НеТемный 5 - Александр Изотов
Я покосился на бледного Луку, но тот держался молодцом, хотя неприглядная картина явно произвела на него впечатление. Бам-бам, чувствительный к мальчишке, извернулся, чтоб его лизнуть.
Смердящий свет, дружина слишком быстро стачивается, а мы ведь ещё не дошли даже до третьей магической! Я как-то надеялся, что мой авангардный отряд прослужит мне подольше.
Места обитания медведей мы прошли без особых приключений. Хоть нас и заметила пара хищников, но они явно сделали для себя какие-то выводы и просто не стали нападать. Сегодня явно был не их день.
Анфима мы до сих пор не догнали, и неожиданно его след потерял даже Кутень, которому приходилось следить и за дружиной, и за дюжинником. Цербер видел только, что дюжинник вдруг взял в сторону, устремившись зачем-то вверх, и скрылся в соснах, растущих на склоне горы. Для воздушного мага, причём перевозбуждённого, подъём был плёвым делом.
Так мы и застыли на развилке, которую мне мысленно указал цербер. Отряд Ивана тут продолжил путь прямо, а дюжинник, будь он неладен, за каким-то хреном попёрся в гору.
Кутеню я пока приказал не выпускать дружину из виду, а сам подумывал, не двинуться ли теперь выручать Анфима.
— Лихо… — задумчиво сказал Виол и ткнул пальцем на мой вопросительный взгляд, — Там — Лихо.
Он указывал на сосны. Я нервно потёр подбородок топорищем, но бард вдруг улыбнулся:
— Громада, даже не знаю, хорошо это или плохо… Но от нашего Анфима даже Лихо решило слинять от греха подальше.
Вздохнув, я махнул другим продолжать погоню.
— О, драко-жуки, — ткнул пальцем Агар.
Дорога впереди оказалась усеяна насекомыми, точнее, их останками. Крупные жуки, каждый с кошку размером, явно пострадали от какого-то массового заклинания. Правда, в куче разорванных крыльев и лапок виднелась пара изъеденных дружинников.
Я покосился наверх, на опушку соснового леса. Анфим, где бы его чёрт не носил, ведь тоже преследует цель добраться до брата… Да, под действием зелья в его голову могла прийти какая-нибудь бедовая идея, но я всё же надеялся, что сил старшему магу хватит. И что его не сожрёт какая-нибудь тварь.
— Мне кажется, он просто решил срезать, — выдал бард, — Дорога ведь идёт по склону…
Всего через пять минут нам встретилась на дороге мёртвая лисица. Она была необычная — покрыта чешуёй, сквозь которую пробивались, словно языки пламени, горящие шерстинки. Они до сих пор тлели, потому что лисица ещё не успела остынуть.
— Огненная лисица, — сказал Агар, потом почесал затылок, — Ну или драконий лис.
— Драконий… — повторил я, — Там были драко-жуки, тут драко-лисы. Я так понял, потом всё будет… кхм… ещё драконистей?
— Ты прав, громада.
Виол охотно пояснил, что чем дальше в моредарскую магическую зону, тем больше встречается животных с «драконьей кровью». И что эта самая кровь, со всевозможными примесями, является настоящим богатством южной столицы Троецарии.
Возле Солебрега тоже, конечно, живут драконы. Но это так, мелочь, по сравнению с моредарскими. И да, лучшие учёные умы Моредара считают, что в самом сердце магической зоны и вправду живут драконы, кровью которых является чистая магия. Только туда ещё никто не добирался.
Я кое-что вспомнил и спросил у Агара:
— Твои соратники, с которыми вы с Анфимом пришли сюда, они ведь что-то говорили о каком-то соловье, или соловьином драконе…
Древесник слегка вздрогнул и покосился на Виола. Тот поморщился и со вздохом сказал:
— С этим существом лучше не встречаться, громада. Это вроде как и дракон…
Бард и Агар поясняли неохотно, и в общем-то казалось, что они просто не хотели накликать беду. Считалось, что это одно из сильнейших чудовищ во всей магической зоне.
Дракон, чей тонкий и пронзительный свист топил корабли и уничтожал целые армии. Армии — по старым легендам, когда древние цари водили в магическую зону в попытках добраться до легендарного Белого Камня. А корабли — по реальным рассказам выживших моряков, чей корабль из-за шторма слишком близко прибивало к берегу.
— То есть, с этой тварью нам лучше не встречаться? — спросил я.
— Уж лучше встретиться с Лихом, чем с этой… кхм… с этим драконом, — Виол потёр лоб, и от меня не укрылось, как он замялся.
— А Левону?
— Ну, громада, за него я особо не переживаю.
— Кстати, почему ты побоялся назвать соловьиного дракона тварью?
Бард нахмурился, засопел и снова усиленно потёр лицо. Краснота уже сошла на нет, но Виол всё никак не мог избавиться от привычки.
Ответил за него Агар:
— Да потому что, говорят, этот дракон — любимая зверушка Маюна…
— Маюна… Погоди, того самого Маюна? Бога гусляров?
— Бога музыки и танцев, — поправил меня Виол.
— А так же пьянства и разврата, — прыснул со смеха обычно мрачный Агар.
— Пфф… Ну какой же это разврат? Если барды поют о женской красоте, они должны разбираться в этой красоте. Разбираться во всех оттенках, коих в мире столько же, сколько и женщин. Ну, а значит, чтобы понять все оттенки, надо понять… эээ…
— Всех женщин, — усмехнулся я.
— Именно так, поэтому ни о каком разврате речи не идёт. А что касается пьянства, так некоторые оттенки красоты без глотка вина… эмм… не разглядишь.
— А я слышал, что далеко на юге живут люди с чёрной-чёрной кожей, — вдруг вставил Лука, слушающий нас и не особо понимающий, — Там женщины с чёрным оттенком?
Мы все засмеялись, но потом я всё же продолжил.
— Значит, бард, если это зверушка Маюна… То наверняка тебя, как верного последователя своего бога, она не тронет?
— Нууу… — Виол смутился, — Зверушка-то у Маюна любимая, но не особо она послушная.
* * *
Дорога и вправду огибала огромную гору, и вскоре стала опускаться в широкое и глубокое ущелье, которому не было видно конца. Пока солнце висело сверху, оно ещё освещалось, но оказаться тут глубокой ночью я бы не хотел.
Когда мы спустились, то сразу поняли, что пересекли границу между второй и третьей магической зоной. Доспех на мне словно завибрировал, проникая тревогой в каждую частичку кожи, и непроизвольно я замер. Интуиция, подпитываемая чарами на броне, тоже верещала об опасности…
Бам-бам нервно засопел, оглядываясь на высокие стены вокруг, и стал топорщить иглы. Агар зажмурился и стал нашёптывать про себя какую-то молитву.
— Я вот думаю… — вдруг проворчал Виол, который поводил рукой перед собой,
