я заметил плетёную корзинку с кожаными лямками для плечей. Подойдя поближе и немного осмотрев её, предположил, что если я сложу в неё еду, то мне будет вполне удобно таскать её с собой.
Открыв крышку и заглянув внутрь, я увидел на дне несколько подсохших шишек. И тут сразу вспомнился механизм мельницы с глубоким желобом для перемалывания да подвал с полными бочками смолянистой жидкости. Думаю, я прав, и Чад действительно с этой корзинкой на плечах ходил кругами по лесу и собирал шишки для выжимки.
Наклонив корзинку, я уже собрался вытряхнуть остатки содержимого на пол, но сразу же передумал. Подсознательно испугался, что мне влетит за то, что развожу в доме грязь. Опустив голову, я с виноватым видом закинул плетёную корзинку за спину и вышел из дому.
Стоило мне обратить внимание, что на улице уже вечереет, как живот тут же взбунтовался и недовольно забурчал. И ведь действительно — он прав. Я с самого утра ничего не ел. Так что мне стоит поспешить и найти дом Тощака.
Выйдя на узенькую тропинку, я направился в сторону деревни.
С каждым шагом всё больше убеждаюсь, что иду по верному пути. Да, я решил пойти наперекор наказу богини, но мне почему-то совсем не страшно. И я даже уверен, что она в какой-то степени меня похвалит за демонстрацию зубов, хотя есть вероятность и моей быстрой смерти.
Я снова и снова прогоняю эти мысли в своей голове, словно пытаюсь себя похвалить за правильное решение. Вот только если посмотреть на всё со стороны, то тут же станет ясно, что я всего лишь боюсь. Боюсь думать, что нам предстоит выступить против целой армии орков. Остается лишь надеяться, что Аймон — достаточно могущественный маг, дабы сотворить задуманное. А я, пожалуй, и дальше продолжу бояться и не думать об этом.
— Эй! Чад!
Знакомый голос выдернул меня из дум. Повернув голову, я увидел идущего со стороны леса старика, на плече которого сидела белка.
— Крестыч?..
— Чего встал⁈ Подойди сюда.
Немного поколебавшись, я всё же подбежал к старику. И сразу обратил внимание, что его деревянная рука, которой он облокачивается на свой костыль, замотана толстыми полосками ткани.
— Что-то случилось?
— Это я у тебя хочу спросить. Почему ты после того, как выполнил моё поручение, не пришёл за наградой? Кстати, а что это на тебе за доспехи такие интересные? Неужто ты в авантюристы решил податься? Хм, и материал такой странный…
О чём он говорит? Какая ещё награда? Точно… Тот пацан ведь обещал Чаду, что если он поможет избавиться от тела Треула, то Крестыч подсобит с изготовлением посоха для альва. Вот только, как я понял, посох Аймону больше не нужен…
— В этой награде уже нет смысла.
— В смысле? Ам, ладно… А ты куда сейчас направляешься?
Почувствовав на себе пристальный взгляд, я взглянул на сидевшую на плече белку, которая разглядывала меня с таким любопытством. Неужто узнала?
— В гости к Тощаку.
— Отлично. Нам по пути. Пошли, расскажешь, с какого это перепугу альву больше не требуется посох.
Облокотившись на свой костыль, Крестыч вновь выпрямляет спину и продолжает идти по дороге. Я же, понимая, что не знаю, в какой именно части деревни живёт Тощак, отстаю от старика на несколько шагов:
— Да нечего тут рассказывать. Ведь я сам ничего не знаю. Лишь то, что он мне сказал. Посох ему больше не нужен.
— Хм, а не врёшь ли ты часом? А⁈ Хотя, если и врёшь, ну и ладно… Ты мне лучше расскажи, откуда у тебя эльфийские доспехи, сделанные из мирового дерева.
— Это подарок…
— Ну да, ты ведь чураешься с тем альвом. Неужто это он их сделал?
Чего это он пристал с вопросами? Ещё с такими каверзными, на которые совсем не хочется
