Маг воды. Том 4 - Саша Токсик
* * *
Особняк барона Мергеля возвышался на Адмиральском холме как каменный страж, наблюдающий за городом с высоты своего положения. Трёхэтажное здание из серого гранита с колоннами и лепниной, построенное ещё прадедом нынешнего владельца.
Утреннее солнце, поднявшееся уже достаточно высоко, часы показывали начало девятого, освещало фасад, но в кабинете на втором этаже царил вечный полумрак.
Тяжёлые бархатные портьеры тёмно-зелёного цвета, плотные как театральный занавес, пропускали лишь узкие полосы света. Зелёный отсвет от портьер окрашивал всё помещение в цвета морской глубины, превращая кабинет в подобие капитанской каюты затонувшего корабля.
Кабинет являл собой воплощение старинной роскоши и родовой спеси. Стены до середины высоты были обшиты панелями из морёного дуба, потемневшего от времени до цвета горького шоколада. Верхняя часть стен была затянута обоями с золотым тиснением в виде геральдических лилий, переплетающихся с морскими волнами.
У окна стоял массивный письменный стол чёрного дерева, покрытый резьбой такой тонкой работы, что казалось, будто мастер вплёл в древесину кружево.
Но главное внимание приковывал портрет над камином. В массивной золочёной раме был изображён предок барона.
Художник нарисовал его в в парадном мундире адмирала времён давних морских войн. Николай Мергель, прадед барона. Холодные серые глаза смотрели с полотна с выражением превосходства и жестокости.
На самом деле прадед Николай не был ни адмиралом, ни даже урождёным Мергелем. Фамилию он получил от жены. А мундир потребовал нарисовать себе ради тщеславия.
Нынешний барон любил портрет. Ему часто говорили, что он очень похож на предка.
В действительности же барону конечно льстили. У него была тяжелая коренастая фигура, заплывший жиром подбородок и хитрые маленькие глазки. Только черты лица и надменный холодный взгляд были одинаковыми.
Сейчас он стоял спиной к двери, заложив руки за спину. Седеющие волосы аккуратно зачёсаны назад. Костюм безупречного покроя из английского сукна.
В глубоком кожаном кресле у камина сидел человек. Лицо его терялось в тени, отблески пламени играли на полированных носках ботинок. Видны были только ухоженные руки, сложенные на подлокотниках кресла. На безымянном пальце правой руки поблёскивал массивный перстень с чёрным камнем.
На столике между креслами стоял графин с коньяком и два бокала, но оба остались нетронутыми. Время было слишком раннее даже для аристократических привычек, а разговор слишком серьёзным для расслабления.
— План с Добролюбовым не сработал, — произнёс барон, не оборачиваясь. Голос звучал ровно, но в нём слышалось раздражение. — Вы подвели меня.
Собеседник молчал несколько секунд. Потом заговорил. Голос глухой, с лёгкой хрипотцой, словно у человека, много курящего или недавно переболевшего простудой.
— Сбоя быть не могло, — возразил он. — Возможно, купец сам торгует заражённой водой. Деньги же не пахнут.
Мергель резко обернулся. На его физиономии проступило презрение.
— Добролюбов? Этот правильный чистоплюй старой закалки? — буквально выплюнул он. — Скорее Озеро высохнет, чем он пойдёт на подобное. Нет, тут что-то другое.
Барон подошёл к столу, провёл пальцем по полированной поверхности, словно проверяя на пыль.
— Либо ваш инженер врёт и не выполнил задание, либо… что-то произошло.
— Кротов проверенный человек, — возразил собеседник. — Он слишком запуган, чтобы обманывать. И слишком алчен, чтобы упустить деньги.
— И всё же факт остаётся фактом, — голос Мергеля звучал скрипуче. — Добролюбов продолжает торговать. Более того, по моим сведениям, он даже не обратился в полицию. Словно решает проблему своими силами. Хотя вы уверяли меня, что решения нет.
Молчание затянулось. В камине треснуло полено, искры взметнулись вверх и погасли.
— Что ж, — наконец произнёс человек в кресле. — Значит, переходим к плану Б. Он уже запущен.
Барон кивнул, возвращаясь к созерцанию портрета предка.
— Надеюсь, на этот раз не будет осечки.
— Не будет, — заверил собеседник, поднимаясь. Лицо его по-прежнему оставалось в тени. — Я лично прослежу за исполнением.
Шаги удаляющегося человека эхом отдались в коридоре. Барон остался один в кабинете, глядя в холодные глаза прадеда на портрете.
* * *
На весь остальной день мой мозг словно раздвоился. Часть сознания занималась текущими задачами, другая отслеживала метку на затылке Кротова.
Сначала я заехал в магазин «Мертенс и сыновья» В примерочной с тремя зеркалами портной Карл Францевич суетился вокруг меня, как пчела вокруг цветка. Его холодные пальцы с напёрстком касались моих плеч, подкалывая булавками места для финальной подгонки.
— Вот здесь нужно забрать на полвершка, — бормотал он себе под нос, делая пометки мелом. — А здесь, наоборот, выпустить. Молодой человек, вы не могли бы выпрямиться?
Я послушно расправил плечи, глядя на своё отражение в тройном зеркале. Тёмно-серый костюм сидел почти идеально, оставались мелкие детали.
И в этот момент через элементаля пришло первое яркое ощущение. Кротов стоял на Озёрной пристани. Я чувствовал, как дрожат его руки, сжимающие билет. Слышал гудок водохода «Стрела», готовящегося к отплытию в Трехречье.
Кротов пытается сбежать? Или его работодатель находится не здесь? Я настолько сконцентрировался на «картинке» что на мгновение выпал из реальности.
— Простите, что? — спросил портной.
Я не заметил, что он что-то говорил.
— Я спрашиваю, оставляем длину брюк как есть или укоротить на палец?
— Оставляйте, — ответил машинально.
Кротов делал шаг к трапу. Другой. Остановился. Внутренняя борьба передавалась через элементаля волнами страха и решимости. Матросы уже убирали сходни. Последний шанс сбежать. Он развернулся и почти бегом покинул пристань.
«Трусливый дядька!» — прокомментировала Капля. — «Хотел убежать! Но испугался!»
«Да, малышка. Трусость и подлость, часто две стороны одной медали».
Портной закончил с первым костюмом, принёс второй — чёрный, для официальных мероприятий. Ткань была настолько качественной, что казалось, будто она поглощает свет.
— Этот практически не требует подгонки, — удовлетворённо заметил Карл Францевич. — Разве что манжеты укоротить на четверть вершка.
Пока он возился с манжетами, пришло второе ощущение. Кротов снова на пристани, но уже у другого водохода, «Чайка». На этот раз он даже поднялся по трапу, ступил на палубу. Я чувствовал скользкие от влаги доски под его ногами, запах смолы и речной воды. Секунда, две, три… Паника захлестнула его, и он сбежал обратно.
— Всё готово, господин Ключевский, — портной отступил на шаг, любуясь результатом. — Забрать можете через час.
Пообедав в кафе напротив и забрав костюмы, я отправился к Громову.
Подписал документы о создании благотворительного фонда «Чистая вода». Подписи всех
