Виктория Угрюмова - Кахатанна. Тетралогия (СИ)
— Здравствуй, девочка? Как успехи?
— Все хорошо, Курдалагон. Несколько часов отсыпаюсь, а потом готовлюсь к следующему приключению. Подробности может рассказать Кэбоалан, я не в состоянии.
— Мы так не договаривались! — запротестовал Солнцеликий. — Мы уговорились, что я буду защищать тебя от чудовищ, катать в колеснице, спасать от демонов и согревать во льдах не жалея собственной жизни. Но рассказывать подробности всем этим шумным персонам — об этом самопожертвовании меня никто не предупреждал.
Бессмертные захохотали, заговорили в один голос, добиваясь от Солнцеликого обстоятельного рассказа; он сражался как лев, но что один бог может поделать против всех остальных, вместе взятых?
Каэ исчезла, не дожидаясь конца этого разговора. Она тенью скользила в свой храм, ловко избежав встречи со спешащим на поляну Нингишзидой и его многочисленной свитой. И даже не стала окликать Куланна и его спутников, скачущих во весь опор. Похоже, что солнечная колесница привлекла внимание всех жителей Салмакиды, и все ее друзья устремились, чтобы увидеть свою любимую Кахатанну, а богиня вовсе не собиралась встречаться со своими подданными в эту минуту. Она просто хотела отдохнуть. И поэтому внезапное столкновение с незнакомым человеком ее несколько огорчило.
Человек этот был внешности вполне заурядной, и при обычных обстоятельствах она бы на него внимания не обратила. Или все‑таки обратила? — страшно кого‑то он ей напомнил. Каэтана даже остановилась, вглядываясь в его лицо, в умные, печальные глаза. Кто же это такой?
— Приветствую тебя, великая богиня, — поклонился между тем человек. — Вижу, что тебе невмоготу разговаривать, и потому не смею беспокоить. Разреши только сказать тебе, что я и есть тот самый Аннораттха, которого ты хотела увидеть и за которым посылала.
— Это было немного раньше, — мягко сказала Каэ.
— Я знаю. Но я смог прийти только сейчас. Это не неуважение и не непочтительность.
Интагейя Сангасойя задумалась и поняла, что у него действительно только сейчас появилась эта возможность; поняла сердцем, а не разумом — но так было даже вернее. Кивнула.
— Хорошо, ступай. Если отыщешь эту возможность еще раз, то загляни ко мне. Я с удовольствием с тобой поговорю.
Аннораттха поклонился и исчез в кустах, только ветки зашелестели. А Каэ продолжила свой путь, напряженно размышляя о том, была ли она права в отношении этого человека: тот ли он, за кого она его принимает? Но, кроме нее, на этот вопрос никто ответить не мог.
Как и было обещано, Интагейя Сангасойя проснулась через четыре часа, сбежала вниз по ступенькам и обрушилась с размаху в бассейн с морской водой. Через несколько минут, бодрая и свежая, она оповестила всех, что готова к общению.
Князь Малан Тенгри с восторгом предоставил обожаемой госпоже своего собственного быка, и оказалось, что Каэтана словно рождена для того, чтобы ездить верхом на этом могучем животном. На широкой спине быка было просторно и удобно; глубокое седло давало возможность расслабиться и отдохнуть. Правда, Каэ пришлось сесть скрестив ноги — бока у огромного зверя были слишком крутыми. Она сожалела лишь об одном — бык был чересчур быстрым средством передвижения и до дворца довез ее в считанные минуты, так что она даже толком не накаталась. Но времени не было, и Каэтана со вздохом сожаления спрыгнула на землю, не забыв, правда, приласкать черное всхрапывающее чудовище.
В трапезной было шумно и людно. Ее встретили приветственными и радостными возгласами, усадили в любимое кресло, налили вина и с невероятной скоростью уставили стол перед ней блюдами и тарелками — в Салмакиде знали, что уставшая богиня обязательно должна заморить червячка, чтобы стать разумным и толковым собеседником. Пока Каэтана ела, к ней все время кто‑то подходил, кто‑то обращался, что‑то спрашивали и рассказывали одновременно. Барнаба даже предложил свой драгоценный медовый коржик, что было уже верхом щедрости и даже героизма с его стороны. Правому боку было жарко — это маленький мохнатый альв не желал ни на шаг отходить от нее. Да и остальные старались оказаться поближе. Словом, Каэ хоть и заметила отсутствие Тиермеса, но все никак не могла выяснить, где пропадает Владыка Ада Хорэ. Да и сомнительно было, что грозный бог посвятил кого‑нибудь в свои секреты. Ей оставалось ждать.
На обед явился капитан Лоой, впервые поднявшись с постели на столь долгий срок. Траэтаона, озабоченный его состоянием, вызвал в Салмакиду бога‑врачевателя Гайамарта, и доблестный моряк сразу пошел на поправку благодаря его искусству. Все знавшие капитана отмечали, что он довольно сильно изменился после этого ранения, однако тут же спохватывались: чего еще ожидать от человека, посмотревшего в глаза смерти?
— Что ты собираешься делать дальше? — осведомился Джоу Лахатал, когда собравшиеся немного притихли и приготовились всерьез обсуждать насущные проблемы.
— Ниппи отправляет меня на Шеолу. Понятия не имею, что это за место такое и где оно находится, так что, если у вас есть соображения, друзья мои, милости прошу — делитесь. Мне любая мелочь может пригодиться.
— Шеола, Шеола, — забормотал Тхагаледжа, — конечно, я что‑то такое слышал. Но вот что?
— Легенду, старинную легенду, — мягко напомнил Нингишзида. — Вы, Владыка, как и все детишки Арнемвенда, очень любили легенду о таинственной Шеоле — странном месте, которое люди называют островом только потому, что не знают, как назвать его иначе.
— Час от часу не легче, — заметила Каэтана. — Легендарное место, говорите? Но оно существует?
— Существует, — громко сказал А‑Лахатал. — Это очень загадочное место, и если талисман находится там, то придется нелегко.
— А когда было легко? — спросила Каэтана. — Справимся. Главное, расскажи все, что знаешь о Шеоле.
— К сожалению, немногое знаю, я там редко бывал. Не уверен даже, что сам Йабарданай заглядывал туда; ну а людей на Шеолу и на привязи не затащишь.
— Йабарданай бывал, — небрежно бросил Солнцеликий.
— И люди тоже, — раздался голос Лооя. — Точнее сангасои.
— Сангасои — это не совсем люди, — запротестовал А‑Лахатал.
— Кто‑нибудь мне расскажет коротко и ясно, что меня ждет на этом таинственном островке?
— Это не остров, — сказал Морской бог. — Это бездна. Еще более страшная и непостижимая, чем Улыбка Смерти.
* * *
«В центральной части океана Локоджа, далеко на востоке от Варда, находится одно из самых диковинных и опасных мест Арнемвенда. Здесь вздымаются из пенных волн расположенные кольцом семь высоких вулканов. Они давно уже перестали быть действующими, и в их огромных кратерах плещутся темные воды озер. Вода в них пресная. Вулканы окружают бездонную впадину, которая, собственно, и носит название Шеола.
В Шеоле нет и в помине обычных морских обитателей. Ни наяды, ни тритоны, ни прочие духи и божества не посещают этих мест.
Боятся.
Здесь на огромной глубине, которую не в состоянии вынести большинство живых существ, на гладком дне, образованном потоками застывшей лавы (когда семь вулканов Шеолы были еще сушей), стоит город. Он населен, и жители его довольно многочисленны. Это народ шеолов, способных жить исключительно под водой. Верхние слои океана — с зеленовато‑голубой водой, пронизанные солнечными лучами, — считаются у них небом. В этом плотном и зыбком небе Шеолы парит, мерно взмахивая черными крыльями с белым подбоем, их верховное божество — гигантская манта. Это величественное существо не опускается ниже вершин подводной горной гряды, потому шеолы и верят, что оно общается только с душами их умерших. Делами же живых ведает тот, кого люди называют Кетус, и считают его вымыслом и легендой, ибо почти никто из них, населяющих сушу, никогда не видел Кетуса. Впрочем, это и есть их великое счастье. Те же, кто встречался с ним, не пережили этого момента своей жизни, и некому среди живых свидетельствовать в пользу его существования.
Шеолы, по человеческим меркам, совершенно безобразны. Их тела приспособлены для жизни при невыносимом давлении огромной толщи воды, глаза занимают пол‑лица, как если бы они выкатились из орбит да так и застыли распухшими отвратительными шарами бледно‑желтого или зеленого цвета. Вдоль всего тела растут многочисленные щупальца — короткие, похожие на бахрому и постоянно шевелящиеся. С их помощью шеолы довольно быстро передвигаются, а также плотно закрепляются на нужном месте — лепятся к камням, к любым предметам, ибо их щупальца снабжены крохотными присосками по несколько сотен на каждом. Череп сплющен; ушные раковины защищены двойным слоем выступающих роговых пластин, развернутых наподобие веера. Все тело плоское и гибкое, длинные пальцы — а всего их шесть — снабжены кривыми когтями, напоминающими по форме сабли. Рот акулий, с тройным рядом мелких, острых как бритва зубов. Шеолы чрезвычайно сильны и потому могли бы стать опасными противниками всего рода человеческого, однако их интересы слишком отличны, чтобы пересекаться хоть в какой‑нибудь области.
