Проклятье гномов. Клинки и розы - Вадим Кузнецов
Торжественный зал изменился. Теперь он представлял собою не место пира, а поле брани. Залитые кровью полы, перевернутые столы, лежащие в беспорядке мертвые тела. Тела людей и черных собак, сошедшихся в жестокой схватке. Дворяне пали не только от зубов и когтей, но и от доброй стали и запретной магии. Обугленные лица, рваные камзолы. Один сударь лежал навзничь, проткнутый ледяными шипами, по которым текла кровь. Ноги в сапогах другого торчали из небольшого земляного холма. Да, маги тут повеселились вовсю. С удивлением Робер заметил, что иноземцы пострадали значительно больше, чем имперцы. Он насчитал примерно в три раза больше потерь у Фринцландии. Мстительно маркиз искал глазами мертвого Леопольда, но так и не увидел его. Конечно, и тот дворянин, что оказался в земле, не являлся заморским графом. Робер точно помнил, что на виновнике беспорядков были башмаки с пряжками, а не сапоги.
У выхода во дворик стояла стража. Хотя понятие «стояла» неуместно. Вероятно, этих ребят внезапно подняли с кровати взамен тех, кто уже никогда не встанет. Молодые гвардейцы клевали носом, щурили глаза, но старались бодриться. Поэтому, когда Робер медленно прошел через дверь, стражники даже не повели бровью.
Через несколько мгновений маркиз покинул королевский дворец и прошел несколько шагов, и тут к нему подъехала черная, обитая бархатом, карета.
— Сударь, я думаю, в таком виде неприлично находиться на улице. Воспользуйтесь моей каретой, я довезу вас, куда прикажете! — раздался женский голос, который показался знакомым. Однако в темноте лица дамы Робер не различил.
Оглядев себя со стороны, маркиз заметил, что он в белой рубашке, рваной и испачканной кровью, штаны в грязи и черной шерсти. Плюс ко всему Робер чувствовал себя, как физически, так и магически вымотанным. Он немного подумал и согласился воспользоваться приглашением.
Но, как только Робер залез в карету, откуда-то сзади его схватили за горло, а руки стянули холодные стальные цепи. Робер попробовал активировать магию, но понял, что на оковах амулет Зеро.
13. Людвиг. Плен и мрак
Стрелки по кругу идут,
Здесь моих песен не ждут.
Черная месса и черная смерть,
Стрелки по кругу идут.
Тени бредут в полутьме,
Что-то неясно вполне.
Свет растворился в пространстве ночи,
Тени бредут в полутьме.
Людвиг уже более недели находился в тюрьме Звезды. Он прекрасно понимал, что обвинение, выдвинутое ему, — ложно. Это проклятый оборванец подсунул в камзол Людвига злосчастный флакон с темной водой. Зачем? Идет большая игра. Она началась задолго до того, как праздновали столетие Прибрежной битвы. Кто подал принцу яд гарпии? Кто хотел отравить наследника? Франциск? Почему он не сделал этого раньше? Впрочем, все понятно. Старый король умер бы и так, ему оставалось не более года. А вот молодой Карл мог взойти на престол, поэтому коварный дядя и решил устранить племянника. А когда что-то пошло не по плану — обвинил его в предательстве! И теперь Франциск фактически король. Кто ему помешает править как можно дольше? Молодой двор! Франциск хочет выдать дочь замуж и получить внука-наследника. Того, кто сможет объединить кровью две империи. Но, реально ли это? Фринцландия — страна иного уклада. Другие люди, другая религия. Похожая на имперскую, но иная. Они также веруют в Старца, однако считают, что его не повесили, а казнили на плахе. А еще геополитика! Между нашими странами лежит крупная Полония, и она рискует быть съеденной двумя кровожадными монстрами. Людвиг понимал, что скорее всего, в ближайшее время войны будет не избежать. Старые короли не зря наращивали силы. Франциск не просто так наводил в стране железный порядок. Кровавая развязка не за горами.
Стальная дверь скрипнула, и в проеме появился начальник тюрьмы в сопровождении гвардейцев. Тюремщика звали Максимилиан, кроме объемного живота он имел короткие, закрученные кверху усы, а из-за плохого зрения носил очки.
— Милорд, прошу вас, одевайтесь и поторапливайтесь. Король не привык ждать, — заявил толстяк, покачивая головой.
— Неужели? — удивился Людвиг. Он медленно встал с кровати и стал натягивать ботфорты.
Амулеты Зеро в здании тюрьмы не требовались, ибо свод содержал в себе мощный старинный артефакт, полностью блокирующий любую магию, кроме самой безобидной. Но даже простое колдовство вроде создания небольшого ручейка или зажигания свечи немедленно вызывало у мага сильную головную боль.
Через несколько минут Людвиг уже шел по узкому коридору. Темные переходы и высокие лестницы, неясно освещенные факелами, явно вели вниз. А там находился подвал, в ней — пыточная. На лбу Людвига выступил пот. Неужели король осмелится пытать принца крови?
Вновь заскрипели проржавленные петли, и Людвигу открылось одно из самых ужасных мест в Империи, а, может быть, и во всем мире. Факелы противно чадили, высвечивая мрачное подземелье. Холодные каменные плиты, железные стулья, некоторые являлись пыточными механизмами. Вдалеке на цепях висели бесчувственные узники, стоял невыносимый запах крови, железа и пота.
За широким черным столом, подобные ужасным ночным птицам, ссутулившись, сидело трое людей. Король Франциск в сером плаще с капюшоном, магистр Аква и писарь, который нервно постукивал пером о лист бумаги. Франциск тускло светил провалами глазниц, в глубине которых горели серые холодные зрачки. Он напоминал голодного хищника, который только что задрал теленка и собирается отведать свежего мяса.
— Добрый день, Людвиг. Хотя, будет ли он добрым для вас? — ехидно заявил король. — Садитесь.
Не дожидаясь, пока граф воспользуется предложением, откуда-то сбоку подошел лысый палач с обнаженным лоснящимся животом. Кат хищно вцепился в плечо Людвига и одним резким движением усадил на железную скамью без спинки. Людвиг сморщился, а король жестом руки попросил палача отойти.
— Значит так, вы будете продолжать отпираться? — спросил Франциск, вращая глазами, словно стараясь просверлить ими племянника. — Темная Вода — не ваша?
— Нет, мне ее подбросили! Я уже рассказывал… Оборванец, изображающий хромого…
— Ну, хорошо. Стража, ввести!
Опять раздался ужасный скрежет ржавых петель. Императорские гвардейцы ввели в подвал двух простолюдинов. Людвиг узнал их. Это были его домашние слуги. Готье и Жаклин. Первым усадили на скамью мужчину.
—
