Домуша из Заброшенки - Людмила Георгиевна Головина
— Хорошая, Влад, у тебя домработница, — шепнула мне мама Юльки. — В доме всё чисто, да и готовит вкусно.
Она говорила тихо, но Домуша всё же услышала.
— Благодарю на добром слове, — отвесила она поклон Юлиной маме, — Да и за то, что труды мои похвалили. Только не домработница я, а домохранительница! Много лет я этот дом от всех невзгод берегу и охраняю! И хозяев моих — Влада и Ульяну люблю и почитаю, и всё сделаю, чтобы им в этом доме хорошо жилось!
— Да, конечно, простите, я просто неправильно выразилась, — залепетала Юлина мама.
— Вижу, не верите вы мне, что я домовица. Ну что же, смотрите!
И Домуша начала перекидываться. Делала она это виртуозно. Сначала перед нами появилась фарфоровая тарелка (кажется, антикварная) с необыкновенно красивым узором, затем тарелка моментально превратилась в симпатичного ёжика, который вдруг присел на задние лапки и помахал нам передней. Ёжик так же быстро и неуловимо стал старой затрёпанной книжкой, а уж книжка стала колечком, очень похожим на то, которое украшало Юлькин пальчик. И вот, перед нами снова стояла лукаво улыбающаяся Домуша.
Юлина мама и Саша сидели с раскрытыми ртами, а папа сумел, таки, выдавить из себя:
— Ч-что это было?
— Папа, ну мы же вам рассказывали, — ответила Юлька. — Но вы всё равно не поверили, вот Домуша и решила вам продемонстрировать свои возможности. Домуша помогла нам, спасла от большой беды. Поэтому она наш самый лучший друг!
— Да, да… — еле слышно пробормотала Юлькина мама.
Ну что же. К необычному сразу не привыкнешь. По себе знаю.
Через несколько дней вернулись с юга мои родители. Загоревшие, отдохнувшие, пахнущие солнцем и морем. Мы с Юлькой встретили их в аэропорту. На обратном пути родители допытывались, что же у нас за новости? Мы таинственно молчали и только обещали, что всё расскажем дома.
И вот, наступил он, тот миг, когда мы, наконец, поведали моим родителям о наших матримониальных планах.
Как я и ожидал, после радостных охов, ахов и поздравлений всё пошло точно по тому же сценарию, что и с разговоре с родителями Юли. Обсуждение свадьбы плавно перешло к квартирному вопросу. И снова я их буквально ошарашил известием, что за недолгое время их отсутствия я заделался владельцем земли и дома в пригороде. Снова было разглядывание документов, а затем я им рассказал нашу удивительную историю. Я сразу сказал, что понимаю их неверие моим словам, поэтому просто предлагаю, когда им будет удобно съездить и посмотреть самим. И они решили ехать сразу на следующий день, поскольку послезавтра им уже надо было на работу, а неделю пребывания в таком недоумении они могли не выдержать.
И снова было всё как в прошлый раз. Осмотр моих приобретений, знакомство с Домушей, застолье, и демонстрация нашей Домушей своих уникальных возможностей.
Уф-ф, самое тяжёлое было позади. Родные в курсе, а доверие к нашим рассказам придёт позже.
А наши отпуска продолжались. У Юли дней оставалось побольше, у меня совсем мало.
Моя деловая невеста продолжала фонтанировать всё новыми задачами и целями. Она прочитала на каком-то форуме, что не редки случаи самозахвата участков. Поэтому, решила Юлька, нам срочно нужен забор. Она подошла к делу основательно: сперва пригласила геодезистов, чтобы они произвели точный обмер нашего участка и внесли данные в кадастровый план. К сожалению, оказалось, что речка в наш участок не входит. Она общая. Но граница проходит прямо по её берегу, и мы решили сделать там калитку, чтобы в любой момент можно было искупаться или сходить в лес. Юлька уговорила меня потратиться на красивый и надёжный забор, а не просто натянуть на столбики сетку-рабицу. Она аргументировала это тем, что простецкий забор не будет смотреться, если рядом с нами вырастут дворцы новых обитателей Заброшенки. Я понимал: надо соответствовать. На скважину водоснабжения денег уже хватило еле-еле. И наша деятельность иссякла естественным путём. С остальным придётся подождать. Хотя в планах были и беседка, и банька, и гараж, и многое другое. И в дальней перспективе — дом. Ладно, самое главное у нас уже есть.
Да, произошло ещё одно событие. И я не мог понять, случайное ли оно, или тут приложила старания Домуша.
В один из приездов домовица встретила нас на крыльце. После приветствий она смущённо сказала:
— Хозяева, тут вот какое дело: кутёнок к нам приблудился. Уж и в ум не возьму, что с ним делать…
И, словно в подтверждение её слов, косолапя и спотыкаясь, перевалился через порожек из сеней на крыльцо щенок. Совсем маленький и ужасно забавный и трогательный.
Юлька сгребла его в охапку:
— Влад, Влад, смотри, какой миленький, какая мордашка! Давай его себе возьмём!
А у меня в горле словно спазм произошёл, и я ничего не мог сказать. Это был вылитый Джек. Таким я принёс его домой, когда мне было девять лет. Он был в моём сердце, и я никогда и никому не говорил о том, как же мне его не хватало все эти годы.
— Джек, — я наклонился и потрепал щенка по загривку и почесал за ушами. Он зажмурился от удовольствия и завертел своим маленьким хвостиком.
Юлька помнила, как я рассказывал ей про то, что на третью ночь мне приснился мой пёс.
— Да, Влад, — сказала Юлька, — давай назовём его Джеком. И давай считать, что твой Джек вернулся к тебе снова.
Осталось рассказать совсем немногое.
Я вышел на работу, и наши любопытные сотрудницы вскоре выпытали у меня о нашей предстоящей свадьбе. Для них наш роман был своеобразным сериалом в режиме реального времени. И вот, наконец-то в сюжете наметился кардинальный перелом! Разумеется, я всех их пригласил на свадьбу, и это дало импульс их бурной деятельности. Ну а как же? Во что одеться, что подарить? Наиважнейшие вопросы.
А я снова погрузился в ежедневную рутину работы. Мне ничего особо не поручали, в делах ещё продолжался летний застой, начальница была в отпуске.
И я решил вернуться к моей литературной деятельности. Но удивительно! Ни одна из тех высокомудрых и глубоких мыслей, которыми я мечтал потрясти сердца и умы будущих читателей, просто не шла ко мне в голову! Я не мог написать ни строчки. Вместо этого в голове постоянно теснились воспоминания о встрече на почте с Байбукиным, о Домуше, выбирающейся из подпола, об исчезнувшем нотариусе Лапкиной, о трёх снах, полных морока и страха…
Я понял, что
