Муравьи, вперёд - Ондржей Секора
Ферда опустился на одно колено, опёрся руками о землю, скомандовал сам себе: «На старт!» — и подался немного вперёд. Потом сказал: «Внимание!», приподнял брюшко, колени и был готов пуститься стрелой.
— Бах! — крикнул он очень громко и подскочил так резво, что побежал быстрее молнии.
Муравьи оторопели. И действительно, никто из них не смог бы бежать так быстро.
— Мы сейчас тоже так попробуем! — заявили они.
И тут же множество муравьёв начали бег. «На старт, внимание, бах!» Они летели как ветер.
То есть, скажем прямо, скорее как развешанная на ветру одежда. Один муравей при этом махал руками, как ветряная мельница, другой выпячивал живот, а один так сильно наклонялся вперёд, что в конце концов запнулся и упал. И сразу возникла ужасная путаница: один муравей стал падать на другого, они толкались, валялись по земле — словом, для разбега места не осталось совсем.
— Так дело не пойдёт, — покачал головой старый муравей Мудрец, который наблюдал за всем со своего серого камешка. — Я бы сказал, что это паника, а не атлетика. Атлетика всё же выглядит совершенно по-другому!
Но кому какое дело до ворчливого Мудреца? Он всегда был таким. Что бы ни происходило, Мудрецу всегда нужно было перемудрить всё по-своему. Муравьи не обращали внимания на то, что говорил Мудрец.
До вечера по этой дорожке пробежало тридцать пять тысяч восемьсот шестьдесят девять муравьёв. Некоторые даже пробежали несколько раз.
— Какие мы все будем сильные! — радовался Ферда.
— Как мы будем хорошо спать! — радовались те, кто бегал больше всех и едва смог доковылять до спальни.
— Если бы… — заворчал Мудрец, и в чём-то он оказался прав. Назавтра набегавшиеся муравьи не могли пошевелиться — так сильно у них болели ноги. Они лишь вертелись в кроватях и вздыхали.
— Похоже, мы дали маху, — признался Ферда. — Но это дело поправимо! Если у нас не получилось с короткими дистанциями, получится с длинными.
Да, сегодня они будут бегать далеко: туда, где в прошлом году лежал мёртвый крот, оттуда до дерева, в котором живут дикие пчёлы, а потом обратно домой.
Что тут началось! Муравьям не пришло в голову, что на длинной дистанции нужно бежать ритмично и не спеша. Они бежали со всех ног — как щенки, перескакивали травинки — как козлята, а иногда даже пускались на радостях в пляс, причём на одной ноге.
Вечером в муравейник возвращалась очень печальная процессия. Никто уже не бежал. Все хромали, дышали с трудом. Через каждые десять шагов им хотелось присесть и передохнуть. Половине жителей муравейника пришлось выйти, чтобы встретить несчастных спортсменов, взять их под руки и довести до кроватей.
Мудрец ворчит, Пацанёнок толкает ядро, а королева грозится
Если вы думаете, что Мудрец ворчал и на этот раз, то вы нисколько не ошибётесь.
Он стоял в дверях муравейника, почёсывал затылок и, как обычно, брюзжал.
— Нет, так дело не пойдёт! Нет уж! Тут есть какая-то загвоздка — то, чего мы не знаем, но опознаем, когда разузнаем. Так бездумно, так безумно бегать нельзя. В этом определённо есть какой-то смысл!
— Ну, может, оно и так, — согласился муравей Верзила. — Но не забывай, бегают всё-таки при помощи ног, а не смысла!
Все расхохотались. Было ясно, что муравьи согласны с Верзилой, и те, у кого всё было в порядке с руками и ногами, на следующий день снова пришли на тренировку.
— Ура, Ферда нам покажет, как на соревнованиях метают ядро! — с воодушевлением кричали они, и пять тысяч муравьёв пришли, чтобы полюбоваться необычным зрелищем.
— Посмотрите, это делается так, — начал Ферда.
Вместо железного ядра он взял круглое семечко, оттолкнулся так, как видел это на соревнованиях и — оп! — выбросил руку вперёд.
Но из неё ничего не вылетело. Ошибочка. Семечко оказалось липким и приклеилось к руке Ферды.
— Прошу прощения, будем бросать камешком — так будет лучше!
Вумник схватил камешек приличного размера, разогнался и — бам! — попал прямо в соседнее осиное гнездо. На этом толкание ядра и закончилось.
Из гнезда вылетело столько ос, что всем пришлось разбегаться и прятаться, и надолго.
— Лучше всего доверить метание ядра сильному муравью, — сказал Ферда и привёл Пацанёнка.
Видели бы вы того муравья! Богатырь, мог бы и гору свернуть.
Он поднял такой камень, с каким бы не всякий великан справился.
— Это будет нечто, — предвкушали муравьи. — Уж он-то точно бросит дальше тех спортсменов!
Пацанёнок подкинул камень в руке, словно пёрышко, оттолкнулся так, как ему показал Ферда и… оп!
— Спасайся, кто может! Бегите! — испуганно закричал Мудрец и побежал первым.
Что случилось? Пацанёнок бросил тяжёлый камень не вперёд, а вверх, к облакам, и теперь камень летел обратно на землю. Прямо на Пацанёнка.
Хорошо, что он послушался Мудреца и успел вовремя отбежать. Камень упал туда, где только что стоял Пацанёнок, провалился в мягкий муравейник и прошёл сквозь несколько этажей. Настоящий разгром!
Муравьиная Королева послала за Фердой: пусть немедленно, немедленно явится к ней, она желает с ним серьезно поговорить.
Королевский посол с важным видом поспешил наверх. А там как раз шла тренировка по метанию копья. Послу тоже захотелось на это посмотреть. Ферда здорово метал еловые иголки и метко попадал иголкой в грибочек. Кое-кто из муравьёв показал себя хорошим стрелком, и очень скоро грибочек стал похож на подушечку для иголок — столько их было на его шляпке. Попробовал метнуть иголку и королевский посол, но попал в муравьёв, которые несли к себе в кладовую мёртвую гусеницу. Как ни странно, муравьи на него не рассердились, положили гусеницу и тоже стали метать иголки.
Чуть дальше Вумник объяснял муравьям, как прыгать через барьеры, а чуть позже Ферда показывал им же, как прыгать с шестом.
Ух, до чего же здорово! Разбежаться с шестом, опереться и — раз! — уже наверху, взлетел до самого неба.
Королевский посол вернулся только на четвёртый день. В коридоре он сбил с ног несколько нянечек с малышами, потому что перепрыгивал через них, как через барьер, а в королевские покои забежал с длинным шестом — хотел показать, как с ним прыгают. Посол быстро, как птичка, взлетел наверх, но немного не рассчитал и упал прямо в королевскую кровать.
О том, как у Королевы кончилось терпение, а Ферда решил уйти
Королева была вне себя от
