Королевская кровь-11. Чужие боги - Ирина Владимировна Котова
— Как я попал сюда, капитан?
Это не было закрытой информацией и вполне могло послужить установлению доверия.
— Я знаю лишь то, что написано в вашем досье, — сказала она, зеркально протягивая руку за сдобой. — Вы, Брин и Черныш выпали из Зеркала вместе с потоком воды. В расположение рудложской армии, к палатке Старова Алмаза Григорьевича. Черныш сейчас жив и работает совместно со Старовым над той же проблемой, к которой мы хотим привлечь и вас.
— Старый пройдоха, — пробормотал Макроут возмущенно.
— Оливер Брин мертв. Захлебнулся.
Барон с сожалением откинулся на стуле. Он явно чувствовал себя все свободнее. Ушла скованность.
— Вас сюда доставил Свидерский Александр Данилович. Собственно, это его решение. Вы были на грани срыва, нужно было воздействие служителя Триединого.
— Свидерский, — с неловкостью повторил темный.
— Вы знакомы.
— Разве этого нет в досье? — он невесело усмехнулся. — В любом случае, рассказать, как мы познакомились, я не могу. Блок.
— Ничего страшного, — с иронией сказала Люджина, — вы правы, в досье это есть. Александр Данилович рассказал, как вы пили его резерв. Но не выпили, остановили себя, хотя могли бы, да?
Он ожидаемо не смог ответить.
— Более того, — продолжила она, — вполне возможно, вы с ним сегодня увидитесь.
Глаза Макроута блеснули настороженностью и совершенно мальчишеским любопытством. Правильно, на это она барона и ловила.
— Вы все узнаете после подписания магдоговора, — Дробжек взглянула на часы и напомнила. — Но вы так и не поделились, почему же продолжали молчать после того, как пришли в себя.
— Вы уже сами все сказали, — ответил Макроут неохотно, продолжая крутить и мять булочку. — У нас есть цель. Вернуть Жреца, спасти Туру. Многие из нас погибли ради этой цели, многие убивали, многие, как и я, совершали недостойные поступки. Мы столько вложили в нее, и вот я в вотчине Красного, извечного противника Жреца. Я не знаю вашу цель. Возможно, она полностью противоположна нашей? Пусть на мне блоки Данзана Оюновича, но ведь невозможно поставить блоки на все. Вдруг я, отвечая на вопросы, дам оружие против первопредка? Или подставлю кого-то из своих товарищей, и он не сделает что-то важное и нужное для нашей общей цели?
— Тоже разумно, — чуть улыбнувшись, согласилась Люджина. — Но, возможно, вас убедит то, что в Рудлоге теперь официально снят запрет на чествование Жреца? Это может подтвердить отец Олег. Ему-то вы поверите? Мы на одной стороне сейчас, барон. И у нас одна цель.
— Ему — да, — откликнулся темный. — Но в его заверениях нет нужды, капитан. Я уже сказал, что помогу и подпишу магдоговор. А в остальном моей болтливости вы не дождетесь.
— И все же я приеду пообщаться с вами завтра, — пообещала Люджина. — Будем говорить о том, о чем вы захотите говорить.
Он мрачно посмотрел на нее и наконец-то откусил замученную булочку.
Магдоговор принесли через несколько минут, и Люджина и Макроут подписали его под присмотром двух штатных магов и отца Олега. Макроут обещал не причинять вреда никому из тех, кто находится в бункере, Люджина подтверждала, что его действия будут направлены на возвращение Жреца на Туру.
После подписания, когда истаяла дымка магических клятв, капитан рассказала барону, в чем, собственно, будет заключаться его помощь. О том, что нужно попытаться передать послание путникам на Лортахе, через человека, имеющего с ними связь во сне. Когда она начала объяснять, кто эти путники, барон остановил ее.
— У нас на Лортахе теперь все дар-тени знают, что Охтор с беловолосой девушкой помогают отцу выйти на Туру. А я ведь видел их, — добавил он, поколебавшись. — Точнее, мой дар-тени видел. Я только недавно это вспомнил — тогда еще я не все сны запоминал. Они проходили заставу перед поселением, где я был в охране. Под предводительством Верши… он и еще несколько бойцов с заставы потом с ними ушли. Девушка невероятной красоты и с крыльями. Я даже потрогал: поверить не мог. Хотел бы я знать, кто она здесь… И кто такой Охтор. Он сильнее меня и сильнее всех, кого я знаю — и я все гадаю, как его половинка скрывает свою силу здесь, на Туре?
— Вполне возможно, что вы это узнаете сегодня ночью, — ответила Люджина, поднимаясь. Сдерживая зевок, потерла кулаком спину, поморщилась: нужно было на воздух и немного размяться, потому что болело, будто кол туда воткнули. И удобства посетить было бы не лишним. — Мне, увы, пора, барон.
— Конечно, — проговорил он, тоже поднимаясь.
— Возможно, у вас будут еще какие-то просьбы? — поинтересовалась она.
Он покачал головой.
— Вряд ли мне позволят выходить на воздух даже под магклятву. А больше мне ничего не нужно, капитан. Разве что… буду благодарен, если вы узнаете, что сейчас с моими родителями. Я очень давно их не видел.
После камеры, в которой никакая вентиляция не могла спасти от духоты, Люджина поспешила наверх, даже не заглядывая в центр наблюдения. Игорь, если еще там, сам ее найдет.
И на улице, прислонившись спиной к нагретой солнцем стене дома, она смотрела на пасущихся коз, на детей, играющих рядом с песочницей под присмотром очень красивой женщины, и думала о том, как вот такие хорошие мальчики, как Макроут, и хорошие девочки, как Полина Рудлог, ведомые хорошими целями, становятся преступниками. И если нынешнюю королеву Бермонта, что бы она ни натворила, всегда бы вытащила ее семья, то у этого хорошего мальчика будущее печально и предсказуемо.
Игорь поднялся через час, когда Дорофея Ивановна уже накормила Люджину обедом и вручила сумку с вареньем и творогом, буркнув: «Там сверху подарок, как раз тебе по ладони».
Подарком оказался новейший боевой пистолет «Верба» (рудложские оружейники любили давать оружию поэтичные имена) в кобуре, и капитан, сидевшая за столом в цветущем саду, осоловевшая от сытной трапезы и яркого солнца, некоторое время заторможенно крутила его в руке. Посмотрела на грозную спину старушки, удаляющейся в сторону курящих бойцов, которые с интересом поглядывали в сторону Люджины, и не стала отвлекать ее от воспитательного процесса, чтобы отказаться. Зато издалека показала «подарок» Стрелковскому, шагающему от двери. Полковник был слегка бледен, но при этом вполне собран.
— Как вы, оказывается, приглянулись хозяйке, — со смешком сказал он, принимая оружие. — Но она вообще с нежностью
