Эйнемида I. Семена раздора. - Антон Чигинёв
– В отличие от бездельников, имеющих привычку дрыхнуть до полудня, – фыркнула царевна. – Что это? Мне кажется, или я чувствую запах винных паров?
– Кинана, ну не начинай. Ты прямо как моя мать, – протянул Алкет. – Да, вчера после ужина, когда вас, девчонок, увели няньки, мы сделали небольшую вылазку в город. Вся Эйнемида развлекается на Играх, можем же и мы чуть-чуть повеселиться?
– Радуйся, что разминулся с Сосфеном, весельчак. Встреться вы ему в таком виде, он бы вас развлёк – век бы помнили.
– А ты билась с Сосфеном?! – присвистнул Алкет. – Мои соболезнования. Сильно больно?
– Я победила, – невозмутимо ответила Кинана, наполняя кубок.
– Ну-да, ну-да. Знаешь, будущей царице следовало бы уметь врать получше.
– Что меня выдало? Неужели глаза?
– Глаза в порядке. Первое правило лжи: она должна быть правдоподобной.
– Ну, не смею спорить со знатоком. Чем болтать, помогли бы своей будущей царице снять доспехи.
– Я помогу, – пискнула Нейя – тоненькая смуглая девочка четырнадцати лет, с огромными карими глазами и пышной гривой угольно-чёрных волос, унаследованных от матери-архенки. Самая младшая из них, она пришла в компанию вместе со своей сестрой Феано. Добрая и отзывчивая малышка боготворила Кинану.
Пока Нейя возилась с завязками доспеха, остальные принялись переодеваться для занятий. Обыкновенно, эйнемы состязались обнажёнными, но никому в Эйнемиде, за редкими исключениями, не пришло бы в голову пускать в палестру женщин. Герийцам ‒ пришло, а оттого пришлось идти против обычаев. В герийской палестре занимались в плотной набедренной повязке и хитоне не выше колена. Упражняющемуся без подобающей одежды, пришлось бы заплатить крупный штраф.
– Ну что, может, для начала, в мяч? – весело спросил Хресий, перехватывая свои длинные светлые волосы налобной лентой. Эта игра была его любимой. Длиннорукий и быстрый юноша управлялся с мячом так ловко, что одобрительно цокали языком даже зрелые мужи. В этом году ему исполнилось только семнадцать лет – всего года недостало до возраста, с какого дозволялось выступать в Калаиде. Друзья утешали его тем, что на следующий год он будет старше и выступит ещё лучше.
– Разомнись сперва. Забыл, как спину потянул? – сказала Феано, томная черноволосая красавица, полная противоположность своей непоседливой сестре, даже говорила она плавно, растягивая слова. Хресий и Феано любили друг друга с детства и недавно состоялась их прилюдная помолвка. Многим не верилось, что богатейший вельможа отдаст дочку Хресию, но сватом сироты заявился сам царь Пердикка, и старый Биан не устоял. До месяца невест оставалось немного, и Кинана с друзьями нетерпеливо ждали первой в их компании свадьбы.
– Нет, сегодня в мяч без меня, – Кинана осторожно ощупала место на боку, куда пришёлся удар Сосфена. Болело сильно. Дядя считал, что пропущенного удара нужно бояться даже на тренировке, и у него имелись свои способы заставить учеников разделить это мнение.
– А ну-ка, посторонись, – вскричал Гриел, подхватывая со стола скованные ядра. Ухватившись за цепь, он дважды крутанулся вокруг своей оси, и трёхпудовые камни, грозно прогудев в воздухе, со страшным грохотом упали на значительном отдалении. Все захлопали, а Нейя восхищённо взвизгнула:
– Гриел, ты такой сильный!
Она тут же густо покраснела, а следом за ней пунцовым стал и сам Гриел. Здоровяк принялся что-то смущённо бормотать, стараясь не глядеть в сторону Нейи. Алкет с Келессом, от чьих цепких взглядов не укрылась эта пантомима, открыли было рты, готовясь обрушить на головы несчастных град насмешек, но их прервал Хресий.
– Кинана, смотри, кто пожаловал.
В колоннаде, отделявшей палестру от царского дворца, появилась новая компания молодёжи. Их было около десятка, большей частью, помладше возрастом. Весело галдя, они вошли на площадку и умолкли, завидев Кинану с друзьями.
– Славное нынче утро, дражайший брат, – насмешливо сказала Кинана, в её голосе ясно чувствовалось продолжение: «было, пока вы не пришли».
– Калимера, сестра, – слегка запнувшись, ответил белокурый юноша четырнадцати лет с пухлыми розовыми губами и невинным выражением румяного лица.
– Решили поупражняться? – ухмыльнулась царевна. – Это пожалуйста, только под ногами не путайтесь.
– А лучше пошли бы поиграть в куклы. Тут и зашибиться можно: видали, какие каменюки летают, – добавил Алкет, кивая на валяющиеся посреди площадки ядра.
– Почему ты дозволяешь подданному так говорить с тобой, Аминта? – сказал один из спутников Аминты, высокий черноволосый парень. Кинана видела его впервые. Широкие плечи, длинные стройные ноги, бронзовый загар, ястребиный нос – настоящий красавец. Среди приятелей Аминты, он выделялся и возрастом, и одеждой. Верхнюю губу незнакомца уже покрывал довольно густой пушок, а вместо оливково-зелёного наряда на нём была синяя аболла с красным шитьём, накинутая поверх красного хитона.
Алкет встрепенулся было, но Кинана положила ему руку на плечо.
– Видимо, ты чужеземец и не знаешь наших обычаев, – она надменно смерила темноокого красавца взглядом. – Герия – не варварская страна, где подданные ползают перед царём на брюхе и целуют его следы на грязи. Наши цари – первые из равных, а ты сейчас разговариваешь с тем, чьи предки пришли в эту землю с самим Хоролом. Сможет ли твой род похвастаться большей древностью?
– Я Гермий, сын Спифрина, царя Периссы, и там, где я вырос, к царской крови относятся с должным почтением.
Так вот, оказывается, кто это! Тот самый Гермий, единственный из царской семьи, кто пережил гибель Периссы. Ещё ребёнком его вывезли на остров Кео, где он с тех пор и жил при храме Мелии. Кинана вспомнила недавний разговор отца с Талаей: мачеха уговаривала дать сироте, приходящемуся ей дальним родственником, приют и опеку. Видно, отец дал согласие.
– Видимо, там, где ты вырос, не учили учтивости, иначе бы ты представился прежде, чем заговорить в присутствии наследницы, – высокомерно ответила Кинана.
– Наследница, – поднял бровь Гермий. – Мне говорили, что в Герии женщины могут наследовать вперёд мужчин, но я думал, это басни. Сложно поверить в такой странный обычай.
– Если желаешь жить в Герии, лучше тебе изучить её обычаи, – холодно сказала царевна. – Дети царя равны друг другу.
– И, в нашем случае, это льстит отнюдь не женщине, – добавил Алкет, вызвав хохот товарищей.
– Довольно, – Гермий грозно сверкнул глазами. – Не знаю кто ты такой, но ты уже дважды позволил
