Вячеслав Коротин - Попаданец со шпагой-2
Пристало знать своё место, и не высовываться сверх необходимости.
— Наш французский лазутчик, наверняка предлагал какую-нибудь авантюру, господин ротмистр? — начал я потихоньку «прощупывать» ситуацию.
— Ну почему же «авантюру», — спокойно возразил мне гусар. — Рейд одним эскадроном. Уйти всегда успели бы...
— В данном случае — наверняка «не успели бы».
Сергей Карлович, позвольте моим ребятам устроить сюрприз французам?
— Что вы имеете в виду? — искренне удивился гусар.
— Сразу и не объяснить... Но если будут известны направления атаки французов, находящихся в засаде...
Ага! «Если знать...». Так и разбежался нам Жофрэ навстречу. А методы «энергичного допроса» пока ещё, вероятно, не в чести на данный момент времени. И уж никак не я буду настаивать на их введении. Хотя бы потому, что сам не способен «кишки на вертел накручивать». Слабоват я в коленках для такого дела.
— А как станут известны эти направления? — немедленно озвучил проблему ротмистр.
— Возможно, стоит произвести разведку пластунами? У меня есть как минимум один человек, который на это способен. Даже двое (ведь кроме Спиридона, имеется ещё и Егорка, он, конечно, не совсем из этих мест, но всё-таки житель Псковской губернии). А если найдётся надёжный житель из местных...
Вполне можно разведать предполагаемое направление. Как считаете?
— Подумать можно. Но не всё сразу, — Клейнмихель поднял бокал с вином, как бы предлагая сделать по глоточку.
Понятно: хоть он мне и верит, но ждёт официального подтверждения того, что я на самом деле офицер русской армии, а не лазутчик.
Ну что же, подожду и я...
А кто-то из гусарских офицеров уже «пробовал лады». Понятное дело — пообедали, удовлетворили организм, пора и «душой отдохнуть».
Песня была... Никакая в общем. Фон. Не раздражала, но и не трогала. Обнаглеть, что ли?
— Сергей Карлович, не будет ли нескромно с моей стороны попросить разрешения тоже спеть?
— Будьте так любезны, — слегка оторопел ротмистр. — Корнет! Гитару нашему гостю!
Молодой офицер не преминул передать мне инструмент. Посматривал он на меня слегка снисходительно — ну как же: «пионер решил перепеть гусара!».
Кстати «Марш пионеров» я уже худо-бедно сбацал, но не его же здесь исполнять. Для ситуации и рода войск очень подходит песня Сашки Мирского. Я её слегка «напильником обработал» для данного времени, но должна пройти:
Не грусти, корнет, что загнал коня,
Знаю, он тебя вынес из огня
Не на жизнь рубясь, в огненном кругу
Через сабель звон, крикни: "Я смогу!"
А зацепило ребят — на лицах живой интерес.
Не печалься, друг, что сломал клинок,
Нам ведь хватит рук на второй бросок!
Даже в чёрный день, уступив врагу,
Зубы сжав, скажи твердо: "Я смогу!"
Ну да — непривычный ритм, непривычные стихи для начала девятнатцатого... Ничего — привыкнут!
Ты товарищ мой! Рук не опускай!
Вечность длится бой, не беда — пускай!
Лишь бы устоять, чтоб не сбили с ног!
Удержать в руках сломанный клинок!
Веселей будь, брат, не кручинься так,
Будто ты не рад, что повержен враг -
Вспомни тех, кто был за твоей спиной,
И держи клинок, — завтра снова в бой![7]
Гродненские гусары смотрели на меня влюблёнными глазами. Наверное, на данный момент, больше они обожали только одного человека...
— Браво, капитан! — услышал я бас за своей спиной.
Даже оглядываться необязательно — никогда его не видел, никогда не слышал, но можно не сомневаться — пришёл сам генерал Кульнев.
Обернулся. Не ошибся. Красавец! В смысле «урод». В смысле: женщинам наверняка нравится. Нос опять же... Сам Багратион позавидует...
Кто поймёт этих женщин кроме самих же женщин? Ведь какой-нибудь Депардье форменный «кошмар ходячий» со своим шнобелем... «Ах! Какой мужчина!»
Да и мне на себя в зеркало смотреть не особо приятно, а у прекрасного пола другое мнение...
А Яков Петрович хорош! Вот опять вспомнилось про «породу».
Хотя и мой Тихон почти такой же. Носом, правда, не вышел...
— Спасибо за песню, капитан. Ваша?
— Моя, ваше превосходительство, — не моргнув глазом соврал я. Не разводить же здесь мороку по поводу авторства.
— Здравствуйте, Яков Петрович, — поприветствовал генерал-майора Сиверс.
Надо же — сам полковник не погнушался приехать для освидетельствования меня.
— Рад встрече, уважаемый Егор Карлович, — гусарский генерал просто лучился радушием. — Милости просим. Отобедаете с нами?
— Благодарю — уже обедал. Я узнал, что возникло некое недоразумение в отношении капитана Демидова...
— Недоразумение? — вздёрнул брови генерал.
— Меня просили приехать, чтобы засвидетельствовать его личность. Спешу это сделать: капитан Демидов верный слуга государя и Отечества. Сужу об этом не только по бумагам, которые при нём были, но и по делам его.
— Ни в коем случае не сомневаюсь, — на лице Кульнева была «крупными буквами» написана смесь радушия и недоумения.
— Скажу даже больше: после песни, которую я услышал, господин капитан всегда будет желанным гостем в Гродненском гусарском.
Я стоял и любовался «генералом-рыцарем». Именно так назвал его в своей миниатюре Валентин Саввович Пикуль — один из самых великих писателей конца двадцатого века. Пусть его ругали в своё время всевозможные критики и адепты «высокой литературы», но он сделал для популяризации истории больше, чем все школьные учителя вместе взятые.
А Кульнев действительно хорош. Хорош! Просто излучает какое-то мужество из себя. Воин. Герой. Победитель. Мужчина, чёрт побери! Сильный, уверенный в себе, уверенный в том, что делает. Просто взгляда достаточно, чтобы «захотеть подчиняться» такому военачальнику. И быть убеждённым, что он приведёт только к ПОБЕДЕ. Никак иначе!
Шарм, харизма... Называйте как хотите, но Яков Петрович — это что-то!..
— Так наши проблемы разрешены? — вопросительно посмотрел на генерала Сиверс.
— Несомненно.
— Тогда я забираю у вас капитана Демидова — он мне нужен для обсуждения весьма важных вопросов по поводу укрепления наших позиций. Не возражаете?
— Возражаю, — улыбнулся шеф гродненцев. — Но воспрепятствовать не могу — владейте вашим подчинённым. Надеюсь, что капитан ещё посетит расположение нашего полка.
— Благодарю за приглашение, ваше превосходительство! Не премину им воспользоваться при первой же возможности.
И, всё-таки, ваше сиятельство, если у нас имеется возможность несколько задержаться... — я вопросительно посмотрел на Сиверса.
— Возможность имеется. А с какой целью?
— Я слышал, что исходя из сведений, полученных от арестованного француза, планировалась некая рекогносцировка. Не так ли?
— Планировалась, — кивнул генерал. — Но поскольку с вашей помощью, господин капитан, выяснилось, что этот месье вражеский лазутчик, то наверняка нас ждала засада. Так что, разумеется, я своих гусар на смерть не отправлю.
— Ваше превосходительство, — осмелился возразить я: «Предупреждён — значит вооружён». Мы знаем о предполагаемой засаде, и есть мысль устроить встречный «сюрприз» противнику. Силами моего отряда.
— Любопытно. Слушаю вас.
— Хотя бы приблизительное направление движения эскадрона известно?
— Весьма приблизительно — озеро Разнас.
Фигасе направленьице! Разнас, конечно, не Ладога, и даже не Ильмень, но то ещё «озерцо». Адрес очень «конкретный».
Но ведь должны паразиты устроить засаду в очень конкретном месте... Где-то стоять и ждать. В месте, которого гусарам было бы не миновать.
Я тут же поделился своими мыслями с Кульневым и Сиверсом. Генерал и полковник поняли меня, и Яков Петрович предложил немедленно пройти в его палатку...
Атаковать эскадрон гусар... Целый эскадрон. Всего лишь эскадрон. Где? И не факт, что эскадрон — откуда французы могли знать размер подразделения назначенного в разведку? С другой стороны: не целую же дивизию в данную авантюру выделять...
И какую засаду приготовили лягушатники нашим? Кавалерийскую? Артиллерийскую? Почти наверняка — второе.. Картечью на марше — это сурово. Значит, рассчитывать нужно именно на это. Что, в значительной степени, осложняет мою задачу — минировать место предполагаемой батареи, это вам не устанавливать растяжки в чистом поле, по которому пойдёт вражеская конница...
Хотя и конница должна иметься. Чтобы атаковать смешавшиеся ряды наших, чтобы не дать уйти. Что архипогано — у их кавалеристов тоже мозги имеются, и ближняя разведка ведётся. А принимать решение необходимо срочно — если в ближайшее время наши не нарисуются, то французы посчитают попытку провокации неудавшейся и свернут «проект». Что обидно — Жофрэ ведь «расшифрован», и грех не использовать этот момент... Но как?
Отправить на разведку Спиридона? Тихона? Обоих?..
Я выложил свои мысли и сомнения Кульневу, и тот энергично поддержал идею встречной засады. Сиверс тоже присоединился к моему мнению. Осталось разобраться, как это осуществить практически. Причём срочно. А мыслей никаких...
