Земля заката - Алексей Алексеевич Доронин
«Интересно, здесь в шахтах так же, или получше?».
– Запомните, пацаны, – наставлял Николаич. – Ляхи, которые пшеки, те ещё черти. И не они одни. Хоть я с ними работаю… но скажу честно. Чёрные и арабы – нас уважают, а белые европейцы нос воротят. Все они! Но те, кто живут в Восточной Европе – особенно. Потому что у нас было великое прошлое, а у них – нет. Если кратко про поляков, то… такими были бы русские, если б тыщу лет назад стали частью гнилого Запада. Вроде и есть общее… но где у нас плюсы, у них минусы.
Устав от политинформаций, все были рады, когда боцман всё-таки оставил их в покое.
Сход на берег команды всегда был маленьким праздником. Такое случалось редко – всего несколько раз за сезон, когда трюм оказывался забит солёной рыбой, а угольные бункеры, наоборот – пустели. Хотя корабль ходил почти всегда на расстоянии однодневного пути от берега.
Во-первых, капитан считал, что «приключения в увольнениях» подрывают дисциплину; во-вторых, не везде «Королю Харальду» были рады: по слухам, фирма кое-где задолжала за починку и топливо. Поэтому, хоть городов по берегам было немало – подходящие гавани, где была возможность встать на ремонт и пополнить припасы без риска быть захваченными заимодавцами – на пути следования можно было пересчитать по пальцам.
Когда команда сходила на берег, обязательно выставлялась усиленная вахта. Для охраны от воришек, мародеров и – главное – безбилетников-сквоттеров. Последние были настоящей чумой. Искатели лучшей доли – голодранцы всех народностей и мастей, могли забраться на судно и спрятаться так, что и собака не найдет. И чем богаче город, тем больше в нем таких обитателей дна, ищущих лучшей жизни.
Они обычно были не агрессивны. Говорили, что на Средиземном море «зайцам» приходится пожизненно и без оплаты трудиться на самых тяжёлых работах. Но норги такое не практиковали – траллс способен больше убытку принести, чем выгоды. Он может попортить или украсть товары, наброситься с кухонным ножом на хозяев, или, что ещё страшней, повредить судно. Дешевле его отпустить, дав пинка, если обнаруживали безбилетного пассажира во время стоянки, или бросить за борт, если до берега далеко. Это называлось «покормить море». Так что Шаману несказанно повезло, что он теперь – член команды, а не лежит на дне морском в виде обглоданного скелета. Да и Сашу тоже вполне могли «не заметить», когда он дрейфовал в своей лодке. И неизвестно, что бы с ним сталось, как долго он смог бы протянуть без воды?
Некоторые из «зайцев» вполне могли быть пиратскими наводчиками. Однако даже таким сухарям, как их капитан, выкидывать за борт обездоленных людей было не по нутру. Поэтому перед выходом из порта корабль всегда тщательно обследовался боцманом и приписанными к его службе матросами. Часто недоумки прятались в цепном ящике. Ни один рейс не обходился без такого инцидента.
Выпроваживали всех, даже девушек. Цыпы из нищих и голодных деревень часто пытались пролезть без билетов. Не понимали, дуры, что, если бы их обнаружили, когда берег уже не виден, им пришлось бы туго. Никто ради нарушительницы разворачиваться бы не стал. Посадили бы под замок – и «расплачивайся» за билет, как умеешь. Мир жесток.
С самого основания рыболовецкой фирмы отцом нынешнего капитана, лет через десять после Войны – экипаж был стопроцентно мужским. Женщин в команду не принимали ни под каким предлогом – ни уборщицей, ни официанткой, ни на рыбу. Может, у первого Ярла был бзик по этому поводу. Когда старый мир рухнул, у многих возникли мысли, что всё случилось из-за идей, которые были тогда популярны. Типа толерантности.
Уже к середине рейса все были малость… взвинченные. У мужчин в такой ситуации свой «токсикоз». И мысли «а вот с этой я бы сделал так, а с той – вот так, а вот этих двух…» можно прогнать разве что постом и молитвой или работой до самоистязания. Любые картинки сделают только хуже.
Даже вылазки в диких местах были для разведывательных партий своеобразным отдыхом в унылой рыбной рутине – и желающих всегда находилось больше, чем мест в катере.
А уж заход в «цивилизованный» или даже наполовину культурный порт (то есть тот, где риск подвергнуться нападению был наименьшим), – ждали, как Нового Года.
Потому что «приключения», ожидающие матросов в порту, нельзя даже сравнивать с теми, что случаются в море. Это и не приключения вовсе, а похождения, детали которых потом ещё долго смакуются в кубриках и кают-компании.
Вообще-то, Саша сначала не хотел идти.
– Мы за тебя заплатим, – сказали товарищи.
Хотя это было бы совсем унизительно.
– Себя бережешь? – добродушно ухмыльнулся Скаро. – Для кого? Что-то я не вижу этой прынцессы на горизонте.
-Ты чё, не хочешь дать честным девушкам заработать? И сам после рыбной каторги заслужил расслабон, – сказал Эдик, который прохаживался по кубрику, заложив руки в карманы.
– Потом долго ещё никуда не зайдем, – убеждал Василий.
– А может, ты больной? Бывает такая немощь. От переохлаждения. Или если стукнулся о бочку с рыбой. У нас один такой уже имеется… – хихикнул Эдик, но Скараоско строго зыркнул: мол, – перебор.
Младший видел в их взглядах смесь сочувствия и пренебрежения. Нет, отказываться нельзя, чтобы совсем не уронить свой статус. Ему с ними ещё работать. Месяц или около того. А может, дольше.
Да и, если быть честным… самому хотелось настолько, что хоть фальшборт грызи.
– Хрен с вами. Пойду.
– Во! Ура! Молоток.
Двух поляков из экипажа на все группы всё равно не хватило бы. Поэтому пошли без гида. Вернее, его роль собирался выполнять сам румын.
Пошли вшестером. Впрочем, Юхо хотел сопроводить их только до бара. У него была причина не ходить «по бабам», связанная с генетическим здоровьем. Вот над ним никто не смеялся. «Бывает».
Придав лицу чуть залихватское выражение, изобразив вольную размашистую походку и чуть задрав подбородок, Младший, как мог, постарался представить расслабленность и уверенность в себе. Он уже давно понял, что лучше выглядеть слегка психом или сукиным сыном, чем лошком.
Сначала просто шли, глазея по сторонам и радуясь, что под ногами непривычно твёрдая почва. Большая часть портовых строений сохранилась. Говорили,
