Энн Брешерс - Союз «Волшебные штаны»
Последнее утро в Греции, последний завтрак с дедушкой. Охваченная фантастическим блаженством, Лена мысленно по-гречески передала деду разговор с Костасом. Этот разговор был великолепным финалом лета. Сейчас она с довольным видом смотрела на дедушку, жуя рисовые хлопья, проводя за едой строго положенное время.
Дед украдкой взглянул на нее и улыбнулся, и Лена поняла кое-что очень важное. Все именно так, как и должно быть, как нравится им обоим. Большинство людей любят разговаривать, обмениваться мнениями во время беседы, Лена и дедушка к этому большинству не принадлежали. В полном молчании они поглощали рисовые хлопья и чувствовали себя прекрасно.
Лена быстро забыла про свой внутренний монолог и вновь принялась за хлопья.
Потянувшись за молоком, дедушка накрыл ладонью ее руки.
— Ты моя девочка, — только и сказал он.
И Лена знала, что так и есть.
Два дня спустя Тибби, как обычно, сидела на кровати Бейли. Она знала, что Бейли стало хуже. Девочка не была испуганной или мрачной, а вот медсестры и нянечки выглядели именно так. Они вытирали слезы всякий раз, когда Тибби смотрела на кого-либо из них.
Бейли играла в «Воина-Дракона», а ее отец дремал в кресле у окна. Она слегка откинула голову на подушку, чтобы отдохнуть.
— Поиграешь за меня? — спросила она Тибби.
Тибби кивнула и взяла пульт.
— Когда вернутся твои подруги? — спросила Бейли уставшим голосом.
— Кармен уже дома. Лена и Бриджит возвращаются на следующей неделе.
— Это хорошо, — сказала Бейли. Ее глаза постепенно закрывались.
Сегодня Тибби заметила в палате два громко гудящих телеметрических монитора.
— Как Брайан? — спросила Бейли.
— В порядке. Научил меня добираться до десятого уровня, — сказала Тибби.
— Он стоящий парень, — прошептала Бейли.
Тибби засмеялась, вспомнив ту фразу: «Он действительно такой. Ты права, а я нет. Как всегда».
— Неправда, — сказала Бейли. Ее лицо было белым, как у ангела.
— Это сущая правда. Я сужу о людях, не зная Их, — сказала Тибби.
— Но ты изменила свое мнение, — произнесла Бейли низким и тихим голосом.
Тибби нажала «паузу» на пульте, решив, что девочка засыпает.
— Играй! — приказала Бейли шепотом.
Тибби проиграла аж до восьми часов, пока медсестры не выгнали ее из палаты.
Лена!
Кое-что произошло. Это не то, о чем я мечтала. Мне очень нужно поговорить с тобой, я не могу написать об этом. Я какая-то… странная. Я не понимаю сама себя.
Пчелка
Лена, я не могу спать. Я напугана. Я хочу поговорить с тобой.
Лена прочла открытки от Бриджит, пересланные из Афин. Они были отправлены летом и доставлены одновременно, прямо перед отъездом в аэропорт.
Самолет пролетал часовые пояса, а сердце Лены совершило мучительное путешествие из кузницы в Ойе, где она так хотела бы оказаться, в девичий футбольный лагерь на Байе, где в ней так нуждались.
Лена знала Пчелку слишком хорошо, чтобы не волноваться. Однажды жизнь Би уже перевернулась. За этим последовала череда ошибок. Пчелка развила слишком бурную деятельность, но вскоре что-то больно ранило ее. Она сбавила темп и потеряла уверенность в себе. Би мучилась. Ей не хватало сил на что, чтобы быстро восстановиться и вновь обрести себя. Иногда Бриджит была настоящим ребенком. Она искала выход, кто-то должен был руководить ею, и это ее ужасало. Мама ушла из жизни, а отец был робок и недосягаем. Би нужен был кто-то, кто присмотрел бы за ней, помог понять окружающий мир.
Эффи зачмокала. Лена толкнула сестру в плечо:
— Эй, Эфф?! Э-э-ф?
Эффи улыбнулась во сне. Лена подумала, что сестре снится свидание с любимым, и толкнула ее сильнее:
— Эффи, проснись на минутку.
Эффи нехотя открыла глаза.
— Я уснула, — сообщила она, как будто это было новостью или секретом.
— Ты чемпион мира по сну, Эффи. Я уверена, что ты бы еще спала и спала.
— Ха-ха!
— Послушай, я собираюсь изменить маршрут. Я оставлю тебя в Нью-Йорке, а сама полечу в Лос-Анджелес.
Лена знала, что Эффи не любит летать одна, поэтому просто поставила ее перед фактом.
— Из Нью-Йорка в Вашингтон лететь недолго, Эфф. С тобой все будет в порядке.
Сестра выглядела ошарашенной.
— Но почему?
— Потому что я беспокоюсь за Пчелку. — Эффи знала Бриджит и поняла, что сейчас ее собственные и Ленины проблемы просто пустяк.
— Что у нее там происходит? — спросила Эффи, всерьез разволновавшись из-за Би.
— Пока не знаю.
— У тебя есть деньги? — спросила Эффи.
— У меня осталось немного от тех, которые дали нам мама с папой.
Родители дали каждой дочери по пятьсот долларов, но Лена почти все истратила.
— У меня осталось двести долларов. Хочешь, возьми? — предложила Эффи.
Лена крепко обняла ее:
— Завтра привезу ее обратно домой. Маме и папе позвоню из аэропорта, но ты объясни им все.
Эффи кивнула:
— Ты заменяешь ей маму.
— Когда она в этом нуждается, — сказала Лена.
Она с удовольствием вспомнила, что Волшебные Штаны лежат у нее в сумке.
Когда на следующее утро в десять часов зазвонил телефон, Тибби поняла, что это означает. Она подняла трубку и, плача, слушала.
— Миссис Граффсман, я знаю, что случилось. Вы можете не говорить.
Тибби закрыла глаза ладонью.
Похороны состоялись через два дня, в понедельник. Тибби стояла вместе с Анжелой, Брайаном, Дунканом и Маргарет. Кармен, приехавшая из Южной Каролины, стояла в стороне. Все тихо плакали.
Ночью Тибби не спала. С часу до трех она смотрела «Стальные Магнолии» и очень обрадовалась, когда в три пятнадцать услышала всхлипывания. Бесшумно, чтобы кто-нибудь из родителей не проснулся, она вошла в детскую, вынула малышку из кроватки и спустилась с нею на кухню. Устроив сестренку на согнутой руке, другой рукой Тибби взяла бутылочку. Маленькая Катрина с удовольствием слушала ее тихую песенку.
Потом Тибби положила Катрину к себе в постель и наблюдала, как сестренка засыпает, не допив молоко. Тибби плотно прижалась к ней и заплакала. Слезы падали на пушистые, мягкие волосики Катрины. Когда малышка заснула крепким детским сном, который не нарушить даже взрывом, Тибби отнесла ее обратно в кроватку.
Было четыре утра. Тибби спустилась на кухню, открыла дверцу холодильника и достала коричневую коробочку, в которой лежала Мими. Как заколдованная, вышла в гараж прямо в пижаме и комнатных тапочках. Плотно прижав коробку к рулю велосипеда и придерживая ее, девочка проехала несколько миль в сторону кладбища. Замороженная в коробке Мими покачивалась под ее запястьем.
Земля на могиле Бейли была еще мягкой. Тибби отодвинула в сторону дерн и обеими руками начала рыть, потом поцеловала коробочку и опустила в ямку. Засыпав ее землей, вернула дерн на прежнее место и села на траву. Волшебно светила луна, опускаясь все ниже к горизонту. Тибби очень хотелось свернуться калачиком и отгородиться от всего мира.
Девочка легла на траву и сжалась в комочек.
Она была живая, а они тут, рядом, мертвые. Она попытается сделать свою жизнь осмысленной. Настолько, насколько сможет. Тибби пообещала Бейли, что продолжит игру.
Когда Лена прибыла в Мулеж, ощущение времени и пространства куда-то пропало. Дважды сменив такси, она добралась наконец до лагеря. Солнце уже садилось, но воздух был все еще горячим и густым. Она находилась за тысячи миль от Ойи, но, казалось, дышала тем же воздухом.
Лена знала, что Бриджит собиралась уехать раньше, поэтому нужно было успеть помочь ей вернуться домой — любым способом увезти ее отсюда. Лена нашла административный корпус и оттуда пошла к домику Бриджит.
Войдя в плохо освещенную комнату, сразу же увидела подругу: золотистую голову над темным спальным мешком.
Бриджит села. Лена смотрела на ее печальное лицо, на волшебные волосы.
— Привет, Пчелка, — сказала она и быстро обняла подругу.
Бриджит, явно не понимая, что происходит, сощурилась, отстранилась, словно не узнавала Лену.
— Как ты сюда попала? — спросила она наконец.
— На самолете.
— Я думала, ты в Греции.
— Да, была. Вчера. Я получила твои письма, — пояснила Лена.
Бриджит кивнула.
— Это действительно ты.
Тут Лена заметила, что на них в изумлении таращатся все, кто был в комнате.
— Не хочешь прогуляться?
Бриджит вылезла из спальника и вышла из домика — в огромной футболке и босиком. Пчелку никогда не интересовало, как она выглядит.
— Тут прекрасно! — сказала Лена. — Я любовалась такой же луной все лето.
— Не могу поверить, что ты приехала, — сказала Бриджит. — Почему ты это сделала?
Лена ковыряла туфлей песок.
— Чтобы ты не была одинока.
