Повседневные заботы фермера в мире монстродевушек - Вячеслав Танков
— Значит, не стоит забывать о том, — продолжаю лекцию, — что все расы разумных делают то же по отношению к другим, что и первые. Да, они активно с ними торгуют, сплоча помогают отбиваться от монстров, сил Зла и прочих неприятностей, и даже заключают союзы… Но это лишь показуха. На самом деле все они ненавидят друг друга. Гномы терпеть не могут эльфов и презирают людей. Эльфы свысока смотря на людей, а от гномов их тошнит. Люди одинаково ненавидят всех, а к зверолюдам и прочим низшим расам относятся вообще как к животным. И так далее. Да! Еще есть боги, которые, как я понимаю, также воюют между собой, деля верующих и территории. Верно?
— Да! — донеслось с водной глади озера. Наташка лежала на спине, лениво перебирая лапами. Я оценил ее два буйка, торчащих с поверхности воды. — Все так и есть! В истории Ориона существует множество легенд, когда сами боги сходили на землю с небес, чтобы поддержать своих подданных в битве против другой расы. Например, в войне за минералы, которую так и назвали «Самоцветная», Элуна воевала против Гарла. А…
— Достаточно, — перебил ее я. — С этим все ясно. Думаю, вы уже не одну сотню лет пребываете на месте, тормозя технический прогресс. Скорее всего, это было сделано кем-то умышленно еще в незапамятные времена. Те самые Древние, о которых тут столько болтают, были умными, не спорю. Но что-то у них пошло по пизде и они решили сделать так, чтобы их потомки не повторили их печальный опыт. Таким образом, вы имеете то, что у вас происходит не одну сотню лет.
— С этим понятно, Магнус! — донесся голос балдеющей ангелоидки. — но ты обещал рассказать о своем мире?
— Да-да, — отмахнулся я. — А теперь представь планету… Ты ведь знаешь, что такое планета?
— Конечно! — огрызнулась та. — Представь себе, мы не настолько темные невежества! Правда, я это узнала от эльфов, утверждавших, что они — дети иных звездных систем! Я не совсем поняла, что это значит, но зато выяснила, что наш Орион — лишь крохотная планета в целой Вселенной!
— Верно, — согласился я. — Вот представь планету, населенную только людьми? Никаких чудовищных монстров, гномов, эльфов, зверолюдей и прочих разумных рас. Хищники не сильно превышают размерами, а также быстро уничтожаются в процессе эволюции человека. Никто и ничто не сдерживает прогресс… Кроме самих людей, воюющих друг с другом, выдумывающих различные религии, сословия, ранги и тому подобное. В моем мире с самого начала становления человека идут непрекращающиеся кровавые войны. Все без исключению воюют друг с другом за территории, земные ресурсы, нефть, природные ископаемые и тому подобное. Хотя на деле прикрываются высокими идеалами, религией или другими причинами, побуждающими их вскрывать горло соседу. Уверен, ты понимаешь, о чем я.
— О, еще бы! — поддержала та, подплывая ближе. — Мне приходилось иметь дело с людьми! Да и эльфы недалеко от них ушли. В их кланах дерьма тоже хватает. Думаю, если они и вправду с другой планеты, то наверняка довели ее до полного уничтожения и свалили искать новую.
— Неплохая теория, — киваю я. — Вполне возможно, но доказательств ее правоты мы уже не найдем. Если только случайно не выкопаем старый звездолет, на котором они сюда прилетели. Зато ты теперь понимаешь, почему я боюсь тащить вас с собой в свой мир. Но ваша помощь будет неоценима!
— Тогда…
Красотка стала выходить из озера, руками собирая рассыпавшиеся мокрые волосы в косу. Я уже говорил, какая классная у нее грудь? Скажу еще раз — она просто шикарна! Прям идеальна! Не слишком большая, как у Чаны, размер которой превосходит всех зверодевушек. Но и не слишком маленькая, как у Рогдаи, которая вообще похожа на мальчика со своими бугорками первого размера. Девушка специально вышагивает не торопясь, покачивая бедрами и поводя локтями, демонстрируя свою прелести в самых выгодных ракурсах. Мне отлично видно сквозь тонкую ткань трусиков, что никаких кустиков там нет. А это значит, Наташа как минимум прислушивается к рассказам Чаны и эльфиек. Девушки с некоторых пор стали тщательно следить за гигиеной и пользоваться женскими бритвенными станками. Вот и наша Натали, самая молодая из всех крылатых, решила последовать общей моде. Я уже примерно представляю, какую цель она преследовала. Нетрудно догадаться.
— Тогда, — повторила она подходя ближе с легким румянцем на щеках. — Я хочу взять аванс за нашу совершенно бескорыстную помощь тебе. А также выяснить, чем ты так отличаешься от эльфов, раз остальные девчонки о тебе такого высокого мнения.
Без лишних слов она становится на колени, опуская руки на бугорок в моей промежности, начиная ласкать его. Кинув на меня хитрый взгляд, она хватается обеими руками за край штанов, принимаясь их стаскивать с меня вместе с трусами. Приходится ей помочь, чтобы не сломать себе член. Резинка хлопает и выскочившая сосиска шлепает наклонившуюся любопытную мордашку по губам!
— Ой! — восклицает та, тараща глаза. — О-ох! Хуясе!
Отодвинувшись, она с некоторой опаской берется за него двумя руками, переводит взгляд на свою киску, видимо, сравнивая мои размеры с длиной вместилища. Потом сосредоточенно кивает и несмело мне улыбается.
— Вот то, о чем я и говорила, — хихикает она. — Я всего раз видела такой здоровый, и то не у человека, а у жеребца из конюшни отца. Когда мне выпал жребий идти к эльфам, думала, мне повезло! А оказалось, все совсем не так… А у людей все такие большие?
— В среднем — да, — пожимаю плечами. — Плюс, минус, но в среднем где-то такая длина считается нормой. Да и размер — не самое важное. Увидишь.
Наталья кивает, замолкая. Она далеко не дурочка и прекрасно понимает, когда можно почесать языком, а когда можно и помолчать. Помогая себе руками, она обильно смачивает конец, начиная неспешно смаковать его как леденец. Минет она делает не очень умело, очевидно, сказывается неопытность с таким размером. Но девушка очень старается и разрядка не заставляет себя долго ждать.
— Кх-х-х! — внезапно давится та, снова вытаращивая на меня изумленные глаза. — Кхе-кхе!
Откашлявшись, она произносит в общем-то уже знакомые слова:
— Какого демона⁈ Почему у твоего семени такой необычный вкус⁈
— Невкусно? — участливо спрашиваю я, сдерживая смех. — Горчит? А
