Император Пограничья 4 - Евгений И. Астахов
Я кивнул, отмечая практическую пользу такого подхода — теперь дружинники будут ещё усерднее тренироваться, надеясь получить зелье в следующий раз.
— Это снадобье делает ваши кости в полтора раза прочнее, — пояснил я, когда последний из дружинников опустошил свой флакон. — Для сравнения: обычный удар, способный сломать руку, теперь лишь оставит синяк. Падение с высоты в рост человека, которое могло бы привести к перелому лодыжки, обернётся лишь временным дискомфортом. Эффект продлится примерно полгода.
И если его принимать регулярно, эффект можно закрепить…
— А есть побочные эффекты? — поинтересовался Силантий, разминая запястья.
Зарецкий приподнял подбородок:
— Возможна временная ломота в суставах, иногда лёгкое головокружение. Ничего серьёзного. Зелье слишком ценное, чтобы разбрасываться им, но для элитных бойцов — в самый раз.
— Оно стоит того, — добавил я. — В схватке с Бездушными эта защита может спасти жизнь.
После того, как дружинники разошлись, я направился в свою мастерскую, созданную недавно, как пристройка к дома. Последние недели в свободное от контроля за переездом время я посвящал тренировкам своего Таланта, и теперь настало время проверить результаты.
Просторное помещение с высоким потолком, надёжно запирающимися дверями и зарешеченными окнами. Внутри пахло металлом, маслом и кожей. На стенах висели чертежи и схемы, на столах лежали инструменты и части оружия.
Я сосредоточился на своей задаче. Передо мной лежали бруски стали, образец штуцера «Громовержец» и чертёж его устройства, который я составил собственноручно после многочисленных разборок и сборок.
Закрыв глаза, я ощутил свой Талант — он словно пульсировал внутри, готовый преобразовать материю по моей воле. Я прикоснулся к стали и дереву, которому суждено было стать накладками, представляя каждую деталь штуцера, её форму, вес, функцию. Воображение рисовало трёхстволку во всей её сложности: от спускового механизма до прицельных приспособлений.
Сталь под моими пальцами начала меняться. Она словно плавилась, не выделяя тепла, преобразовывалась по моей воле. Это не было превращением в жидкое состояние — скорее, металл становился подобен глине, податливой и послушной. Потребовалось около минуты, чтобы ресурсы полностью трансформировался в точную копию Громовержца.
Я открыл глаза и поднял созданное оружие. Тяжёлое, идеально сбалансированное, с безупречной сведением стволов и тщательно проработанным прикладом. Проверил механизм — переламывание работало безотказно, спусковой механизм щёлкал чётко и ясно.
Это был успех. После сотен неудачных попыток в прошлые дни, когда получались лишь грубые подобия, я наконец достиг нужного результата.
Следующие несколько часов я провёл, создавая штуцеры один за другим. Процесс требовал предельной концентрации и забирал немало энергии — в пять раз больше, чем если бы я создавал временное оружие, но каждый следующий экземпляр давался легче предыдущего. К концу дня на столе лежали двадцать пять идентичных Громовержцев, готовых к применению, что с учётом пяти трофейных экземпляров давало нам ровно тридцать штук.
Я отложил последний штуцер и вытер пот со лба. Усталость накатывала тяжёлыми волнами, но удовлетворение от проделанной работы перевешивало всё.
Взгляд упал на пистолет «Степной Орёл», лежащий на отдельном столе. Я попробовал создать его копию несколько дней назад, но безуспешно. Пистолет оказался неожиданно сложнее трёхстволки.
В отличие от относительно простого ударно-спускового механизма штуцера, «Степной Орёл» имел значительно более сложную конструкцию. Главная сложность заключалась в газоотводной системе автоматики — редкой для пистолетов, но обеспечивающей надёжную работу с мощными патронами. Плюс система подачи патронов из магазина, возвратная пружина, экстрактор и эжектор, ударник с многокомпонентным предохранителем — всё это требовало гораздо более детального понимания и представления.
В штуцере каждый выстрел производился отдельным спусковым крючком, воздействующим на отдельный боёк и отдельный ствол. В пистолете же требовалось создать целую систему взаимосвязанных деталей, работающих слаженно при каждом нажатии на спусковой крючок.
Я провёл пальцами по стволу пистолета, ощущая его форму, вспоминая каждую деталь внутренней конструкции. Может быть, завтра я смогу освоить и его. А пока — достаточно того, что мы сможем значительно усилить нашу дружину новым мощным оружием.
Три десятка штуцеров «Громовержец» в умелых руках бойцов, обладающих укреплёнными зельем костями, существенно повысят наши шансы выстоять против Бездушных.
Я запер мастерскую и направился к дому. Завтра предстояло обучить дружинников обращению с новым оружием и продолжить тренировки.
От этих мыслей меня отвлёк звук хлопающих крыльев и хорошо знакомый недовольный, скрипучий голос:
— Надеюсь, ты приготовил что-нибудь ДЕЙСТВИТЕЛЬНО стоящее в награду. И да, я МНОГОЕ узнал.
Глава 10
Скальд приземлился на моё плечо, и я почувствовал, как его когти осторожно сжались, не царапая кожу через ткань рубахи. Несмотря на привычное ворчание, ворон выглядел измождённым — перья потускнели, а в обычно блестящих глазах читалась усталость.
«Ты, конечно, занят важными делами, чтобы заметить возвращение самого преданного, самого измотанного и, несомненно, самого голодного фамильяра во всём княжестве», — проскрипела птица в моей голове, встряхивая перьями.
— Рад, что ты вернулся, — я осторожно погладил его по голове, но ворон демонстративно отклонился.
«Я облетел две деревни, чуть не стал обедом для пары ястребов, а ты даже не соизволил встретить меня у ворот!» — Скальд распушил перья, делая себя визуально больше, словно пытаясь подчеркнуть масштаб своих обид.
— Пойдём в дом, — я направился к крыльцу, и фамильяр, недовольно каркнув, перепрыгнул с плеча на мою руку. — Накормлю тебя, и ты расскажешь, что удалось узнать.
Уже в кабинете я выложил перед ним несколько орешков и маленький кристалл Эссенции. Ворон мгновенно оживился, набросившись на угощение.
«Знаешь, что самое обидное в работе разведчика? — прочавкал он между орешками. — Никто никогда не воспевает твои подвиги! „Скальд пролетел сотню вёрст и вернулся с ценными сведениями“ — нет таких баллад! А следовало бы. И да, задание выполнено. Но я хочу не песен, а ТРЁХ кристаллов. В качестве компенсации за моральный ущерб».
— Ты вначале всё расскажи, а потом уже поговорим о награде. Почему ты так задержался? — нахмурился я, заметив, что одно крыло ворона выглядит неестественно. — Тебя ранили?
Скальд прекратил клевать орехи и повернул голову, внимательно посмотрев на меня одним глазом.
«Какой-то шутник из охраны в Кочергино решил поупражняться в меткости, — в его ментальном голосе прозвучала ярость. — Подстрелил меня, когда я сидел на дереве. Пришлось отлёживаться и тратить накопленную энергию, чтобы восстановиться».
Я стиснул зубы.
— Покажешь мне его потом. Лично оторву голову, — процедил я, ощущая поднимающуюся волну гнева.
«Запишу тебя в очередь, — каркнул собеседник. — Я и
