Арсеньев Владимирович - Пионер Советского Союза
Брата уже часа три, как забрали, и это я ещё с последнего урока удрала, чтобы времени не терять. А быстрее не получалось, мне ведь ещё домой заскочить нужно было, денег взять. Потом ещё и ехать покупать рейхсмарки, я как-то не сообразила их раньше купить на всякий случай. С другой стороны, а зачем они мне нужны, какой от них толк? В Берлин-1940 я до сегодняшнего дня и не собиралась ехать, нужен он мне больно. Лотар в своём письме Сашке звал, конечно. Даже очень настойчиво звал. Предлагал приехать к нему любым составом, хоть всей семьёй на любое время. Причём все расходы обещал оплатить его отец. Расходы не только на дорогу в оба конца, но и на проживание. И лучшие номера в лучшей гостинице Берлина (с круглосуточной подачей горячей воды, как у нас!) обещал купить. Да что там, Лотар в письме дошёл даже до того, что утверждал, будто и бюрократии никакой не будет — Сашке или мне достаточно просто обратиться в Германское консульство и паспорта нам выправят мгновенно, чуть ли не в тот же день. Но это он, наверное, врал, так не бывает. Кроме того, ещё ведь нужно и разрешение советских властей выехать из страны, и вот с этим отец Лотара (кем бы он ни был) вряд ли смог бы серьёзно помочь.
Ой. Вот это лужа! Вот тебе и Германия, вот тебе и Берлин! Оказывается, тут тоже лужи на тротуарах бывают будь здоров. Да, хорошая лужа. Глубокая, наверное. И проверять лично её глубину мне как-то не хочется. Хорошо, кто-то накидал в лужу кирпичей и даже сверху уложил на них доски, можно пройти, не замочив ног, что я и сделала. С другой стороны лужи трое мальчишек немногим старше меня терпеливо ждали, пока я пройду по доске. К луже мы подошли одновременно, но с разных концов и один из них (наверное, старший) жестами вежливо предложил мне идти первой, так как разойтись посреди лужи на узкой доске было бы проблематично. Прошла, и этот самый старший что-то сказал мне. Только я-то ведь не разговариваю на улице с незнакомыми мальчишками, так что я гордо вскинула голову и молча удалилась неспешным шагом. Хорошо, платье на мне длинное, не видно, как коленки дрожат, как перетрусила я. Но мальчишки были воспитанные, они поняли, что разговаривать я с ними не хочу оттого, что мы друг другу не представлены, а вовсе не оттого что не поняла я, что именно мне сказали, как на самом деле и было.
Да, хорошее платье, только узкое немного. Пухлый кошелёк в кармане некрасиво выпирает. Но кроме как в карман платья положить мне его некуда, других карманов на мне нет, а взять с собой сумочку я не догадалась. Да и нет у меня сумочки, похожей на местные. Представляю, как глупо я бы выглядела в Берлине-1940 со своей любимой яркой розово-жёлтой сумочкой с надписью “Yellow bear” и нарисованным медвежонком. Нет, я не настолько тупая, чтобы тащить это сюда. Дура, конечно, но не настолько.
О том, что я дура, догадалась я, стоя около кассы метро (берлинского). А всё почему? Потому что быстрее хотела всё сделать, торопилась, за Сашку беспокоюсь очень. Так торопилась, что за рейхсмарками на такси поехала (пятьсот рублей, надбавка за скорость!). В результате, у меня денег осталось всего чуть больше восьми тысяч. Рублей РФ, я имею в виду. Ну, я и от жадности купила самую выгодную купюру. То есть такую, в которой больше всего рейхсмарок на рубль приходится. Практически все свои деньги я отдала за одну единственную бумажку — банкноту достоинством 1000 рейхсмарок. Что я буду делать с ней дальше, сразу как-то и не подумала.
Вот так и получилось, что я минут десять набиралась храбрости и выжидала момент, чтобы народу поменьше было около кассы метро. Ведь тысяча рейхсмарок — это вам не тысяча рублей. Я так примерно (очень-очень примерно) прикинула, и у меня получилось, что 1000 рейхсмарок в 1940 году это от двадцати до сорока тысяч рублей в году 2013. Ага, а я с такой бумажкой притащилась билет на метро покупать. Разве не дура?
Кажется, значок меня выручил фашистский. Кассирша очень подозрительно посмотрела на меня, но, заметив значок, немного подобрела. Правда, мою тысячерейхсмарковую денежку изучала она долго и очень-очень придирчиво. Наконец, признав ту годной, выдала мне билет на метро и целую кучу купюр и монет, которые теперь некрасиво топорщатся в кошельке у меня на платье.
Так, вот и подъезд Лотара, дорогу я нашла быстро. На всякий случай, прошла мимо, как будто мне не сюда. Свернув за угол, постояла на месте секунд двадцать, а затем резко развернулась и пошла в противоположном направлении, туда, откуда пришла только что. Постояла у витрины какого-то шляпного магазина (ну и уродливые шляпы!) минут пять, внимательно рассматривая в стекле отражение улицы у себя за спиной. Ничего подозрительно не заметила. Больше никаких шпионских штучек я не знаю, придётся рискнуть. Ладно, чего стоять-то на месте? Выдохнула и решительно направилась к подъезду, в котором жил Лотар. Только бы он дома был сейчас!..
* * *
Интерлюдия G
(а в это время в замке у шефа)
[11.09.1940, 14:22 (мск). Ленинград, детский сад номер N]
—…А он первый начал!
— Нет, он!
— Он!!
— Он!!!
— Тихо! Прекратить! Степанов, что ты ревёшь как девчонка? Ты ведь мальчик, как тебе не стыдно!
— Уууу!… — сказал Степанов, размазывая по щекам слёзы и сопли.
— Перестань! Круглов, чем ты его стукнул?
— Кулаком, — сердито буркнул Вовка. — А не будет воровать, сам виноват.
— Но драться-то не нужно! Мог прийти и мне рассказать.
— Я не ябеда!
— Всё равно, бить товарища — это очень плохо. А брать без спроса чужие вещи — ещё хуже! Ты мог бы подойти и попросить Вову, он и так дал бы тебе поиграть. Ведь дал бы, Вова?
— Дал бы. А он украл, вот и получил по рогам.
— Всё, мальчики, попросите друг у друга прощения и марш по кроватям, тихий час ведь. Степанов, да прекрати ты реветь, в конце-то концов! Хуже девчонки, честное слово!..
Полтора часа спустя воспитательница Дарья Степановна сидела в группе на своём стуле и играла в игрушку, которую отобрала у двоих подравшихся воспитанников. Да, она, взрослая женщина, уже больше часа сидела и увлечённо играла в детскую игрушку. Тихий час подошёл к концу. Нянечка тётя Дуся будила разоспавшихся ребят и помогала им одеваться. У Смирнова оторвалась пуговица на штанишках, Красновой нужно заплести косу, она не умеет сама, Алёшина опять описалась в постели — прямо беда с ней. Но Дарья Степановна в этих хлопотах сегодня не участвовала. Она играла, играла в детскую игрушку и никак не могла оторваться от неё.
Играть было очень интересно, таких занимательных игрушек Дарья Степановна раньше не встречала, хотя в детских учреждениях работала уже полтора десятка лет. Дарья Степановна играла и всё пыталась вспомнить, как же эта чудесная игрушка называется. Как назвал её Вова Круглов, который и притащил ту сегодня утром в детсад? Как? Кажется, он сказал что-то вроде: “Кубик Рубика”…
* * *
(продолжение главы 18)
Ух, как страшно! С каждым моим шагом подъезд Лотара всё ближе и ближе, а я ужасно трушу. Вдруг, что не так? Ведь я этого Лотара ну совершенно не знаю. Да, он парень очень красивый, тут сомнений нет. И я ему понравилась, было заметно. Ещё бы не заметно, если последний раз, когда я провожала его в Берлин, он прямо в подвале целоваться ко мне полез, я еле отбилась. Откровенно говоря, не так чтобы я и отбивалась яростно, но сопротивление некоторое оказывала. Потому что если бы я не сопротивлялась, то всего двумя поцелуями и минутой тисканья, как у нас с Лотаром тогда произошло, дело бы не ограничилось. Эй, стоп!! Я ничего этого не говорила! И с Лотаром у нас ничего не было, совсем-совсем ничего. В любом случае, Сашке — ни звука о том случае, а то они с Лотаром наверняка подерутся, когда встретятся.
Когда встретятся…
Блин, Сашка! Балбес! Из-за него мне теперь пришлось в Берлин переться, просить о помощи фашистов. Фашистов! А кого ещё-то? Ну, можно было попробовать наших мальчишек из Ленинграда-1940 попросить, конечно. Но это значит, увеличить количество посвящённых в тайну, чего мне совсем не хочется. Лотар же о проходе в будущее и так знает и даже сам побывал там уже. Опять же, если что пойдёт не так, фашистов меньше жалко. А что может пойти не так? Не знаю, что угодно, но я практически наверняка уверена в том, что Сашку отбивать придётся силой, на законное решение его случая у моих родителей тупо не хватит денег. Если только квартиру продать. А вот отбить силой вполне возможно. Ведь Сашку же (хотя бы первое время) не в настоящей тюрьме держать будут, а в каком-нибудь спецприёмнике или ещё в чём-то подобном. Вытащить оттуда одного мальчишку у ребят из гитлерюгенда силы и дури хватит, почитала я уже про их организацию.
Ну, вытащат, а дальше что? Ха, так я их сюда отправлю, обратно. И Сашку тоже сюда отправлю. Пусть потом хоть все полицейские мира ищут их — не найдут ничего всё равно, пусть даже они там на всех видеокамерах подряд засветятся. Мне только самой светиться не нужно рядом, ибо меня-то как раз найти и смогут. По этой же причине я и не просила помочь никого из наших ребят в 2013 году. У нас же тоже не одни только гомики да нарики в школе, вполне нормальные ребята встречаются, причём не так уж и редко. Конечно, некоторые не без странностей. Например, Мишка Курочкин днём совершенно адекватный парень, но ежедневно после 18 часов он волшебным образом превращается в таурена 90 уровня. А Герман Хузиахметов, мечта половины девчонок нашего класса, на хоккее повёрнут. У него если игры или тренировки нет, так он либо в качалке, либо кросс бежит, я его не раз в парке бегающим видела. Замой, для разнообразия, может на лыжах пойти.
