Санин Евгений - Святая - святым
- Конечно, бери, сынок!.. – послышался радостный мамин голос, который тут же сменил озадаченный - папин:
- Чего это с ним?
- А ты не понимаешь? Это у него – генетически, но только – в меня!
2
- Горе ты мое городское! – подбежав к сыну, заохала мама.
Спор родителей, в кого больше уродился их сын, разгорелся с новой силой. Прихватив перчатки, Стас с хитрой улыбкой прикрыл за собой дверь и торопливо вышел из дома. Оглядевшись с крыльца, он с удовольствием отметил, что крапивы во дворе – сколько угодно! Чтобы не вызвать подозрений родителей, удивленные лица которых поочередно появлялись в окне, Стас принялся старательно выдергивать сорняки, все больше и больше приближаясь к вожделенной крапиве.
Издалека ее листья казались ему долларовыми бумажками. Но когда он, уже изнемогая от усталости, вспотевший, в одних шортах, подошел к ним совсем близко, крошечные иголочки на них выросли до величины игл самых больших шприцов... Стас озадаченно покачал головой и, прикидывая, с чего начать, посмотрел на крапиву.
Особенно много ее было у забора, за которым виднелась соседская банька. Здесь, даже в такую жару, стояла лужа. Осторожно, чтобы не поскользнуться, Стас подошел к самым зарослям крапивы. Сняв перчатку, он пугливо дотронулся до самого маленького листка и ойкнул.
- Д-да… - Стас осмотрел быстро краснеющее пятно на пальце и озадаченно покачал головой. – За такое отец больше таблетки не даст… Надо сделать веник и пару раз хлестнуть себя по плечам!.. Заодно, как говорил Григорий Иванович, и волю потренируем!
Стас решительно надел перчатки, крепко ухватился за самый большой куст крапивы, что было сил рванул на себя и… потеряв равновесие, полетел в самую гущу крапивы…
Словно миллион искр от огромного, обжигающего костра сверкнул перед его глазами.
Ослепленный Стас, уже не обращая внимания на то, что стебли крапивы хлещут его по спине и животу, всхлипывая, выполз из зарослей.
Встав у сарая на ноги, он посмотрел на себя – грязного, с животом и руками, краснеющими прямо на глазах и, уже не радуясь мысли, что заработал больше, намного больше тысячи долларов, заковылял к дому.
Родители встретили его хвалебными голосами. Однако, тон их сразу же угас, а благоговейное выражение лиц сменилось неподдельным ужасом. Стас, следуя за их взглядами, перевел глаза на свой, весь покрытый красными пузырями живот и едва не взвыл от страха и жалости к самому себе.
- Таблетки дайте… - протягивая дрожащую руку, слабым голосом жалобно попросил он.
- Что?! – не понял отец.
- Димедрол…
- Какой димедрол? Какие таблетки?!
Отец бросился к себе, и в родительской комнате остро запахло лекарствами.
- Горе ты мое городское! – подбежав к сыну, заохала мама. – Ты что, крапивы от сорняков отличить не мог?
Стас захныкал, пытаясь оправдаться, и замер, глядя на появившегося с огромным шприцом отца.
- От такой аллергии одно только средство – укол! Причем – горячий! – заявил он, приближаясь к сыну.
Димедрол, доллары и недавнее падение в крапиву были мгновенно забыты Стасом. Все ее жала не стоили одного этого папиного шприца!
После укола, страдая от боли и разочарования, он лежал в кровати, вновь и вновь переживая весь ужас случившегося.
- Добегался! – ворчал за стеной отец. – Куда спокойнее было, когда он сидел дома и читал.
- Читал? - переспросила мама, и послышались ее быстрые, удаляющиеся шаги.
- Ты куда?
- Я сейчас!
Шаги мамы вернулись и осторожно приблизились. Стас открыл глаза и увидел, как она положила что-то на подоконник.
- Ч-что это? – вяло поинтересовался он.
- Твоя тетрадь!
- Откуда?.. Где ты ее нашла?..
- В кустах под окном лежала. Ветер, наверное, сдул!
«Ага! Этот ветер – Максом называется… - невесело усмехнулся про себя Стас. Подумав о Максе, он вспомнил весь сегодняшний день, пруд и удивился, что Ник до сих пор еще не пришел за димедролом.
«И хорошо, что не пришел! – с облегчением подумал он. – Мои знают, что Ник – наркоман… я просил димедрол… что бы тогда я сказал?..»
3
Ник оглянулся и услышал то, чего меньше всего мог ожидать…
А Ник, тем временем, сидел рядом с лежащим на постели отцом Тихоном и, в свою очередь, тоже думал о Стасе.
Он лихорадочно прикидывал, успел уже тот выпросить у отца димедрол или еще нет. Всего через стену от него был процедурный кабинет, где этого лекарства было более, чем достаточно, да и не только его, но и кое-чего покрепче, чего он жаждал сейчас больше всего на свете. Но крепкие решетки на окне и огромный замок на двери лишали его всяких надежд.
Была, правда, одна идея – но настолько безумная, что Ник боялся даже думать о ней. И он ерзал на табуретке, не зная, куда себя деть. И к Стасу было уже пора… и эта комната притягивала его, словно магнит…
Из далекой Америки или Англии ему позвонил по мобильному телефону отец. Ник ответил, но долгого разговора не получилось. Игорь Игоревич сразу понял, что у сына ломка, и быстро прекратил разговор.
Отец Тихон, искоса поглядывая на парня, что-то ловко вырезал ножичком из небольшого кусочка дерева. Наконец, он закончил работу и положил на тумбочку, где стояла, прислоненная к стакану с букетом ромашек, картонная иконка – аккуратный маленький крестик…
- Не могу без дела сидеть! – пожаловался он, пряча нож в ящик тумбочки, в котором, как успел заметить Ник, лежало еще несколько заготовок. - Нравится?
- Ничего! – пожал плечами Ник.
- Хочешь, подарю?
- Зачем? Надо будет – мне отец золотой купит! А то, как и у вас, в рубинах!
Ник кивнул на крест отца Тихона и осторожно спросил:
- А вам сейчас больно?
- Сейчас нет.
- А вообще – бывает?
- Если честно, то да!
- И обезболивающее вам дают?
- Да не без этого.
- А… успокаивающее?
- Тоже несколько раз предлагали!
- Сильное?
- Куда уж сильней – почти наркотик!
- А… вы?
- Отказался! – улыбнулся отец Тихон.
- Почему?! – во все глаза уставился на него Ник.
- Боюсь привыкнуть!
- А вы не отказывайтесь!
И тут Ник, путаясь в словах, стал говорить о том, на что все это время надеялся без всяких шансов на успех:
- Вы попросите, вам дадут! А вы - мне! Я… сейчас же съезжу за фельдшерицей, она приедет, и… Ну, что вам стоит? Мне плохо… очень…понимаете? Я больше так не могу! Я этого не выдержу!! Да что вы можете понимать?! А-аа... – обреченно махнул он рукой, направился к двери и вдруг услышал за спиной:
- Постой!
Ник, не оборачиваясь, взялся за ручку двери.
Стой, тебе говорят! – уже громче повторил отец Тихон.
Ник оглянулся и услышал то, чего меньше всего мог ожидать:
- Хорошо, я согласен.
- Вы? – веря и не веря, бросился он к отцу Тихону. - Согласны?!
- Да. Но – только при одном условии.
- Да я все, что угодно! – забормотал Ник, доставая трясущимися руками доллары. – Вот!.. вот!.. берите…
- Нет, деньги оставь себе! – остановил его отец Тихон. – Я просто хочу помочь тебе…
- Тогда я поехал? – снова рванулся к двери Ник.
- Куда? Ты забыл про условие! – напомнил отец Тихон.
- Нет! Почему? Я помню! И… что же я должен делать?
- Ты должен дать мне слово…
- Что это в последний раз? – перебил отца Тихона Ник. – Конечно, дам! - Он поймал на себе пристальный взгляд священника и опустил голову: - Но вы же сами понимаете, что я не сдержу его…
- Ты дашь слово, - словно не слыша его, повторил отец Тихон, - что просто побудешь здесь полчаса.
- И все?!
- Нет. И по-честному откажешься от своей просьбы, если тебе станет легче.
- А если не станет?
- Тогда я сам поеду с тобой к фельдшеру и попрошу сделать тебе укол. Ты прав, она мне не откажет!
- Ага, я все понял! – нахмурился Ник, и уголки его губ задергались. - Вы думаете, что я успокоюсь за это время? Но это же ломка! Как вы не понимаете? Она не пройдет, пока не принять дозы!..
- Пройдет, - тихо, но твердо сказал отец Тихон. - И прошу тебя потерпеть всего полчаса.
- А не обманете?
- Ну, чем мне тебе доказать… - покачал головой отец Тихон и вдруг улыбнулся: - А хочешь, я тебе свою тайну открою?
- Тайну? – распахнул глаза Ник.
- Да, почему я приехал в Покровскую? А ты, если я не сдержу своего слова, вправе будешь рассказать ее всем!
- Да не надо мне вашей тайны… - проворчал Ник, сникая под открытым взглядом отца Тихона.
- И, тем не менее, я расскажу. У нас ведь целых полчаса. Но только ты сделаешь все, что я попрошу!
- Ну, хорошо!
