Александр Дюма - Сальватор. Том 2
– Неужели?
– Господина Жерара только что назначили мэром Ванвра.
– Везет же некоторым! – вздохнул Жибасье.
– Имейте терпение, и вам может повезти не меньше, – пообещал Сальватор. – Ведь вы только попытались убить человека, а господин Жерар убил! Вы уже побывали на каторге, теперь его очередь, если только он не отправится еще дальше.
После всего сказанного, если вы, жертва дружеских чувств, которые вы к нему питаете, хотите дать современным историкам один из величайших примеров дружбы, дошедших до нас с древних времен, и, как Нис, умереть вместе со своим Эвриалом – Нет!
– Я думаю, это разумно. Тогда необходимо в точности исполнить то, о чем я вам скажу.
– Чем я рискую?
– Ничем. Вы только поможете честному человеку сделать доброе дело. Я знаю, что этого недостаточно для такого пытливого человека, как вы. Но, помогая этому честному человеку, вы отработаете аванс в десять тысяч франков, который вы считали потерянным.
– А-а, вы имеете в виду десять тысяч, которые я одолжил своему крестнику?
– Совершенно верно.
– Вы угадали: я действительно считал эти деньги потерянными.
– А они не пропали! В доказательство – эти две тысячи франков, которые вы уже можете положить себе в карман.
Сальватор кивнул Жибасье на два банковских билета, продолжавших лежать на столе.
– А вот еще три тысячи, которые вы можете прибавить к первым двум, – закончил молодой человек.
– И за это я уже, верно, не должен вам расписки? – спросил Жибасье.
– Вы умный человек, – похвалил Сальватор.
– Это меня и губит! Слишком богатое у меня воображение, сударь! Впрочем, продолжайте: что я должен делать? Куда мне отправляться?
– В Ванвр.
– Это рядом.
– Раз уж вы были готовы поехать в Гейдельберг за четыре тысячи франков, надеюсь, вы не откажетесь прокатиться в Ванвр за десять.
– За пять.
– Остальные пять получите, когда вернетесь.
– Я готов поехать в Ванвр. Но что я должен там делать?
– Об этом я еще расскажу. В честь своего назначения господин Жерар дает сегодня ужин на двенадцать персон. Он вас не пригласил из опасения, что вы окажетесь тринадцатым и принесете ему несчастье.
– Я и впрямь заметил, что он очень суеверен, – поддакнул Жибасье.
– Мне кажется, это прекрасный случай навестить его и преподать ему урок вежливости, как вы полагаете?
– Никак! Я вообще вас не понимаю.
– Постараюсь выражаться яснее. Я вам говорил, что господин Жерар, ваш коллега, пригласил на сегодня одиннадцать человек и среди прочих – своего помощника, мирового судью, и трех-четырех муниципальных советников. Мне нужно – для чего, об этом я говорить не стану, – чтобы господин Жерар исчез во время сегодняшнего ужина на час-другой Дорогой господин Жибасье! Для осуществления этого плана я рассчитывал на вас.
– Каким образом я могу вам помочь, господин Сальватор?
– Очень просто Господин Жерар не может, учитывая его отношения с полицией, не подчиниться приказанию господина Жакаля.
– Это практически невозможно.
– Предположим, что господин Жакаль приказывает господину Жерару оставить все дела и немедленно отправиться в гостиницу «Черная голова» в Сен-Клу. Господин Жерар должен будет в ту же минуту поехать туда, куда господин Жакаль ему укажет.
– Так я полагаю.
– Значит, вы отлично все поняли Вы приедете в Ванвр к господину Жерару во время ужина, в половине седьмого.
Чтобы насладиться последними пригожими деньками, за стол садятся в пять часов в саду Вы прибудете как раз во время перемены блюд, подойдете, дружески улыбаясь и подмигивая, к господину Жерару и скажете «Дорогой коллега! Господин Жакаль, наш общий начальник, просит вас немедленно отправляться для исполнения дела чрезвычайной важности в гостиницу „Черная голова“ в Сен-Клу».
– И это все, что вам от меня нужно?
– Все.
– Мне представляется, что дело это довольно несложное, я говорю «довольно», а ведь я не прав.
– Как это?
– Я рискую вызвать недовольство господина Жакаля… Нет ли более удачного способа выманить господина Жерара из дому?
– Поверьте, дорогой господин Жибасье, – возразил Сальватор, – что если бы я знал другой способ, более удачный, как вы выражаетесь, я не преминул бы вам его предложить Но лучше того, что я вам изложил, просто не существует Прошу заметить, речь идет не только о том, чтобы выманить господина Жерара из дому, но и удержать его на два часа. Три четверти часа уйдут на то, чтобы добраться из Ванвра в Сен-Клу, полчаса – на безрезультатное ожидание господина Жакаля, три четверти часа – на обратный путь. Вот вам ровно два часа, которые мне так необходимы.
– Не будем об этом больше говорить, господин Сальватор.
Все будет сделано, как вы того хотите, хотя, признаться, я не горю желанием вызывать гнев своего начальства.
– Вы можете его избежать.
– Каким образом?
– Ничего нет проще. Не расставайтесь с господином Жераром, проводите его в Сен-Клу, сделайте вид, что вас расстроило опоздание господина Жакаля. Через полчаса вы расхохочетесь и скажете: «Дорогой господин Жерар! Как вам нравится моя шутка? Хе-хе-хе!» – «Какая шутка?» – спросит он. – «Да обыкновенная! – ответите вы. – Я услышал, что вы устраиваете пикник в своем Ванврском особняке. Вы меня не пригласили, я счел, что такая забывчивость непростительна, и отомстил вам этой мистификацией. Господин Жакаль ничего не приказывал, кроме того, чтобы передать вам самые горячие поздравления». На этом вы раскланяетесь и предоставите ему вернуться к гостям. Таким образом, никто на вас не рассердится, кроме господина Жерара, а на его гнев, как я понимаю, вам наплевать.
Жибасье восхищенно посмотрел на Сальватора.
– Вы великий человек, господин Сальватор! Если вы не сочтете мою просьбу чересчур вызывающей, я был бы счастлив пожать вашу руку.
– Да, – сказал Сальватор. – Вы, видимо, хотите убедиться, насколько сильна рука, которую вы пожимаете. Вы видите, что она небольшая и белая, и полагаете, что без труда раздавите ее в своей? Вы снова заблуждаетесь, и я вам это докажу, дорогой господин Жибасье. Я только надену перчатку.
Сальватор разрядил пистолет, положил его в карман, надел на правую руку темную перчатку, какие носят щеголи по утрам, и протянул Жибасье руку, изящную, как у женщины.
Жибасье уверенно схватился за нее своей тяжелой лапой и попытался зажать ее в своих узловатых пальцах.
Но едва их руки соприкоснулись, как на лице Жибасье мелькнуло удивление, мало-помалу сменившееся выражением нестерпимой боли, а потом и томительного отчаяния.
– Ах, черт подери! Тысяча чертей и преисподняя! Да вы сломаете мне руку! – закричал он. – Смилуйтесь! Сдаюсь!
Он упал перед Сальватором на колени, а у того лопнула на руке перчатка, зато улыбка во все время схватки так и не сошла с губ.
Сальватор наконец выпустил руку, которую сжимал до тех пор, пока из-под ногтей у его противника не выступила кровь.
– Намотайте себе на ус, дорогой господин Жибасье, во избежание опасностей, которым вы подвергаете себя по незнанию, – сказал Сальватор, – что если я употреблю против вас какое-нибудь оружие, то лишь в самом крайнем случае. Вы пожелали, чтобы я «оказал вам честь», пожав вашу руку. Постарайтесь запомнить надолго о «чести, которую я вам оказал».
– Ах, черт побери! Да, я о ней не забуду, – пообещал каторжник, разлепляя левой рукой пальцы правой. – Спасибо за науку, господин Сальватор, она пойдет мне на пользу, и вы не раскаетесь, что потеряли время. За битого двух небитых дают.
– Пора заканчивать, – сказал Сальватор.
– Каковы будут ваши последние приказания?
– В половине седьмого вы должны быть у господина Жерара. Отпустите его не раньше восьми часов. Завтра утром придете за пятью тысячами франков ко мне по адресу: улица Макон, дом номер четыре. И таким образом, ваш так называемый крестник Петрус будет с вами в расчете.
– Я понял.
– И зарубите себе на носу. Если вздумаете сыграть со мной дурную шутку, считайте, что вы покойник. Будете иметь дело либо со мной, либо с правосудием.
– Обещаю, что ни о чем другом и не помыслю, – поклялся каторжник, низко кланяясь Сальватору.
Молодой человек торопливо сбежал по лестнице и отправился на поиски Жана Бычье Сердце, которого послал на площадь перед Обсерваторией.
XIX.
Ужин на лужайке
В центре огромной лужайки, похожей на ковер, брошенный к подножию замка, из которого вели точеные каменные ступени крыльца, г-н Жерар приказал накрыть стол. За столом сидели одиннадцать человек, приглашенных хозяином под предлогом ужина, а в действительности – чтобы обсудить приближавшиеся выборы.
Господин Жерар постарался ограничить число приглашенных до одиннадцати, а вместе с хозяином за столом сидели ровно двенадцать человек. Г-н Жерар умер бы от страха или, во всяком случае, ужинал бы без всякого аппетита, если бы их оказалось тринадцать. Честнейший человек был невероятно суеверен.
