Школа для не магов - Елена Боброва
– Исправишь еще ты свои ошибки, да и наделаешь снова, главное, держись за Павлушу – чистый он человек, не обидит.
– Постараюсь, бабуль, хотя ему от меня одни только неприятности.
– Ничего, ты подари ему любовь и будете в расчете!
Не успела я сообразить и сказать бабе Рае, что дарить любовь Паоло могу только родственную, как появился он собственной персоной.
– О, ты здесь? А я тебя искал! – обрадованно заговорил парень, а баба Рая так многозначительно на меня глянула, что мне стало смешно. Настроение подскочило, да и я вместе с ним. Мне очень захотелось обнять друга, я так соскучилась по нему.
Он, конечно, не ожидал такого наскока и очень удивился, но все равно прижал к себе. Помимо радости от того, что мы, наконец, встретились, я ощутила смущение. Все от того, что вдруг осознала мужественность своего друга, под моими руками перекатывались тугие мускулы, не хуже, чем у генерала. Странные мысли заставили отпрянуть от мужчины. Он, кажется, ничего не заметил, выглядел радостным.
– Пойдем, провожу в лагерь, заодно и поговорим, – действительно, было уже очень поздно, пришлось согласиться. Я тепло попрощалась с домочадцами, и мы не спеша побрели обратно.
– Как дела с генералом? – Паоло сразу начал с того вопроса, которого я очень хотела избежать.
– Нормально, больше ножи в меня не втыкает, – решила, что напоминание об этом собьют мысли о чем-то романтичном между мной и Эдмоном. Почему я была уверена, что именно об этом спрашивает Паоло.
– Прости, что не смог тебя защитить, – грустно отозвался парень.
– Никто нас теперь не может защитить и не тебе просить за это прощения! – зло отозвалась я и злилась отнюдь не на собеседника.
– Он хотя бы к тебе не пристает?
– Нет, – слишком поспешно ответила, но уж очень не хотелось мне развивать эту тему, слишком муторно от этого на душе, – с чего ты вообще такой вопрос?
– Руфина сказала, что ты утром, ну как тебе сказать, – смутился парень, – нет, забудь, она явно ошиблась! – Паоло запустил пятерню в свои волосы и растрепал их, так он делал, когда слишком волновался.
Понятно, значит, Руфина за нами следит. Вот засада! Она точно видела поцелуй, хорошо, что Паоло ей не поверил! Он точно не поймет, да что там, я и сама не понимаю, как могла поддаться. А с другой стороны, все девушки-бойцы были бы счастливы оказаться на моем месте! Разве что Руфина нет.
Не хочу, чтобы Паоло узнал и стал меня осуждать! Я этого не вынесу!
– Не обращай внимание на слухи, прошу тебя! – остановилась и попыталась заглянуть другу в глаза, хотя в темноте было плохо видно.
– Хорошо, прости, я постараюсь!
Мы, не удержавшись снова обнялись перед лагерем, даря тепло поддержки друг другу. От Паоло почему-то пахло солнечным светом, такой запах я улавливала в его родной деревушке Агагнет в самые знойные дни, когда нагревалась земля. Скучала по этому запаху. Глубоко вздохнув, я попрощалась с парнем, который стал мне безгранично дорог.
Каждое утро меня мучил этот невозможный генерал! Он явно вознамерился меня соблазнить, и, кажется, у него стало получаться… Я ждала этих встреч, надеясь на очередной незабываемый поцелуй, воспоминания о проведенных наедине мгновениях будоражили мою кровь. Он играл со мной, но при этом я замечала его задумчивые взгляды, когда он думал, что не вижу.
Как же это было странно: увлечься самым ненавистным врагом! Хотя, таким скорее был император, а не его сын.
В сражениях, кажется, наметилось затишье Несанет сдавал позиции. Это и радовало, приближался конец войне, и печалило, ведь внутри я очень сопереживала борцам за свободу.
Нам скоро предстояло продвинуться вперед всем лагерем, это расстраивало меня больше остального, мне было так жаль терять вечера в компании милой Весты и бабы Раи, а, главное, встречи с Паоло.
Мы почти каждый вечер ходили в деревню, оставаясь незамеченными. Точнее дежурные нас, конечно, замечали, но генералу сдавать не спешили, все такие же невольники, как и мы, не горели желанием выслужиться.
Мне очень нравилось говорить с мужчиной обо всем и ни о чем. Общение наше было дружеским, но наполненным какой-то духовно-родственной связью и еще дополнялось легким флиртом. Моя душа тянулась к Паоло, а тело к Эдмону.
Нужно было выбрать путь к любви или к страсти, хотя я бы предпочла путь к себе. Тем более, что Паоло не позволял себе лишнего, не пытался меня соблазнить. Просто был рядом, как друг, а спросить прямо нравлюсь ли я ему, мне не позволяла гордость.
Та же гордость не позволяла мне подпустить ближе Эдмона, но я все больше ощущала его страсть, боялась увлечься им, потерять из-за этого не только Паоло, но и себя!
Как ни старалась, но начала увлекаться молодым генералом, его мужественности просто невозможно было сопротивляться! И в первом же бою почувствовала себя полной дурой, когда он прикрылся мною, как щитом, а потом еще и ругал, что стреляю мимо. Хотя сам же сказал сосредоточиться на защите, не на атаке.
Зато я смогла высматривать Паоло во время боя, ведь Эдмон теперь бесстрашно стоял на самом высоком возвышении, прикрываясь «щитом», у которого все лучше и лучше получалось уничтожать смертоносные лучи от вражеских сфер. Мне было по-прежнему страшно, когда в меня летели лучи, до сих пор было свеж в памяти момент ранения. Теперь не пропускала ни одного, защищаясь, снова и снова удивляя Эдмона своими способностями. Он, конечно, требовал от меня повторить трюк с уничтожением сфер теперь уже только вражеских, но ничего из этого не выходило. Сила моя работала только на уровне рефлекса. Испуг равнялся уничтожению, но, постепенно, бой за боем страх уходил, удивительно, но даже к такому непостижимому ужасу можно привыкнуть…
Теперь, оставаясь в относительной безопасности во время боя, я больше переживала за Паоло и девчонок из моей палатки, с которыми успела подружиться, сидя за ужином перед костром. И не зря.
Однажды, зайдя в палатку после очередного сражения я не увидела Кумари, ту девочку, которая рассказывала о своей маме. Ее походная койка была пуста так же, как моя душа. Я так отчетливо представила, как будет уничтожена ее мама, которая все отдала той, что уже не вернется домой.
У меня перехватило дыхание. Внутри поднялась волна ненависти ко всем, кто играет в войну, а на кон ставит чужие жизни! Понятно, что
