Макс Лукадо - И Ангелы Молчали
собой горизонт и маленький бастион приготовился к сражению, Бонхэм прорвался сквозь вражеские заграждения и
поскакал на восток, в Голиад.
В своей книге «Техас» Джеймс Миченер пытается представить, что говорил Бонхэм, когда просил о подмоге: «Их там
всего сто пятьдесят человек. У Санта Анны* уже почти две тысячи, и к нему идет подкрепление... Нужно, чтобы все
мужчины Техаса, которые могут держать в руках оружие, отправились в Аламо как можно быстрее. Нам необходимо
укрепить линию обороны. Помогите нам! Нужно выступать немедленно!»
____________________
* Санта Анна — Антонио Лопес де Санта Анна, мексиканский генерал, в 1834 году установивший в стране диктатуру и
начавший военные действия против американских поселенцев в мексиканской провинции Техас, выступавших за ее
независимость.
Но его просьба осталась без ответа. Полковник Феннин сказал Бонхэму, что он подумает об этом. Молодой человек
понял, что это означает, но скрыл свое негодование и, пришпорив коня, отправился в Викторию.
Миченер далее представляет себе разговор, произошедший между Бонхэмом и маленьким мальчиком:
« — Куда ты поедешь теперь? — спросил мальчик.
— В Аламо, — не раздумывая ответил Бонхэм. — Ты поедешь туда один?
— Я ведь и оттуда приехал без сопровождающих.
Когда Бонхэм ускакал, мальчик спросил у своего отца:
— Если все так плохо, зачем он снова едет туда?
— Не думаю, что он считает для себя возможным поступить как-то иначе, — ответил отец»2.
Неизвестно, были ли эти слова произнесены или нет, но мы достоверно знаем, что Бонхэм действительно вернулся в
Аламо, чтобы сражаться в битве, которая, как он знал, должна была стать для него последней.
Так же поступил и Иисус. Зная о цели Своего последнего путешествия, Он остановил учеников и сказал им — в третий
раз за все время, проведенное ими вместе, — о Своей заключительной встрече с противником: «Вот, мы восходим в
Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть; и предадут Его
язычникам на поругание и биение и распятие; и в третий день воскреснет»3.
Обратите внимание: Ему известно о том, что произойдет, в мельчайших деталях. Он говорит о том, кто это сделает:
«первосвященники и книжники». Он говорит о том, что именно они сделают: «предадут Его язычникам на поругание и
биение и распятие». Наконец, Он говорит о том, когда именно воскреснет: «в третий день».
Не надо предполагать, что Иисус попал в засаду. Забудьте о теориях, которые утверждают, что Он просчитался.
Оставьте все эти пустые разглагольствования о том, что Крест был последней, отчаянной попыткой возродить умирающее
движение.
Ибо, если в словах Иисуса и есть смысл, то он состоит в том, что Христос шел на смерть... сознательно! Это не было
для Него неожиданностью. Он не колебался и не сомневался.
Многое можно сказать о человеке по тому, как он встречает свою смерть. То, как Христос шел навстречу Своей
смерти, не оставляет нам поводов для сомнений: именно для этого Он и пришел на землю. Апостол Петр сказал о Христе, что иудеи убили
Его, распяв при помощи беззаконных, но в действительности Сам Бог предопределил этому случиться задолго до того, как описанные события произошли4.
Нет, на путь, ведущий в Иерусалим, Христос вступил не в Иерихоне, не в Галилее, и не в Назарете. И даже не в
Вифлееме.
Путь, ведущий к распятию, начался намного раньше. Не успел надкушенный плод в Эдемском саду упасть на землю, как Христос отправился в путь, ведущий на Голгофу
Так же, как отец Александр Борисов шел на сражение с Божьим Словом в руке, Христос отправился в Иерусалим, храня в Своем сердце Божье обетование. Богочеловек Иисус Христос произнес слова, от которых содрогнулись глубины
преисподней: «...и в третий день воскреснет».
Виднеется ли Иерусалим в конце вашего пути? Может быть, вскоре вам предстоят события или встречи, которые
причинят вам боль? За каким из поворотов жизненного пути ваше сердце будет разбито?
Учитесь у своего Господа. Не вступайте в битву с врагом, не укрепившись прежде Божьими обетованиями. Позвольте
привести несколько примеров.
Возможно, вы в растерянности и не понимаете, что происходит? «Я знаю намерения, какие имею о вас, говорит
Господь, намерения во благо, а не на зло...»5.
Или вам не дают покоя ошибки вашего прошлого? «...Нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе...»6
Быть может, вы думаете: «Где же Бог?» «Господь Бог твой Сам пойдет с тобою [и] не отступит от тебя и не оставит
тебя»7.
Вам кажется, что Бог не может любить такого человека, как вы? «...Ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе
Иисусе, Господе нашем»8.
Когда вы в очередной раз обнаружите, что идете по дороге в Иерусалим, укрепитесь Божьими обетованиями, и да не
сходят они с ваших уст. Когда гнетущая тьма сгущается над вашим городом, подумайте о той убежденности, которая была
у отца Александра.
Сотрудники Библейского общества в Москве будут долго вспоминать об одном солдате, которому они подарили
Священное Писание в те дни. Это случилось ранним утром 20 августа 1991 года. К тому моменту все карманные
издания Нового Завета, которые они раздавали военнослужащим, уже закончились, и этому солдату досталась Детская
Библия — довольно большая книжка с яркими картинками. Парень знал: если он хочет сохранить эту книгу, ему нужно
спрятать ее от начальства. В его форменной одежде был лишь один карман, достаточно большой, чтобы в него
поместилась Детская Библия. И после секундного размышления солдат выложил из кармана магазины с патронами, чтобы
положить туда книгу. На улицу к баррикадам он вышел с Библией в кармане вместо боеприпасов.
Это очень мудро — шагать в Иерусалим с Божьим словом, бережно хранимым в сердце. Так считал Александр
Борисов. Так жил Мэтью Хаффман. И если вы поступите так же, вы проявите мудрость.
Глава 3
ГЕНЕРАЛ, ПРИНЕСШИЙ СЕБЯ В ЖЕРТВУ
... Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих.
Мф. 20:28
Решение было принято. Войска ожидали команды, и боевые корабли были на подходе. Почти три миллиона солдат
готовились пробить брешь в гитлеровском «Атлантическом щите», протянувшемся вдоль побережья Франции. День
высадки наступил. Вся ответственность за проведение операции легла на плечи четырехзвездного генерала Дуайта Д.
Эйзенхауэра.
Ночь перед началом вторжения генерал провел в расположении 101-го полка ВВС «Кричащие орлы». Когда летчики и
механики готовили свои машины к вылету, Айк (как называли Эйзенхауэра), подходил ним, стараясь поддержать и
ободрить каждого. Многие из пилотов по возрасту годились ему в сыновья — и он обращался с ними так, как будто они и
вправду были его сыновьями. Находившийся там корреспондент писал, что, когда Эйзенхауэр провожал взглядом С-47, разгонявшиеся по взлетной полосе и исчезавшие в ночном небе, его руки были засунуты в карманы, а глаза — полны слез.
Вернувшись в штаб, он сел за стол. Потом достал ручку и бумагу и написал письмо, которое должно было быть
отправлено в Белый дом в случае поражения.
Письмо было столь же кратким, сколь и мужественным. «Наша высадка... закончилась провалом... солдаты, Военно-воздушные и Военно-морские силы проявили всю храбрость и преданность, какие только можно представить. Если
поражение является следствием оплошности или ошибки, вина за них должна быть возложена на меня одного»1.
Не исключено, что величайший подвиг из совершенных в тот день, был совершен не в траншее, не на мостике боевого
корабля и не в кабине самолета, а за письменным столом. Человек, облеченный высшей властью, взял на себя
ответственность за своих подчиненных. Этот подвиг заключался в том, что командующий сам признал себя виновным еще
до того, как вопрос о чьей-либо вине мог возникнуть.
Необычный он руководитель, этот генерал. Его поведение очень нетипично для современного нам общества, которое
уже привыкло к судебным разбирательствам, выходам в отставку и разводам. Большинство из нас охотно выслушивают
похвалы в свой адрес. Кто-то, возможно, готов признать и некоторые из своих ошибок. Но лишь очень немногие согласятся
взять на себя ответственность за ошибки других, а уж тем более — за ошибки, которые еще не были совершены.
