Неизвестно - Кублановский Год за год

3 августа, понедельник.

В Донском — на панихиде по А. И. Там — хорошо (пока длилась панихида); потом — хуже: Евтушенко в голубом пиджаке и белом округлом воротничке читал корреспондентам специально “на случай” написанные стихи и т. п.

Впрочем, были, были и люди с русским сердцем, подходили ко мне — да где их потом отыщешь, мы все разобщены, распылены. Уже немногие, кто читал как следует Солженицына; нас малая горстка.

Мраморные кресты Шмелеву, Ильину, Деникину (Ильину с хорошим распятием, Деникину с терновым венцом; и у обоих расступающиеся мраморные голгофские горки с рваными краями). А Шмелеву с женой черный мраморный “купеческий” крест “под старину”. Возможно, есть и моя заслуга в том, что теперь тут так достойно: на “Имя Россия” я все уши прожужжал Михалкову о бедственном состоянии их могил.

4 августа.

“Супружескую пару Деми Мур — Эштон Катчер можно смело назвать не только образцовой, но и одной из самых продвинутых в Голливуде. Не так давно стали модными микроблоги Twitter. Микроблог, который ведет Катчер, читают сотни тысяч фанатов во всем мире. Он то вывесит фотографию… попы любимой жены, то приделает ей при помощи фотошопа ирокез. А Деми пишет ему нежно: „Я рада, что игра была замечательной, малыш. Но зато ты пропустил возбуждающий педикюр!”” (журнал “ОК!”, 2009, июль).

Священное — почти ушло из культуры.

Репутация “шестидесятника” — это “проездной” на всю жизнь не только у нас. Режиссер Тинто Брасс нашумел чем-то “левым” в 60-е годы. И с той поры в его коммерческой порнографии не стеснялись сниматься даже и заслуженные актеры (Изабель Юппер, Мастроянни, Стефания Сандрелли и проч.).

Ахматова восхищалась присланными с фронта стихами Ник. С. Давиденкова:

И на лугу подснежники белеют,

Давным-давно простившие меня.

Попервоначалу и впрямь чудесно. Но смущает, что “подснежники” и — “давным-давно”. Это кажется столь же невозможным, как бабочка и — “давным-давно”. Подснежники, как и бабочки, — однодневки, хрупкие создания Божьи, а “давным-давно” — так это… бессмертники. Впрочем, это гениальный “наговор” Ахматовой на Давиденкова, у того гораздо хуже, зато без неточности: “Подснежники казались мне святыми, / За все грехи простившими меня” (Чуковская Л. К. “Записки об Анне Ахматовой”. М., 1997, т. 3, стр. 436).

В новом именном указателе к “ГУЛАГу” о Давиденкове сказано: “…после немецкого плена в казачьих частях вермахта”. И — сжимается болью сердце.

5 августа, среда, 4 утра.

С трех не сплю. Когда проснусь — перед глазами моя (не первая в жизни) библиотека. Вожу по книгам глазами как по чему-то цельному, выхватывая то одну, то другую. И просыпаются их миры в душе, в подробностях не помнимые, но живущие там по сути. Сколько ж за эти десятки лет я “несметных перелистнул страниц, / как к единственной, возвращаясь к каждой”.

Действительно, беглости чтения я лишен (и слава Богу!), со страницами, с книгой живу подолгу. Мало того, считаю быстрое чтение свидетельством культурной черствости, культурным дефектом.

8 августа, суббота.

На неделе навещал Женю Попова в переделкинском кардиолог. санатории. Он купил мне талон в их диетическую столовую. Вот картина: два старых испитых зубра еще из диссидент. времен в конце первого десятилетия XXI века кушают в окружении инфарктников диетические котлетки со свеклой и гречкой, а скрипач (!) — Женя уверяет, что ничего подобного до этого не бывало, — играет из “Шербург. зонтиков”, “Крестного отца”, “Эммануэли” и проч. — как по заказу. Веселые разговоры — уж как не позлословить двум старым дружкам-приятелям, которые ничего не боятся. (Попов в этом плане проделал хорошую эволюцию — освобождения из конъюнктурных сетей.)

Вот яркий пример: как автор (в данном случае Е. Попов) может вдруг оказаться в “архетипической” ситуации собственного рассказа (почти неправдоподобной)!

По ТВ (канал “Культура”) М. Эпштейн: “Дмитрий Александрович Пригов и Алексей Парщиков вошли в пантеон русской поэзии как философские лирики”.

ТВ. Сценаристы вконец исхалтурились. В детективном сериале (где, кстати, главного сыщика изображает актер, сыгравший когда-то у Кончаловского в “Дворянском гнезде” Лаврецкого) модный журналист испрашивает разрешения на интервью и получает его.

— Ну вот и славно. Я знаю в Москве одно хорошее и тихое местечко. Там и встретимся. Итак, до вечера.

И — расходятся. Однако где же это “местечко” — не сообщил.

Объявление на воротах в Архангельское:

Маршруты дозированной ходьбы

Цена 80 руб.

9 августа, воскресенье.

Жили же люди, которые с ходу умели определять услышанную поэзию. (Но для этого, правда, требовались условия, включая заведомое благорасположение). Чуковский, услышав ахмат. “Мелхолу”: “Первая половина могла быть и у Алексея Толстого: там элемент оперы, но вторая по смелости, подлинности и силе — только Ахматова” (запись Чуковской от 21 июля 61 г.).

Вот какие люди водились и встречались в Переделкине 50 лет назад.

Почему “Памятник” Пушкина — радует, а ахм. “проект” из “Реквиема”, кажется, не убеждает?

А если когда-нибудь в этой стране

Воздвигнуть задумают памятник мне, —

мужик так бы не написал.

24 часа в сутки — я. Даже в эвакуации к А. А. приходили сотни человек в месяц. А через 20 лет (29 мая 62 г.): “У меня уже как на приеме у зубного врача. Кресло не пустует ни минуты. Один встал, другой сел”. Было тогда, кого окормлять.

Все, что связано с отчаливанием и прощальными взмахами руки, бередит мою душу. Вот из народной песни:

В далице, далице,

На той стороне

Не близко ко мне

За быстрой рекой

Машет мне милый

Правой рукой,

Ручкою правою,

Шляпою черною.

Это, наверное, мещанское. “Народное” было бы не “шляпою”, но шапкою.

16 августа, воскресенье.

Недельное “круговое” путешествие с Н. Перво-наперво — в Ярославль. Муравьиная египетская стройка — к будущегодному тысячелетию. Освоение “бабок” — зачем-то раскопали всю стрелку и — что уж совсем гадко — под предлогом укрепления — на десяток метров расширили нижний променад: погубили место интимных провинциальных прогулок, лирика отлетела, скромный губернский дух отлетел.

Ужин у Владыки. Пили водку, ели овощи и постную похлебку — в его палатах, там же и ночевали (говорили о службе Патриарха в Севастополе и т. п.). Пригласил Кирилл завтрашним утром:

— На Бабайки.

В Николо-Бабаевском монастыре в лесах на берегу Волги — ближе к Костроме, чем к Ярославлю. Там скончался преп. Игнатий (Брянчанинов). Руины в лесах. Крестным ходом — на волжский берег. Струг под желтыми парусами на водной зыби — икону Николая Угодника на нем держали попеременно два трудника-молодца. Потом — общая трапеза, кто в теньке, а кто и на солнцепеке.

Подарил Владыке “Новый мир”, № 5. Он мне на др. утро в Николо-Бабаевском:

— Какие-то грустные у вас на этот раз стихи, всю ночь не спал, проворочался.

В Рыбинске посадили мэра (инспирировали взятку); в преддверии новых выборов приезжал Жириновский — бросал гудящей толпе с крыльца пятисотрублевые купюры. А “Единая Россия” берет “полевыми кухнями”: котлета, макароны, компот. “Народовластные” выборы нового мэра — осенью.

На Волге — у ребят и девчонок пиво, мат, мусор, выжрут и за собою не убирают.

Панихида на маминой и бабушкиной могиле.

В четверг, 13-го — в Пошехонье.

На могиле Зои Горюновой. Говорила: “Жалко, Ю. М. про Пушкина речь не успею посмотреть („Имя Россия”) — умру (в прошлом ноябре)”. А через 4 месяца помер в пошехонской больнице и ее муж Ник. Ник. Вечером в палате говорил мужикам: “Зоя зовет”. И — не проснулся.

Потом ночевали в “буржуазной резервации” “Мышкино подворье” — отель в коттеджах. Чистые пары, лет 30—40 — все аккуратно, ухожено, кто это? Менеджеры “среднего звена”, что ли? Ужинали жареной рыбой на открытой террасе — комаров благо уже не было. По Волге изредка шли корабли, баржи. Родная глазам картина…

В “Мышкином подворье” на доске Объявление:

Экскурсия в деревню Кирьяново.

Приглашаем в сельскую глубинку!

Если вы хотите понять душу русской деревни, почувствовать

дух сельской школы — приезжайте к нам!

В школьном музее вы увидите более двухсот экспонатов,

собранных учениками разных лет:

деньги (бумажные и медные) 18, 19, 20 веков;

пионерскую атрибутику;

редкое литературное издание “Гавриилиады” А. С. Пушкина

и многое другое.

Полтора дня у Сарабьяновых. Хороший вчерашний вечер за копченой рыбкой, привезенной нами из Пошехонья. Никоновские рассказы — байки о встречах с Хрущёвым. Стопка свежих стихов старика Сарабьянова.