Путь в никуда - Илья Городчиков
Грудь саднило. Торчащий из-под ребра крупным осколок давал о себе знать и нужно было как можно быстрее добраться до более безопасного места, пока я не истёк кровью. Конечно, можно было бы попытаться перевязаться прямо под толстым стволом сосны, за которым я постарался скрыться, благо привычка таскать по жгуту и перевязочному пакету у каждой конечности сохранилась, но слишком был велик шанс на погоню. Нужно было сбежать как можно дальше и быстрее. Желательно, добравшись до замка «тёмных» как хоть каких-то союзников. Сейчас они были единственной централизованной силой, которая могла меня прикрыть, а помощь нужна была совершенно точно. Сложно было представить, какая сила всё же решила атаковать официальную власть Новоруссии, уничтожив не только главу государства и часть его личной охраны, но и командира «тёмных», который сейчас не отзывался, несмотря на мои многочисленные взывания к нему.
Тихо выматерившись в зубы, я поднялся и пошёл дальше. После короткого, но сложно спринта сил теперь не хватало, в горле запершило, а изображение перед глазами поплыло. Приходилось идти медленно, затыкая раненное плечо ладонью. Сейчас я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что сильно удаляюсь от относительно обжитого пограничья у купола и чем дальше я буду углубляться в неизвестные просторы, тем больше шанс наткнуться на опасную тварь, которой голыми кулаками ничего сделать не получится даже с большим желанием. Нужно раздобыть хоть какое-то оружие, хоть что-то чем, можно будет отмахнуться.
Не знаю сколько я блуждал по лесам, но умудрился наткнуться на полуразваленное каменное здание, отдаленно напоминавшее нечто похожее на высокую сторожевую башню. Крыша её обвалилась внутрь, превратилась в груду наваленных друга на друга погнивших досок, дверь отсутствовала напрочь, но это было хоть какое-то укрытие. Нужно было спрятаться от наступающего вечера, несущего в себе столько опасностей, что и представить было сложно.
Ввалившись внутрь, я обнаружил печь. Очень небольшую, но явно достаточную для того, чтобы обогреть небольшое пространство первого этажа сторожевой башни. Правда, дров не было и искать их в глухой северной чащобе было долго, а потому пришлось принять не самое удачное решение и на негнущихся, практически замерзших ногах подняться на относительно живой второй этаж башни и собрать часть отвалившегося настила. Из таких было почти невозможно разжечь настоящее пламя, но мне приходилось надеяться на свои магические способности.
Собрав пригодные доски, я сунул большую их часть в печь и единственную оставил у себя в руках, стараясь высечь на ней подобранным же здесь угольком руны. Получалось не то чтобы очень хорошо, но выведенное заклинание всё же смогло поджечь доску, от которой пламя медленно, но верно заняло все заложенные внутрь печи деревья.
Только когда пламя печи немного нагрело моё маленькое прибежище, то я позволил себе наконец немного расслабиться и позаботиться о собственном теле. Пришлось очень аккуратно стягиваться куртку, стараясь сильно не тревожить ранение. Пару раз ещё во время африканского быта меня достигали осколки, которые потом приходилось оперативно удалять. С каждым разом мне эта операция в полевых условиях нравилась всё меньше и меньше.
Потянув за осколок двумя пальцами и почувствовал, что грудь взрывается болью от каждого прикосновения, я несколько раз глубоко вдохнул и на резком выдохе вынул осколок из ранения. Стон боли удержать не удалось и пришлось несколько секунд приходить в себе перед тем, как перетянуть грудь бинтом в несколько слоёв. Белая ткань моментально намокла, но я уже занимался плечом, благодаря себя за то, что хотя бы спиртовые салфетки носил для обеззараживания краёв раны.
Последние остатки сил ушли на то, чтобы сделать хоть какое-то жалкое подобие оружие, а именно самое обычное копьё из подобранный в лесу палки, конец которой удалось заточить при помощи заострённого камня, найденного на полу башни. Естественно, что таким оружием оказать вменяемый отпор никак не получится, но сейчас оставалось надеяться только на нанесённые на дерево руны. Нормальных материалов у меня точно не было и пришлось рассчитывать на самые простые заклинания. Невесть какая защита, но на большее рассчитывать и не приходится.
Когда всё было окончено, я почувствовал себя намного лучше даже несмотря на то, что ел последний раз около суток назад. Живот отчаянно требовал пищи, но сейчас было не до этого. Кровопотеря была достаточно серьезной и организму требовалось много сил, чтобы регенерировать и затянуть рану. Теперь меня клонило в сон так сильно, что сопротивляться сопритяжению век, активно тянущихся друг к другу, не было никаких сил.
Не знаю каким чудом мне удалось собрать ещё немного досок, чтобы организовать подобие настила на холодном полу, но как только я принял горизонтальное положение, то мгновенно погрузился в царство Морфея, пленившего меня в свои плотные объятия.
Спокойно насладиться царством греческого бога появившийся из глубин сознания образ. Сначала мне показалось, что это было лицо, затем образ стал мордой животным, после чего преобразился в невероятный калейдоскоп из цветов и изображений, постоянно меняясь и меняя свою форму.
Я попытался было вытянуть себя из этого бреда, но затем услышал знакомый голос. Он сразу исходил отовсюду, моля, упрашивая, приказывая, прося. Каждый голос просил меня покинуть этот мир. Разбежавшись прыгнуть со скалы, пустить себе пулю в лоб, вскрыть вены или сделать что угодно, но не идти на север. Мне предлагали прекраснейшую загробную жизнь, намного лучше той, что будет ждать меня, если я продолжу жить.
Казалось, что этот сон длился тысячелетия. Века бесконечного крика и мольбы, сводящие меня с ума. В тот момент мне уже хотелось разбить себе голову о стену, лишь бы не слышать этот проклятый голос, продолжавший буквально высверливать моё сознание изнутри, забирая даже малейшее желание продолжать жить. Казалось, что действительно проще пустить себе пулю в лоб. Настолько реальны были обещанные райские кущи, что я потянулся в них всем своим телом, каждой частичкой отравленной магией души. Мне показалось, что я соединяюсь с райскими деревьями, землёй, травой и солнцем, становясь их неотъемлемой частью.
Но нет. Когда моя душа уже приближалась к золоченым райским воротам, то в раненное пулей плечо вцепилась безобразная когтистая ладонь. Покрытая ужасными струпьями и язвами, она сжала пальцы так, что кровь заструилась по оголённому телу красными реками, а боль вновь утянула меня куда-то очень глубоко, унося от спасения навсегда.
