Тори Халимендис - По ту сторону тьмы

Благодатный — Франц — не соврал: он действительно был опытным мужчиной, способным доставить женщине удовольствие. В других обстоятельствах я бы, скорее всего, наслаждалась поцелуем. Его язык скользнул между моих губ, дразня и возбуждая, руки сжали ягодицы, слегка приподнимая меня и прижимая крепче к сильному мужскому телу. Я закрыла глаза и прильнула к Францу, но в голове билась только одна мысль: этот человек опасен для меня, смертельно опасен. Никакого удовольствия поцелуй мне не принес, все усилия уходили на то, чтобы не выдать свои истинные чувства.

— Это было лишним, — сказал он, разорвав наконец поцелуй и отстраняясь от меня.

— Простите?

— Я говорю, вам нет смысла меня соблазнять, — он усмехнулся. — Я не из тех слабовольных мужчин, что позволяют своим любовницам руководить собой. Так что вы ничего не приобретете.

— Но вы ведь сами говорили, что хотите меня, — изобразила растерянность я.

— Я говорил, что не буду против, — поправил он. — Но только если вы сами того пожелаете. Я не собираюсь вас принуждать. Для меня никакого удовольствия в том, чтобы брать женщину помимо ее воли. А вы пока не готовы — я чувствую это.

Какой проницательный! Впрочем, с его опытом это как раз неудивительно. Но мне все-таки удалось убедить его, будто я запугана до такой степени, что готова добровольно разделить с ним постель.

— Если вас это утешит, милая моя Рина, — улыбнулся Благодатный, — то я действительно буду рад, если однажды вы сами придете ко мне. Вот только не стоит пытаться подкупить меня подобным образом.

Я опустила голову в надежде, что Франц не разглядит выражение моего лица. Пусть лучше считает меня сломленной и на все готовой девицей, чем догадается о том, что я испытываю к нему на самом деле.

— Меня скоро выпустят отсюда?

— А разве вам здесь плохо? — деланно удивился собеседник. — Чувствуйте себя моей гостьей.

Немного поколебавшись, я решила, что некоторая настойчивость не вызовет подозрений.

— И все-таки я хотела бы знать, когда вы меня освободите. Понимаете, я бы хотела проверить свой банковский счет, снять себе жилье, нанять прислугу, купить новые платья.

Я не смотрела на Благодатного, но очень надеялась на то, что он верит моим словам. Да и я действительно собиралась выполнить все перечисленное, вот только первоочередная задача была совсем иная.

— Еще вам необходимо предстать перед королем, — заметил глава Храма. — Я договорюсь об аудиенции, но предварительно желал бы услышать, что именно вы ему расскажете.

Я подняла взгляд.

— Как что? Разумеется, я расскажу ему правду. Год был голодный, потому вспыхнул крестьянский мятеж. Мне чудом удалось спастись. И я очень благодарна его величеству, что он послал войска в Лерой.

А если его величество не совсем идиот, мысленно закончила я, то он обязательно задастся вопросом, каким это образом урожайный год внезапно оказался голодным.

Как вскоре оказалось, Благодатного тоже заинтересовала эта странность.

— Подскажите-ка мне, милая моя Рина, что именно не уродило в Лерое в этом году? Мне на ум приходит разве что виноград.

— А еще персики, дыни и гранаты, — огрызнулась я. — Словом, то, что на севере толком не растет. Назовите мне причину мятежа, и я ее озвучу королю. Как-то мне сложно представить сытых крестьян, которые осаждают замок щедрых землевладельцев.

— Ладно, — вздохнул Франц. — Действительно, это моя промашка. Завтра с утра вы будете знать все подробности. В конце концов, вас ведь не было в замке. Я уточню все и передам вам.

Я от злости так сильно сжала за спиной правую руку в кулак, что ногти больно впились в ладони. Разузнает он, как же! Сочинит — вот это будет вернее. Да и то, что мне придется остаться на ночь, тоже радости не прибавило. Деваться же, однако, было некуда, и мне пришлось согласиться.

Но покинуть столь гостеприимный приют мне удалось лишь через два дня. И надо было признать, что глава Храма подошел к вопросу нашего сотрудничества весьма основательно. Его люди сняли мне небольшой домик в квартале, где селились в основном зажиточные горожане, и даже подыскали служанку. Я сообразила, что ко мне приставили шпионку, и твердо решила выставить ее вон при первой же возможности.

— Если вы останетесь в столице, то, вероятно, захотите переехать, — сказал мне Благодатный. — Но сейчас лучше места для жилья вам не найти. Район тихий и благопристойный — именно то, что нужно одинокой девушке, не столь давно перенесшей невосполнимую утрату.

Я поблагодарила его и спросила, будет ли он захаживать в гости. Промелькнувшее на лице Франца непередаваемое выражение позабавило меня, но его ответ лишил всяческого веселья.

— Не думаю, что это будет уместно, милая моя Рина. А вот вы могли бы являться в Храм для беседы со мной хоть каждую неделю. Никого не удивит, что я оказываю духовную поддержку несчастной сироте.

ЗАМОК ДЕЛЬ ЛЕРОЙ

СЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

За окном бушевала метель, но в игровой было тепло и уютно. Потрескивало пламя за каминной решеткой, неяркая лампа освещала середину комнаты, позволяя углам тонуть в полумраке. Дети расселись прямо на ковре, слушая страшные истории старой няни. Джой была удивительной рассказчицей. События, случившиеся давным-давно — а то и вовсе придуманные — словно разворачивались перед глазами слушателей, а персонажи старых легенд оживали. Впечатлительные девочки после некоторых рассказов требовали не гасить в их спальне свет и непременно просили прислугу заглянуть под кровати и в шкафы, чтобы проверить, не притаились ли там чудовища.

— И тогда пришли они, порождения Сумрака, сметавшие все на своем пути и нагонявшие страх на всякого, кто их увидал, — Джой зловеще понизила голос и уже почти шептала. — И потемнело небо, и скрылось солнце, и свет Искры не озарял более наши земли, отданные на откуп нелюдям.

Инесс вздрогнула. Губы ее искривились так, что стало ясно — девочка с трудом сдерживает слезы. Арман положил руку ей на плечо.

— Не бойся, — покровительственно заявил он. — Это всего лишь страшная сказка. Не так ли, Джой?

— Коли желаете посчитать мой рассказ небылицей, — поджала губы Джой, — то воля ваша, молодой господин. Я всего лишь передаю то, что некогда сказывала мне матушка, а той — ее матушка, а той…

— Все ясно, — со смехом перебил ее Мартин. — Это ваша семейная легенда.

Джой неодобрительно покачала головой. Все-таки ребятишки не воспринимают ее истории всерьез, хотя она рассказывает только правду. Впрочем, если бы ее россказни дошли до ушей хозяйки, то за такую правду Джой могла бы получить немало неприятностей в благодарность. Господа считали, что незачем пугать детей страшными историями, но у старой няньки было свое мнение на сей счет: чем раньше узнают, тем лучше. А то у многих выветрились из памяти события давних времен, и Сумеречных нынешнее поколение считает едва ли не выдумкой. Нехорошо это, ох, нехорошо. Об опасности след помнить всегда — и быть начеку. Так говорила Джой ее матушка, а уж она-то попусту слов не бросала.

Инесс доверчиво прижалась к Арману. Огромные голубые глаза с надеждой заглянули мальчику в лицо.

— Это все было понарошку, да? Не на самом деле?

— А если даже и на самом деле, — горячо воскликнул Арман, — я всегда смогу тебя защитить! Вот!

Малышка Северина бросила на него ревнивый и обиженный взгляд: все-таки Арман — ее старший брат, а вовсе не Инесс, и защищать должен в первую очередь сестру, а не эту кривляку!

— И потом, нас от Сумеречных отделяет Черта, — рассудительно заметила старшая из девочек, Аннет. — Порождения Мрака не могут ее пересечь. Черта напитана Светом, и сам Благодатный ежедневно укрепляет ее своими молитвами. Пока храмы Света стоят на нашей земле, нам нечего бояться. Черта нерушима.

Арман бросил в сторону кузины рассерженный взгляд. Хрупкому белокурому мальчику очень хотелось походить в глазах Инесс на рыцаря из старинных легенд, оберегающего свою даму. А как прикажете ее оберегать, если никакая опасность ей не грозит? Но девочка все равно смотрела на него с восхищением.

— Ты правда заступишься за меня? — спросила она, будто и не слышала слов Аннет.

Арман кивнул и крепко сжал руку своей маленькой подружки.

— Обещаю. Рядом со мной ты в безопасности.

***

— Ну и зачем тебя понесло в Храм? — зло спросил Мартин.