Ночь в одиноком октябре - Желязны Роджер Джозеф
– Да заткнешься ты или нет?! – не выдержала Дымка.
– Вот так, да? Вот вам и уважение.
– Сиди тихо. Я начинаю сердиться. Что ты имел в виду, когда сказал, что никогда не был игроком?
– То и имел. Я увидел – происходит что-то интересное, и решил немного поучаствовать.
– Объясняй подробнее.
– Я же сказал тебе, я обыкновенный подвальный крыс. Просто, шатаясь здесь по своим делам, я начал прислушиваться к тому, что говорит народ – я имею в виду Ночного Шороха, Ползеца, Трескуна, тебя и Снаффа. Довольно быстро я смекнул, что началась какая-то странная Игра, и все вы – ее участники. Вы довольно хорошо уживались и, несмотря на то что каждый был сам по себе, частенько помогали друг другу. Поэтому я решил узнать об Игре как можно больше и начал думать, как сойти за одного из вас. До меня быстро дошло, что у каждого из вас имеются в высшей степени странные хозяева и хозяйки. И тогда я понял, что надо делать. Я все равно давно уже пасся у дома Дорогого Доктора, питаясь отходами его работ. Я дал вам понять, что он участвует в Игре, и я работаю на него. И, естественно, я тут же заслужил уважение и достойное обращение со стороны каждого из вас. Это значительно облегчило мое существование. И вот надо же случиться такой беде – пожар! Зимовать в амбаре – удовольствие не из приятных. Но крысы ко всему привыкают. Мы…
– Помолчи минутку, – приказала Дымка, и он немедленно повиновался. – Снафф, ты понимаешь, что это значит?!
– Да, – кивнул я. – Не существует никакого таинственного игрока. Просто в мои расчеты закрался лишний фактор. А Дорогой Доктор, должно быть, приехал сюда, просто ища уединения для своих научных экспериментов.
– И это объясняет, почему гадание ничего не показывало насчет него.
– Ну да. Мне придется заново переделать кое-какие расчеты. Спасибо, Бубон. Ты очень помог мне.
Серая Дымка вылезла из корзины, вслед за ней высунулся Бубон.
– Вы что, хотите сказать, что я могу идти? – недоуменно вопросил он.
На меня накатил прилив благородства, я чувствовал себя необыкновенно счастливым, до разгадки было рукой подать. А он выглядел таким жалким.
– Ты можешь пойти с нами, если хочешь, – предложил я. – И тебе не придется жить в амбаре. Можешь поселиться у меня дома. Там тепло и много еды.
– Ты не шутишь?
– Конечно, нет. Ты нам очень помог.
– Да, ты, правда, живешь рядом с кошкой, но…
Серая Дымка по-кошачьи усмехнулась.
– Ты оказал нам профессиональную помощь, – объявила она. – Поэтому я не стану вычеркивать тебя из списка своих друзей.
– Ну, хорошо, тогда я с вами, – согласился он.
Бубон выпрыгнул наружу, и все вместе мы зашагали прочь от пепелища.
28 ОКТЯБРЯ
Все расчеты сошлись, и теперь я должен был проверить их результат на местности. Я обежал дома, которые посетил вчера, гадая, кто еще, кроме меня, мог прийти к такому же выводу. Я заметил викария – и он тоже увидел меня, когда Текила карканьем предупредила его. Он перетаскивал с телеги к себе домой какую-то коробку и даже прервал работу, чтобы поглядеть мне вслед. Его левое ухо все еще скрывали бинты. Случилось так, что, когда я пробегал мимо, Великая Сыщица миссис Эндерби как раз сидела на дереве с огромным биноклем.
– Снафф, прошу тебя, подойди сюда! – окликнула она меня.
Я пробежал мимо, не останавливаясь.
Солнце время от времени выглядывало из кучкующихся тучек. Ветерок гонял вихри опавшей листвы, ее становилось все больше и больше. Я направлялся на юг.
Бубон устроил себе гнездовище в подвале, хотя, когда нас не было, спокойно разгуливал по дому и питался на кухне вместе со мной.
– А что стало с теми Тварями-в-Зеркале? Или из Зеркала, если это имеет какое-то значение? – как-то спросил он.
В ответ я рассказал ему историю вражеского нашествия, последовавшего сразу за нашей поездкой в город. И заодно уж рассказал подробности самой поездки.
– Вот уж кому я этого никогда не прощу, – сказал Бубон. – Он столько раз палил по мне из своего арбалета, а ведь я ему ничего плохого не сделал, разве что пару раз по мусорным бачкам полазал. И что, стрелять теперь честную тварь? Надеюсь, он что-нибудь там перемудрит на последнем этапе, и вы, ребята, оставите от него одно воспоминание.
– А в самом деле, что тебе известно об Игре? – поинтересовался я.
– Я много чего слышал. Много видел. Все говорили со мной не таясь, поскольку считали, что я ее участник. А спустя какое-то время мне и самому стало так казаться, – ударился в воспоминания крыс. – Я многое успел узнать.
И он начал рассказывать мне историю о том, как определенное число определенных людей собираются в определенном месте в определенный год в ночь в Одиноком Октябре, когда в канун Дня Всех Святых сияет полная луна и когда может быть открыт путь для возвращения на Землю Древнейших богов, и как некоторые из этих людей помогают открытию Врат, тогда как другие прилагают все свои силы, чтобы не позволить этому случиться. Уже многие века подряд победу одерживают закрывающие – зачастую благодаря чистой случайности, – и существует множество легенд о темном человеке, полусумасшедшем убийце и скитальце, и его псе, которые всегда выступают на стороне закрывающих сил. Одни утверждают, будто это сам Каин, обреченный странствовать по нашей Земле, расплачиваясь за свой грех; другие говорят, что человек этот просто заключил договор с одним из Древнейших, который втайне желает сорвать планы остальных богов, – но на деле никто точно не знает. И люди эти, обладающие определенными атрибутами и другими предметами, заключающими в себе силу, встречаются в строго определенном месте и сходятся в битве, дабы исполнить свои намерения. Победители покидают поле боя невредимыми, проигравшие же расплачиваются за самонадеянность, сталкиваясь лицом к лицу с законами космоса, вовлеченными в процесс. Затем он перечислил игроков и их атрибуты, добавив в довершение всего некоторые результаты расчетов, гаданий, сведения о магических нападениях и защитах.
– Бубон, – воскликнул я, – я потрясен! И ты узнал все это, ни единым словом или жестом не выдав себя?
– У крыс отлично развит инстинкт самосохранения, – пояснил Бубон. – Чтобы выжить, мне надо было познакомиться с этим.
– А может, и не надо было, – заметил я. – Ты мог бы держаться в стороне и заниматься своими делами. Сам по себе обман куда опаснее, чем кажется на первый взгляд.
– Да ладно. Мне просто стало любопытно, со всех сторон сыпались какие-то таинственные намеки. Вот и навлек на свою голову. Но, думаю, я действительно наслаждался, делая вид, будто тоже играю. Никогда прежде я не делал ничего настолько важного, и мне понравилось это.
– Давай, – сказал я. – Залезай ко мне на спину, я отвезу тебя посмотреть на цыган. Хорошая музыка и все такое прочее.
Мы оставались в таборе до позднего вечера. У меня не так много друзей, и вечер в самом деле выдался замечательным.
На пути к Собачьему Гнездовищу, уже у самого подножия холма, я снова наткнулся на гигантские бесформенные следы. Несколько следов я обнаружил и среди каменных плит. Я подумал: куда теперь пойдет экспериментальный человек, теперь, когда дом его уничтожен?
Я сделал пару кружков вокруг глыб, заново проводя линии, накладывая их на местность, начисто исключив из своих расчетов ферму, что на юго-западе. В результате центр переместился значительно севернее. Не забыл я и об обоих запасных склепах Графа. Сосчитал целых два раза – принимая во внимание Ларри и без его участия. И в варианте, исключавшем присутствие Ларри, центр падал на место, уже тронутое Высшими Силами. Как раз там я и стоял. Именно здесь, в Собачьем Гнездовище, посреди разорванного круга гигантских глыб, и произойдет заключительная сцена Игры. Ларри же был просто одним из приспешников. Я запрокинул голову и завыл. Образ совпал.
На камне, с которым было связано одно из наших с Дымкой недавних приключений, ярко полыхнули письмена, словно подтверждая мои выводы.
