Пожарский-2 - Владимир Олегович Войлошников
Дедушка посмотрел на него с досадой:
— Молодой человек! Вам ли не знать, что связываться с подобным конструктом себе дороже? Не успеете оглянуться, как все ваши домашние переубивали друг друга из-за какой-то приблудной девицы.
— Неужели всегда? — с любопытством уточнил Кузя.
— Всегда! — отрубил дед. — Побочный эффект рассеянных эманаций. А крайний потом кто? Мастер! Так что — никаких петушков! Хотите — возьмите василиска*. Перья тоже золочёные. Последний остался, не пользуются спросом. Сейчас всё больше котики, щенята…
*Василиск — мифологическое животное
с петушиной головой
и часто — змеиным хвостом
с ядовитым жалом.
Прочие детали описаний
существенно расходятся.
Василиск мне понравился. Довольно рослый — голова, пожалуй, над столом окажется, мощный (и, между прочим, зубастый) клюв, чуть заломленный набок гребень (тоже позолоченный). По телу перья шли редко, зато между ними проглядывали крупные, с монету, листовидные чешуйки. И вместо петушиного хвоста — как положено, змеиный, угрожающе задранный, так что длинный ядовитый шип завис почти над самой василисковой головой. Не вполне птичьи крылья намекали на то, что внешнее сходство в петухом — скорее случайность, чем признак родства.
— Хорош! — оценил я. — Возьмём. И мелких дракончиков дюжину.
Пока мы протискивались к большим драконам, которые при ближайшем рассмотрении оказались двумя вивернами* (не такими уж и большими, на самом деле, всего-то в рост человека), нашли ещё нескольких довольно крупных волков.
*Виверна — разновидность дракона
с двумя крыльями и одной парой лап.
Часто (как и василиск,
что наводит на мысли
об их родстве)
изображается со змеиным хвостом,
иногда имеющим ядовитое жало.
Может вырастать
до четырнадцати метров.
«Кузь, тебе не кажется, что морды у них подозрительно знакомые?»
«Есть немного…»
— Этих вы тоже продаёте?
Дед пожевал губами:
— Это очень старый заказ. Я взялся за него по старой памяти, но…
— Заказчик больше не появился?
— Можно и так сказать. Видите ли, я не могу вам их продать. Только отдать просто так. Но если… — дед, казалось, колебался.
— Если?..
— Если они согласятся пойти с вами.
Я обернулся к бронзовой группе.
— А ведь они сидели слегка иначе.
— Приглашая их к себе в дом, вы должны быть к этому готовы.
— Дайте я угадаю. Этот исчезнувший заказчик, он дал вам нечто — набор небольших предметов, которые вы поместили в каждую форму, прежде чем отлить фигуру?
Лавочник посмотрел на меня очень серьёзно:
— Я не могу вам этого сказать.
Да всё, можно уже и не говорить. Я подошёл к насторожившейся стае, протянул вожаку руку, чтобы он мог обнюхать. Сказал очень тихо, на грани слышимости:
— Я, конечно, не так красив, как ваш прежний хозяин. Но с моим прародителем тоже бегала пара непростых волков.
Вожак потянулся к моей руке и хрипло ответил:
— Я чувствую это. Гораздо ближе, чем ты хочешь показать.
Готовы говорить — уже неплохо.
— Как тебя зовут?
Волк издал звук, больше всего похожий на «Хаарт».
— Итак, Хаарт, я могу забрать вас отсюда. Моему дому и клану нужна защита, и для вас найдётся дело получше, чем изображать болванчиков на потеху зевакам. Но у меня есть условие.
— Какое? — вожак чуть склонил голову.
— Обычное. Клятва верности. Я бы не хотел иметь под боком банду, которая может вдруг захотеть действовать против меня.
— Но если вернётся хозяин…
— Если он вдруг вернётся раньше, чем я думаю, мы снова соберёмся все вместе, и вы честно скажете мне — или моему преемнику — что вам пора уходить.
— Некоторые из нас считают, что лучше дождаться здесь.
— Возможно. Передай этим некоторым: Аполлон погиб в Великую Войну. Поэтому он не мог прийти за вами. Боги, понятно, не умирают навечно, но я не думаю, что Аполлон сможет вернуться сюда в ближайшую тысячу лет.
Кузя потёр ухо, и я тоже это почувствовал — в воздухе словно разлился тонкий писк, тоньше комариного. Интересно, это они так общаются меж собой?
Волки встали:
— Мы пойдём с тобой, внук Одина. И мы будем верно служить тебе и твоему роду, пока не вернётся наш старший хозяин.
Я обернулся к лавочнику, вперившемуся в меня крайне пристально.
— Весьма неожиданный поворот, молодые люди… Однако, я благодарен вам за освобождённое место, теперь здесь хоть развернуться можно будет. В вивернах, я так понимаю, потребность отпала?
— Отчего же? Мы возьмём, как и собирались: двух виверн, василиска и дюжину маленьких дракончиков. Мелких заберём сразу, прочее доставить в особняк Пожарских.
Мы вышли из лавки, нагруженные дракончиками и окружённые волками.
— Домой!
— А магофон? — укоризненно напомнил Кузя.
— Ядрёна-Матрёна! Магофон! Идите тогда к машине, а я быстренько куплю, иначе мы таким отрядом весь Гостиный двор перепугаем.
С магофоном мне удалось разобраться предельно быстро: спросил у швейцара, где оные приборы продаются, вошёл и потребовал мозги мне не парить, а выдать самый лучший. Расплатился — ушёл!
На улице вокруг моей машины уже собралась некоторая толпа. Люди фотографировали бронзовую стаю (девять штук — уже стая, правильно?), живописно разлёгшуюся вокруг машины. Волки притворялись неживыми.
— Газета «Вечерний свет»! — раздался вопль у меня под самым ухом. — Расскажите: как вам удалось заполучить в своё распоряжение ожившие скульптуры?
Вот вам — ожившие скульптуры! Почему не «големы»⁈ Забыли уже, что это такое?
Я развернулся и так посмотрел на репортёра, что тот съёжился и пробормотал:
— Простите, ваша светлость…
Оставил его переживать о бренности бытия (блин, мыслей левой Горынычевой головы нахватался, что ли?) и подошёл к машине:
