Последний цеппелин-3 "Сила на силу". Книга первая. - Борис Борисович Батыршин
Хлоп!
Чужак опрокинулся спиной на мостовую, под колёса, теряя ножи, а Мезенцев, придя в себя, тронул машину с места. «Фиат» качнулся, переезжая сначала передними, а потом и задними колёсами через тело, лейтенант выкрутил руль, объезжая афишную тумбу, вырулил на мостовую и дал газ. Мотор затарахтел, старенький грузовик задребезжал всеми своими сочленениями – и наддал по проспекту.
- А ты молодец, доцент! – крикнул моряк через плечо. – Не растерялся, прямо в грудь свалил гада этого!
- Я, вообще-то, умею стрелять. - ответил химик. Он снова сидел на дощатом настиле, обеими руками обнимая карабин. - Охотился когда-то, ещё до войны, на кабана ходил, даже на медведя собирался, да не успел. Вот, теперь пригодилось…
- Синерожие, небось, пожиже медведя будут? – весело крикнул в ответ Мезенцев. После боя его охватило радостное возбуждение, и он гнал грузовик точно по осевой проспекта, едва сдерживаясь, чтобы не запеть в полный голос. Ты давай, смотри внимательнее, где нам сворачивать? А то проскочим, не хотелось бы возвращаться. Мало ли кто там вслед за этими заявится?..
VII
Южная Англия
Одна из авиабаз близ Лондона.
- Стоит отметить, что нелюди не слишком-то опасаются атак наших истребителей.
Командир эскадрильи стоял возле грифельной доски, на которой были пришпилены большие листы со старательно вычерченными боковыми, верхними и лобовыми проекциями воздушных кораблей чужаков.
- Синелицые усвоили, что пулемёты не способны нанести их дирижаблям настолько серьёзные повреждения, чтобы вывести из строя, ссадить, так сказать, с небес на землю. Четыре корабля, сбитые над Англией за последние два месяца, были уничтожены сброшенными сверху бомбами, причём дважды успеха добивались одномоторные «Де Хевиленды», один раз удачно отбомбились два новейших «Виккерс-Вими», и ещё один раз – дирижабль серии «R». Каждый раз за успех приходилось платить очень высокую цену: все, участвовавшие в атаках аппараты погибали, и это без учёта потерь, которые пришлось понести ради того, чтобы позволить бомбардировщикам выйти на цель. Нелюди прекрасно осознают, что их воздушные корабли уязвимы для удара сверху, и каждый раз нам приходится пробиваться через рои «меганевр», платя за это потерянными самолётами и жизнями пилотов.
Последовала пауза. Сидящие в зале (почти все они были пилотами с нашивками Королевского Воздушного Корпуса) запереговаривались, и видно было, что услышанное не добавило им воодушевления. Докладчик, морской офицер в ранге коммодора, с нашивками пилота морской авиации, дал слушателям выговориться минуты две, после чего постучал указкой по краю доски.
- Но на этот раз нелюдей ожидает неприятный сюрприз. Обычно их воздушное прикрытие сосредотачивает все усилия на том, чтобы не дать нам зайти в атаку сверху на строй, уделяя не так много внимания тому, что движется на той же высоте, в отдалении мили или около того, а о тем, кто подойдёт ближе - бьют ракетами и из ртутных метателей. Однако наш опыт показывает, что эта стрельба носит заградительный характер и серьёзной опасности – во всяком случае, на значительном удалении - не представляет. Мы воспользуемся этой особенностью их тактики и нанесём удар без превышения по высоте. Для этого в нашем распоряжении имеется шесть переоборудованных двухмоторных бомбардировщиков «Хендли Пейдж» – в носу у каждого установлена шестифунтовая пушка с боекомплектом шестьдесят снарядов. Предполагается, что эти самолёты – назовём их «воздушными крейсерами» - сблизятся с ордером неприятельских воздушных кораблей на дистанцию около трёх четвертей мили, после чего лягут на параллельный курс и откроют огонь.
- Это, что ли, вроде морского боя с линейной тактикой? – спросил один из плотов.
- Примерно так. – кивнул коммодор. – Цели достаточно крупные, к тому же воздушные стрелки заранее потренировались на аэростатах заграждения, так что мы рассчитываем примерно на пятнадцать-двадцать процентов попаданий уже в первые минуты боя.
- Снаряды – шрапнель, как у противоаэропланных орудий? – спросили с заднего ряда.
- Примерно треть будет именно такими. Остальные – осколочно-фугасные гранаты. По опыту обстрела воздушных кораблей нелюдей мы знаем, что даже очень большое количество пулевых попаданий не наносит им видимых повреждений, следовательно, надеяться на действие одних только шрапнельных снарядов не приходится.
- Но ведь нелюди быстро сообразят, откуда исходит угроза, и бросят на «крейсера» своих «стрекоз»! – снова заговорил морской лётчик. – Что же тогда – поворачивать, уходить?
- У «крейсеров» будет прикрытие, разумеется. – ответил коммодор. Три эскадрильи истребителей плюс ещё одна, вооружённая противодирижабельными ракетами, но не с зажигательной, а с фугасно-осколочной начинкой. Мы рассчитываем, что когда истребители ввяжутся в «собачью свалку» с «меганеврами», ракетные машины смогут нанести удар по неприятельским воздушным кораблям. Кроме того, в стороне, но уже с превышением в полторы мили, подойдут дирижабли, тоже под защитой истребителей. Неприятель, разумеется, обнаружит их заранее и вынужден будет держать на высоте группу «меганевр»-перехватчиков. Ну, а если они всё же решатся бросить их против «крейсеров» - что ж, тем лучше, бомбовый удар с высоты сделает своё дело.
Снова пауза, снова гул разговоров – на этот раз, как отметил бы сторонний наблюдатель, не лишённый оптимистических ноток.
- Кто-то желает высказаться? – спросил коммодор, выждав приличествующие две минуты. Пилоты запереглядывались, после чего один из них, с серебряно-седой шевелюрой и уродливым шрамом на молодом ещё лице, поднялся. На кителе его, среди прочего «фруктового салата»[1] выделялась красная с синим колодка ордена «За выдающиеся заслуги» и пурпурный, с золотым крестиком - «Креста Виктории».
- Что тут скажешь, сэр? Задумка неплоха, но уж очень сложная, прямо тебе воздушная операция. Но, похоже, иначе нельзя, верно я говорю?
Пилоты загудели, подтверждая слова ветерана.
- Выходит, сэр, осталось выяснить, как оно обернётся на деле, а это уже наша работа. Когда вылетаем?
Коммодор бросил
