Проданная. На стороне солнца - Таня Свон
Из секретного дневника члена круга стали
— Ты знаешь, что такое страх, как никто другой, но не пытаешься спасти от него никого, кроме себя.
Слова будто причиняли Тиа боль. Она бросала их в Рафаэля, как ножи, смазанные ядом, но при этом ранилась сама.
– Я говорю об отступниках. Ты бы мог стать их надеждой и разрушить оковы жестоких законов! Но ты просто сидишь на ложном троне и смотришь на все со стороны!
Она едва держалась на ногах. Дрожала, с трудом могла стоять. Ей нужно беречь силы, а не тратить их на ненависть. К нему.
— Боишься сломать ноготок, Рафаэль? – спросила она колко, окончательно лишая самообладания.
Да что она может понимать?! Как смеется упрекать в трусости! Он так долго мечтал о том, как возвысится и больше ни хозяин, ни король, да никто не сможет быть ему угрозой!
И почему он должен рисковать всем этим? Почему должен лезть в чужую битву?
Тиа покачнулась, и Рафаэль тут же оказался рядом. Чтобы жестко вцепиться в ее подбородок пальцами или чтобы помочь?
Пусть заглянет в его глаза, пусть увидит его гнев и сгорит в нем, как горел под солнцем во время пыток на очередной войне Рафаэль.
Пусть не смеет страдать. Не смеет быть столь слабой. Она же отродье! Она лучше, сильнее, выносливее, чем была когда-то! Благодаря Рафаэлю! Так почему сейчас ей так плохо?
Вдруг тело пронзила боль. Она совсем не походила на ту, что Рафаэль испытывал всякий раз, когда Тиа убивала его во сне. Та боль рождалась под ребрами, была тупой и тягучей. Она растекалась по телу смолой и еще долго напоминала о себе после пробуждения.
Эта же боль была острой и вонзалась прямо в горло. Будто кто-то раскалил на огне клинок и вогнал его в шею чуть выше ключиц.
— Тиа, — выдохнул он, чувствуя, что связь прерывается. Попытался ухватиться за ее руку, чтобы подольше задержаться во сне, но не смог. Тело рассеивалось, как и морок видения.
Нельзя уходить сейчас! Когда еще выпадет шанс так поговорить? Тиа почему-то слаба, и только поэтому Рафаэль еще носит голову на плечах. В следующий раз она не станет его слушать, а нападет тотчас, едва увидит. Он мог бы ее заставить, но…
— Держите! Он очнулся!
Над Рафаэлем стояли четверо. Троих чародеев, что напитывали сотканные из магии кандалы на его теле, он припоминал, но не знал их имен. Просто видел в замке среди других отступников-прикормышей. А четвертая…
Амора вскинула руки, в которых сжимала знакомый Рафаэлю меч. Тот самый ритуальный клинок, напитанный пеплом хозяина, кровью раба и его собственной. На лезвии виднелись символы, написанные рукой Тиа, — заклинание для освобождения Воя Ночи.
Он давно понял, что этот меч, в отличие от любого другого, может его ранить. Просто игрался с клинком, вертел в руках от скуки – подбрасывал, крутил… Пока случайно не порезался.
Ни одно другое оружие не оставляло ни царапины, и тогда Рафаэль все понял. Пытался уничтожить меч, но ничего не выходило. Тогда он спрятал его в подвалах Розы Гаратиса, уверенный, что теперь неуязвим.
И, может, так бы и было. Если бы не Амора, что могла тайно копаться в его мыслях. И как давно она об этом узнала?
— Стой, — рявкнул Рафаэль, чудом вывернувшись и уклонившись от удара. – Убив меня, ты высвободишь Воя Ночи!
Что-то на миг промелькнуло в фиалковых глазах Аморы. Она на пару секунд застыла, глядя на Рафаэля сверху вниз. Он понял, что Амора пытается заглянуть в его мысли. Распахнул сознание, добровольно показал воспоминания о ритуале… И вдруг услышал мерзкий скрежет, которым был смех Воя.
«Зря пытаешься», — издевался бог, пока Рафаэль с ужасом понимал – тот подменил его мысли. Подсунул Аморе неправильные образы.
Он судорожно вдохнул, когда сам увидел, что именно Вой Ночи показал Аморе в «воспоминаниях Рафаэля». Он соврал ей, напев, что смерть Рафаэля будет окончательной и избавит мир от темного божества.
— Все наоборот! – закричал он и забился в путах, которые стали жестче. – Убьешь меня, и он освободится!
— Лжец, — выплюнула Амора и вцепилась одной рукой в волосы Рафаэля.
Из свежей раны на шее лилась кровь, и ее стало больше, когда Амора снова вжала клинок в горло. Она хотела отсечь Рафаэлю голову, чтобы убить. И хоть он тысячи раз переживал страх смерти раньше и десятки раз умирал во снах от руки Тиа - сейчас все было иначе.
Он обладал величайшей в мире силой, но все равно был загнан в угол.
«Ты просто ничтожество, — прозвучало в голове, и он даже не понял, чей это голос. Его или Воя? – Ничего не изменилось».
Рафаэль попытался вырваться, но боль мешала сосредоточиться. Он чувствовал, как жизнь – ее ничтожная пародия – покидает тело. Еще немного, и все будет кончено.
Еще немного, и мечта Тиа осуществится. Рафаэль лишится головы.
Но он не мог проиграть так глупо. Отродьем дурмана он тысячи раз танцевал на лезвии между жизнью и смертью, и всякий раз ему удавалось спасти шкуру. Сдаться сейчас без боя – немыслимая глупость.
«Но я так устал», — промелькнуло на границе сознания. Рафаэль ужаснулся этой мысли, затолкал ее поглубже и снова попытался избавиться от пут. Сцепил зубы, терпя боль, собрал в кулак всю мощь темного божества. Пространство загудело, воздух напитался силой…
А потом замок содрогнулся, затрясся. Послышался ужасный грохот. Стена в паре метров от кровати будто лопнула. В стороны полетели обломки камней. Взрывная волна оттолкнула магов, повалила на пол. Двое из них уже никогда не встанут – обломки накрыли их с головой. Третий маг выжил, забился в угол. Он тяжело дышал, втягивая воздух, полный пыли.
Амора рухнула на сломанную кровать, прямо к ногам Рафаэля. Она стонала и, кажется, плакала. Ее спина выглядела неестественно выгнутой.
— А-а! – завывала колдунья, судорожно хватаясь за простыни. Она повернула мокрое от слез лицо к Рафаэлю и взмолилась: — Помоги!
Он быстро сел, не понимая, что произошло. Это не его рук дело, Рафаэль не сомневался. Он собрал силу, но не успел ее высвободить.
— Спина, — стонала Амора, у ног которой валялся огромный обломок камня. Похоже, это он ударил ее по спине, сломав позвоночник. Теперь ее ноги
