Книга III. Беглец от особых поручений - Антон Витальевич Демченко
Лишь однажды часовым повезло, и они сумели заметить в наступающих сумерках подползающего диверсанта. Да и то упустили. Поняв, что он обнаружен, противник просто развернулся и исчез в лесу.
- Виталий Родионыч, а теперь‑то как? Они ж шуганые стали, на рожон не лезут. Чуть что, сразу за оружие хватаются. Уж сколько они деревьев рядом с лагерем перекрасили. Вон и Митрич вчера, только из лесу сунулся, посмотреть, что да как, как по нему сразу из трех стволов палить стали, - проговорил Ермила, подкидывая на ладони мягкую пулю пронзительно оранжевого цвета. Тренируется вроде как. Ну да, игра у курсантов появилась. Сядут после ужина и давай этими самыми пулями перекидываться. У кого в руках она лопнет, тот и проиграл. Эх…
Ну да, слизал я идею с пейнтбола «того света». Тем более что благодаря наговорам особо извращаться с переделкой оружия не пришлось. А что, прикажете пионерскую «Зарницу» изображать? Нет уж, увольте.
- Ничего страшного. Думаю, завтра закончим эту канитель. Надо только точку покрасивше поставить. Есть идеи, господа партизаны? - Я огляделся и с удовольствием заметил, как призадумались мои «диверсанты». А ведь еще неделю назад только плечами бы пожали, дескать, ты бугор, ты и думай…
- Может, медведя на них выгнать? - подал голос Велимир.
- Ага, а они нас потом за такие шутки… - пробормотал Ермил, но потом хмыкнул, усмехнулся, вспомнив, как мы уже накуролесили, и махнул рукой. - Впрочем, все одно битым бить. Нужник они нам точно не простят.
Курсанты, молодые, в сущности, хоть и изрядно уже битые жизнью, понюхавшие пороху воины, тихо рассмеялись. Да, диверсия с дрожжами это сильно. Мстиславскому даже место стоянки сменить пришлось. Дух такой шибал, что глаза резало! А вот нечего было «стратегический объект» оставлять без охраны!
- Ништо! Переживем. Но медведь… как ты его на лагерь гнать собираешься? Потапыч‑то не дурной, летом да на такую толпу нипочем не полезет.
- Угу. Да и зачем? - поддержал я рассудительного и неторопливого Сварта Митрича, самого старшего в моей «пятерке». Ну так, правильный фельдфебель и должен быть таким. А уж Сварт так просто плакатный представитель солдатской старшины. Вон, сидит, ус крутит да к самопальной лохматой накидке свежие веточки подвязывает. Основательный дядька. И я ни разу не пожалел, что именно его в «партизаны» зазвал. Он и за молодняком последит, а их у меня тут аж трое оболтусов, и место для дневки обустроит, да и с походным хозяйством на «ты». Опять же, из таежных охотников, в лесу как дома!
- И то верно, - степенно кивает фельдфебель. - Мы ж не дети малые, чтоб без толку дурковать. Вон, тот же нужник вспомнить, так под шумок самого капитана Жереха, прошу прощения, старшего курсанта Жереха умыкнули. А тут?
- Ну так, а в этот раз можно и самого ротмистра повязать, пока мишка в лагере реветь будет, - ухмыльнулся Ждан. Именно он и спеленал тогда «начштаба» Мстиславского.
- Повторенье, оно, конечно, мать ученья. - Я почесал кончик носа и, поерзав, в попытке устроиться поудобнее на лежанке из лапника, договорил: - Но не до такой же степени! А вот… штабную палатку обнести, под сурдинку, было бы неплохо. Однако… Велимир, скажи мне на милость, как ты медведя собираешься уговорить на эту авантюру?
- Так я это… у деда научился. Он знатным волхвом был, - смущенно пожал плечами парень.
- Подожди‑подожди. - Я нахмурился, вспоминая одну из бесед со Смольяниной. - А мне одна сведущая дама говаривала, что подобные кунштюки со зверями мужчинам… хм, скажем так, не даются.
- Так то перунцам. - Махнул рукой Велимир. - А Волосовы волхвы завсегда со зверьем обращаться умели. К бортям тем же мишкам пути перекрыть, или скотину зимой от волков оберечь…
- О как. - Кажется, умения молодого пластуна оказались откровением и для его собственных сослуживцев. Впрочем, группу‑то я набирал из разных сотен, так что ничего удивительного.
- Так. Ты уверен, что мишка тебя послушает? - Я поднялся с подстилки и уставился на Велимира. Тот хмыкнул и уверенно кивнул.
- И что, не жалко тебе косолапого? Пристрелят же его наши хлопцы, - подал голос пятый «диверсант» из моей группы, молчаливый Первак.
- А что, от ухи да каши ты еще не устал? - заметил Сварт. - Оно, конечно, медведь не кабан, но тоже мясо!
- О! А это идея. Велимир, может, ты и с кабаном договориться сумеешь? - спросил я.
- Сделаем. Только не договорюсь, а заставлю. Как и медведя. - Подумав, хмуро кивнул наш «волхв».
Ага. Значит, все‑таки есть разница! Смольянина‑то птицам на свою руку садиться не приказывает. Просто зовет, и те с радостью слетаются на этот зов. Ну да ладно. Не о том думаю.
…А утром стоянка курсантов была разбужена далекими выстрелами, донесшимися откуда‑то из леса и последовавшим за ними громким треском и ревом. Каково же было удивление повыскакивавших из палаток, еще толком не проснувшихся военных, напрягшихся в ожидании очередной каверзы неугомонного директора, когда они увидели на противоположной стороне поляны гоняющегося за кабаном медведя. Время от времени секач всхрюкивал, резко разворачивался, после чего роли менялись, и уже медведь удирал от кабана на виду у всего лагеря. Эти «салки» продолжались минут пять и собрали изрядную толпу зрителей. Правда, к их чести надо отметить, что выскочившие из палаток полуголые солдаты тем не менее не забыли прихватить оружие. Да и часовые продолжали внимательно смотреть по сторонам, но и они нет‑нет да и бросали взгляд в сторону невиданного представления.
Вытоптав изрядную часть поляны, кабан вдруг развернулся и устремился к лесу, медведь припустил за ним, а спустя секунду на территории лагеря вдруг прозвучал добрый десяток громких хлопков, обдав штабную палатку оранжевым дождем.
- Поздравляю. Ваш штаб уничтожен, - голос директора училища, явно усиленный с помощью наговора, разнесся над поляной. - Учения можно считать законченными.
Голос смолк, и в лагере воцарилась прямо‑таки гробовая тишина. Только взгляды курсантов скрестились на шести фигурах в центре стоянки, у заляпанной оранжевой краской штабной палатки. Впрочем, изуродована была не только она, но и соседние с ней обиталища старших курсантов. Ну да эти дизайнерские изыски не очень‑то удивили окружающих. Ручные бомбы, действующие по тому же принципу, что и красящие пули, были им уже очень хорошо знакомы. А вот вид самих «партизан», взбаламутивших весь лагерь,
