Домуша из Заброшенки - Людмила Георгиевна Головина
Итак, наш дом, первым в деревне, получил доступ к этому благу цивилизации. Когда под потолком загорелась лампочка, Домуша подошла к телевизору, сняла салфетку и коснулась пальцем экрана.
— Домуша, вы хотите телевизор посмотреть? — спросила Юлька.
— Страсть, как я это любила, — призналась Домуша. — Бывало, Параскева включит его, а я пристроюсь к щёлке, оторваться не могу. И чего только там не казали! И песни пели, и разговоры говорили, а то и звери прыгали!
Я подключил телевизор и очень удивился, что он ожил. Надсадно загудев, он выдал чёрно-белую картинку. Это были почти сплошные помехи, полосы и «снег», но Домуша всё равно замерла перед древним устройством в благоговейном восторге.
— Домуша, вы пока смотрите, а нам надо ненадолго отъехать, — сказал я, увлекая Юльку к выходу.
Вернулись мы через пару часов. Когда я извлёк из коробки современный телевизор с большим плоским экраном, Домуша посмотрела на него с удивлением: телевизора она в нём не признала. К тому же, домовица сейчас переживала большое горе: за время нашего отсутствия старый телевизор приказал долго жить.
Я успокоил Домушу, сказав, что привёз кое-что получше.
Новый телевизор заработал даже от комнатной антенны.
Когда Домуша увидела чёткое цветное изображение, она какое-то время пребывала в столбняке. Потом она слегка отмерла, и я стал показывать, как надо пользоваться пультом дистанционного управления, переключать каналы, менять громкость.
— Что же, я сама смотреть могу, без вас? — с сомнением в голосе спросила Домуша.
— Ну, конечно. Я для вас его купил. Как захотите, можете включать и наслаждаться.
— Милые мои, да что же это деется! — запричитала вдруг Домуша, — Ведь не вы мне, а я вам служить должна!
— Никто никому служить не должен, — сказала Юлька. — Мы с Владом вас любим, а любимым всегда приятно доставлять радость.
— А вдруг сломаю чего? — засомневалась домовица.
— Ну, значит, новый купим. Техника, она часто ломается.
С появлением в избе «лампочки Ильича» в ней постепенно получили прописку и другие электроприборы: чайник, рукомойник «Мойдодыр» с подогревом воды, пылесос… Как пел бард Юрий Визбор (его очень уважают мои родители): «Потом пришли иные рубежи, мы обрастали разными вещами, которые украсить обещали и без того украшенную жизнь» Да, обрастать вещами свойственно людям. Не многие могут, как Диоген жить в бочке. Страшного в этом, пожалуй, ничего нет, надо только, чтобы вещи не затмевали людей.
Теперь о другом. Через несколько дней чуткая и наблюдательная Юлька приметила, что Домуша уже не такая радостная и оптимистичная, даже новый телевизор радует её меньше. Что-то её гложет.
Юлька приступила к домовице с расспросами, и та призналась.
— Заметили, в иные дома люди возвращаются?..
Здесь надо сделать отступление. Размещённые по больницам заброшенцы постепенно приходили в себя. И полиция опознала среди них тех, кто много лет назад был объявлен в розыск, но так и не был найден. Почему их не искали в Заброшенке, никто объяснить не мог. Сами люди, все как один, страдали амнезией. Они в один голос уверяли, что просто легли спать, а потом проснулись в ужасном состоянии. Прошедшие годы были полностью вычищены из их сознания. Медики разводили руками. Они не обнаруживали у своих пациентов ничего, кроме общего истощения и потери памяти. Это состояние стали называть «синдромом Заброшенки». Родным сообщали, что их близкие наконец-то найдены. И родственники, некоторые из которых никогда про Заброшенку и не слышали, устремились в нашу деревню, чтобы посмотреть на свою вновь обретённую недвижимость.
Вспомнили внезапно про Заброшенку и те, кто когда-то уехал из неё, а потом начисто забыл о её существовании.
Так вот, Домуша нам поведала, что вместе с людьми вернулись и некоторые домовые. Причём, как «свои», то есть заброшенские, так и «чужаки». Плохо живётся домовым в городах. Квартиры небольшие, без собственных чердаков и подвалов спрятаться негде. Теснота, неудобства. За всеми стенками, потолком и полом другие люди живут, а, значит, домовому не весь дом принадлежит, а крохотный кусочек. Не привыкли они так!
И вот, когда хозяева заговорили, что у них, оказывается, свой дом за городом имеется, соплеменники Домуши решили возвращаться. Смущало только одно: все хозяева говорили о том, что надо старую халупу снести, а на её месте построить какой-то неведомый «катеж». Мол, в нём и удобства все городские, и вообще, так современнее.
Домушей овладела паника. А вдруг и мы захотим этот «катеж» построить, а её любимую избу снести? Кто же такое выдержит?
Мы с Юлькой переглянулись. Да, была у нас такая мечта: построить современный загородный дом со всеми удобствами, и жить в нём, сочетая блага цивилизации с преимуществами жизни на природе… Но и с Домушей считаться надо!
— Не волнуйтесь, Домуша, — успокоила домовицу Юлька, — Я ведь вам уже обещала, что вы будете и дальше жить так, как вам нравится. И дом ваш никто сносить не собирается. Но если мы когда-нибудь захотим построить современный дом с удобствами, то не на месте вашего, а рядом. А ваш дом сохраним, как памятник архитектуры и деревенского быта. Ничего в нём не тронем, даже старый телевизор не выбросим. Когда-нибудь люди сюда будут ходить как в музей и интересоваться, как жили люди сто лет назад.
Домуша кивнула, но осталась мрачной. Видно было, что какая-то мысль её тревожит.
— И что же, в новый дом нового домового возьмете? — с обидой в голосе спросила она. — сейчас много наших без работы шастает, тотчас прицепятся…
— А вы, Домуша, разве не можете двумя домами сразу управлять? — спросил я — вам, что, не положено?
— Почему это: «не положено»? Просто отродясь не было, чтобы один домовой двумя домами ворочал. А ежели доверите, я справлюсь, не сумлевпйтесь!
И наша Домуша, отбросив сомнения и страхи снова стала прежней: весёлой, расторопной и хлопотливой.
Знакомство Юлиной родни с Заброшенкой и, главное, с Домушей прошло, выражаясь высокопарно, на высоком уровне. Дом все одобрили, а от участка и вовсе пришли в восторг. С Домушей поздоровались вежливо, но вот в то, что это не просто женщина средних лет субтильного телосложения, а домовица никто не поверил. Я это видел по глазам гостей. Побродив по участку, мы по незыблемому русскому обычаю уселись за трапезу. Обильный и аппетитный стол по случаю прекрасной погоды был накрыт под открытым небом. И мы, и наши гости отдали должное экзотике, малодоступной горожанам: чаю из
