Английская поэзия XIV–XX веков в современных русских переводах - Антология
Вы славу добывайте —
Плывите, покоряйте!
Кто робкий, как овца, —
Пусть остается дома.
Британцы, что сидим?
Спешить на борт пора;
Вот ветер поднялся —
Расправим паруса
И клятву мы дадим
Сильней, чем все ветра.
Вы с курса не сбивайтесь —
Всегда идти зюйд-вест!
Пусть шлет вам риф и бурю
Эол, свой лик нахмуря,
Вы страху не сдавайтесь —
Пусть шторм ревет окрест.
Вас через море синее
Манил чудесный край;
И жемчуга, и злато
Хранит удел богатый —
Виргиния,
Вновь обретенный рай.
Природа там дает
Птиц, рыбу и оленя,
Земля родит всегда
Без всякого труда
Три урожая в год…
Сплошное изумленье!
Плющом там облеклись,
Как пурпуром, для вас
Кедр, великан могучий,
Что выше тучи,
Сосна, и кипарис,
И ценный сассафрас.
Златой наступит век,
Закон его — щадящий;
С природой кто живет,
Не ведает забот:
Лишь хлад и снег —
Недолгий, преходящий.
Сладчайший аромат
Земли благословенной
Несет у побережий
Над морем ветер свежий;
Всяк сердцем рад
Вступить на брег блаженный.
Счастливейшие люди,
Познав сей новый край
По воле Провиденья,
Вкушайте наслажденья!
Греми, орудье,
И небеса пугай!
В стране чужой,
Живя вдали от дома,
Героев породите
И славу насадите
Под дальнею звездой,
Нам незнакомой.
Повсюду там взросло
Растенье именито —
Цветет под чуждым небом
Лавр, освященный Фебом;
Украсит он чело
Прибывшего пиита.
Их странствия воспой,
Старательный Хаклит —
Воспламенит прочтенье
Людей на приключенья,
Их гений твой
Навеки сохранит.
Перевод А. Серебренникова
* * *
Сколь многих пышных суетных особ,
Взирающих на чернь в окно кареты,
Пожрет забвенье ранее, чем гроб,
Зане в стихах красы их не воспеты.
Прими же в дар бессмертья благодать!
Сей быстрый век века лишат обличья,
И королевы станут почитать
За счастье отблеск твоего величья.
Прочтя рассказ о столь благой судьбе,
Скорбеть начнут матроны и девицы,
Что не дано им было при тебе,
Украсившей прекрасный пол, родиться.
Ты воспаришь, презрев земную ложь,
И в вечных песнях вечность обретешь.
Перевод А. Сергеева
* * *
Как часто время за года любви
Свой зыбкий облик странно изменяло,
Прямые искривляло колеи
И прихотям Фортуны потакало!
Не доверяя зренью, видел глаз
Несчастье Эссекса, покой Тирана,
Великой королевы смертный час,
Преемника восход к вершинам трона,
С Испанцем лад, с Голландией разрыв, —
Так пляшет колесо слепой Фортуны,
Но я служу любви, пока я жив,
И для служенья силы в сердце юны.
Пусть изменяют небо и земля —
Своей святыне вечно верен я.
Перевод А. Сергеева
* * *
Осиленное мраком, солнце дня
Вкусило сон, зардевшись пред закатом,
Но та, что ярче солнца для меня,
Уже в ночи лучилась ярким златом;
Кто жаждал видеть, как ревнует дол,
Когда горе неслось ее дыханье;
Кто в мире зримом слышать предпочел
Травы под дивной ножкой колыханье;
А я не смел искать блаженней див,
Чем звезды те, что глянули в зеницы
Ее очей и, солнце отразив,
Скликали херувимов в очевидцы;
Сияла ночь, и воздуха кристалл
В лучах любви восторженно блистал.
Перевод А. Сергеева
* * *
Глухая ночь, кормилица скорбей,
Подруга бед, вместилище томленья,
Зачем, смолы тягучей и черней,
Ты отдаляешь утра наступленье?
Зачем надежды ты спешишь известь
И адским замыслам даешь раздолье;
Зачем ты пробуждаешь в сердце месть
И грех берешь под сень свою соболью?
Ты — смерть сама, в тебе заключена
Могила света, радостей темница.
Да помрачатся звезды и луна,
И благовонье с неба не струится,
Затем что ты тревожишь страсть во мне,
От коей я горю в дневном огне.
Перевод А. Сергеева
* * *
Прими, о дева, горестный итог
Вседневного любовного томленья,
Слезами окропленный между строк,
Овеянный тоски унылой тенью;
Печальный памятник моих скорбей,
Бессчетных вздохов жалкое жилище,
Укор судьбе и гимн любви моей,
Которой в мире не бывало чище.
Тебе как дань возжег я фимиам
С усердьем, верой, мыслями благими,
С мольбой, с надеждой завещать векам
Твое блаженное святое имя:
Его как добродетели пример
Поднимет Муза выше горних сфер.
Перевод А. Сергеева
Christopher Marlowe (1564–1593)
The Passionate Shepherd to His Love
Come live with me and be my love,
And we will all the pleasures prove,
That Valleys, groves, hills, and fields,
Woods, or steepy mountain yields.
And we will sit upon the Rocks,
Seeing the Shepherds feed their flocks,
By shallow Rivers to whose falls
Melodious birds sing Madrigals.
And I will make thee beds of Roses
And a thousand fragrant posies,
A cap of flowers, and a kirtle
Embroidered all with leaves of Myrtle;
A gown made of the finest wool
Which from our pretty Lambs we pull;
Fair lined slippers for the cold,
With buckles of the purest gold;
A belt of straw and Ivy buds,
With Coral clasps
