Андрей Круз - Нижний уровень
Потом я не помню ничего, помню испачканные кровью руки деда со вздувшимися венами, его голос, повторяющий: “Ничего, ничего, иди в дом” - и кровь на своих руках, много крови, я даже не знаю как я сумел их испачкать, и запах этой крови, от которого во рту собиралась слюна с привкусом меди, и бренчащий рукомойник, струйка холодной воды из которого текла по моим ладоням, сразу становясь розовой. И звон в заложенных ушах, сильный, такой, что я мотал головой как конь, отгоняющий мух. И все тот же страх, не отступающий, но уже какой-то другой, страх “а что же будет?”, страх того, что я вот-вот узнаю, что сделал что-то такое, чего делать не должен был и чего уже никогда не исправишь.
Ох!
Рывком сел на постели, продолжая, кажется, трясти головой. Сон слетел.
Я в каюте. Треугольной носовой каюте с широкой кроватью. Тихий плеск воды за бортом. Закрытые занавесками иллюминаторы, через которые все равно пробивается яркий утренний свет.
Сон. Всего лишь сон, который не снился мне уже много-много лет. А сейчас почему-то вернулся.
Я потер лицо рукам, сдирая остатки этого самого сна, потом схватил с тумбочки свои часы, взглянул - рано. Будильник, который я выставил на своем мобильном телефоне, зазвонит еще минут через сорок. Можно спать, можно разбудить Энн, спящую рядом скинув простыню и воспользоваться свободным временем, но мы не могли уснуть почти до самого утра. Пусть спит.
Телефон лежал рядом с часами и кобурой, мигая лампочкой из-за полученного сообщения. Или сообщений. Звонок я отключил, не до него было. Взял его в руку, пролистал - несколько пропущенных звонков, все от Роситы. И несколько сообщений от нее же, я даже читать их не стал, позже гляну. Чувства вины я не ощущаю как-то, скорее наоборот, освобождение какое-то. Да и вообще пора что-то делать с этим не по делу затянувшимся романом. Теперь уже точно пора.
Поднявшись, прошел в ванную, тесную, словно бы отштампованную из одного листа пластика, как на яхтах обычно и бывает. Посмотрел на себя в зеркало. Нет, никаких следов похмелья, в общем, мы вчера не напивались, совсем. Только спина побаливает. Исхитрился повернуться, посмотрел - следы ногтей. Длинные, глубокие, как хищник драл. И губа, кажется, укушена.
С ума сошли. Оба. Даже саму ночь плохо помню, она как в бешеном тумане прошла. Как с цепи сорвались. Я даже не уверен в том, что мы хотя бы минуту отдыхали. Половое безумство, крайняя форма. Никогда, наверное, в моей жизни такого не было. Никогда.
Вот оно, объяснение мысли про притягательность греха, кажется. Это именно оно. Она - сам грех, в чистом виде, бесконечно притягательный.
Вернуться обратно, в постель? Соблазн велик.
Так, бритвы здесь, понятное дело, нет, а вот новая зубная щетка в ящичке под раковиной нашлась. Энн ее держит для себя про запас, понятное дело, но думаю, что не обидится, если я ее присвою. Хотя бы зубы почищу. Не рассчитывал я как-то, что ужин в “Кафе Барко” так быстро превратится в ночь на яхте.
Вода в баках лодки была тепловатой, так что контрастного душа не получилось, устроил себе просто прохладный. Интересно, почему мы в отель не пошли, а заявились на лодку? Почему-то вспомнилось, как одновременно раздеваясь, вместе застилали постель, вытаскивая белье из рундука. Очень романтично.
Когда я вошел в каюту, вытираясь на ходу, Энн уже не спала. Она сидела в постели, скрестив ноги по турецки и закручивала волосы в пучок, держа в зубах резинку. Когда процесс был закончен, она сказала, улыбаясь:
- Доброе утро. У меня все болит. Руки болят, бедра болят, задница болит, плечи болят. Видишь? - она показала взглядом на свое плечо.
Вижу. У нее на плечах мои пальцы отпечатались полукругами синяков. Говорю же что с ума сошли. Ну, я так точно сошел.
- Мы квиты, - я повернулся спиной, затем сказал: - Но мне понравилось, очень.
- Мне только так и нравится, - она снова улыбнулась, показав ровные белые зубы, затем встала, голая, потянулась, ничуть меня не стесняясь. - Теперь я в ванную. Надо на работу. А ты думай, куда мы поедем вечером.
- Подумаю, обещаю.
Я вызвал такси прямо в марину и когда мы спустились на пирс, небольшой бледно-желтый “ниссан” уже ждал нас, а его водитель - коренастый толстячок с широким смуглым лицом и жесткими курчавыми волосами, кури сигарету, сидя на капоте.
Энн сначала отправилась в отель, где мы ее и высадили, а затем таксист отвез меня в “Дестини Тауэр”, высадив под козырьком подъезда.
Росита не спала и выбежала из спальни на звук открывшейся двери.
- Я звонила всю ночь!
Палец с акриловым ногтем уставился мне в грудь как пистолетный ствол.
- Я послал сообщение, что не приду до утра. Ты не прочитала?
Я прошел мимо нее в спальню. расстегивая рубашку на ходу. Она явно не нашлась что сказать, но зашла следом.
- Я волновалась.
- Не следовало, я же предупредил.
Я немного разозлился, но этого не показал, ответил спокойно.
- Где ты был?
- Дела у меня были, понятно? Дела. У меня все время дела, я очень деловой, ты же знаешь.
Она стояла у двери в ванную и чтобы туда войти, мне пришлось отодвинуть Роситу в сторону. Теперь уже она разозлилась, но тоже сдерживалась. И я даже знаю почему - потому что я так никогда и не давал ей повода думать, что у нее есть какие-то права на меня. Иначе бы весь ее колумбийский темперамент разорвался бы как водородная бомба.
- Ты опять уходишь? - спросила она, остановившись в дверях ванной.
- У меня работа.
- Не хочешь поспать?
Заход с другой стороны с целью хоть что-то выяснить про то, где и с кем я провел ночь. Безуспешная попытка.
- Я выспался. И дел полно. Извини, мне надо побриться.
Я уставился ей в глаза, откровенно ожидая того, что она выйдет из ванной и закроет дверь. Большие темные глаза Роситы начали наливаться такими же большими слезами, нижняя губа задрожала и она ее закусила. Затем вышла, даже не хлопнув дверью. Я почувствовал легкий укол совести, но совсем легкий, не слишком беспокоящий. “Надо с этим кончать” - сказал я сам себе.
Надо. Раз и навсегда. Хватит.
Свежее лезвие легко и нежно смахнуло щетину, ментоловый гель впитался в кожу, создав привычное ощущение все же наступившего утра. Как-то не могу существовать в небритом состоянии и удивляюсь способности других людей ходить с трехдневной щетиной словно так и надо. У меня не получается.
Зашел в кабинет, собрал сумку на день, прихватил зарядник - в планшете аккумулятор был уже почти что на нуле. Сунул за пояс кобуру уже с “хеклером” и вышел из квартиры, даже не оглянувшись на Роситу, стоявшую посреди гостиной.
Лифт опустил меня в гараж, затем машина вынесла меня на улицу. Когда телефон соединился с “хэндс фри”, я набрал номер Паломареса, довольно легко в этот раз проскочив через секретаршу.
- Ману, доброе утро. У меня есть к тебе вопрос.
- Я думал, что у тебя уже ответы, - вроде как попробовал пошутить он.
- Я чуть о другом. Хочу даже пригласить тебя сегодня на ланч, если ты не против.
- За твой счет я не против, - засмеялся он, - но ты меня заинтриговал. Хоть намекни, что нужно, чтобы я был готов.
- Ману, мне нужно купить такой бизнес, чтобы с ним могла управляться даже Росита. И чтобы он дал ей возможность получить панамский паспорт. Я знаю, что у тебя много нужных контактов.
Паломарес минутку помолчал, затем сказал:
- Если я позвоню в отдел иммиграции, то уже сегодня вечером они аннулируют визу Роситы, а завтра она улетит к себе в Боготу или откуда она там, ты это понимаешь?
- Ману, позвонить туда я и сам могу, но не хочу этого делать. Я хочу купить бизнес.
- Хорошо, - сразу ответил он. - Думаю, что приду уже с предложениями, если ты скажешь, куда хочешь меня пригласить.
- Выбирай место сам, на свой вкус?
- Даже так? - он опять засмеялся. - Хорошо, я выберу.
