Кристен Каллихен - Френдзона
- Грей.
- Я знаю. Знаю, - я едва ли осознаю, что говорю, знаю только, что нуждаюсь в чем-то большем. Кровать скрипит подо мной, когда я быстро двигаю рукой по своему стояку.
Айви едва ли может вздохнуть, ее голос невнятен, каждое слово выходит с трудом.
- Мне... Тебе... Ему нужно трахнуть меня, - я не могу больше вынести это.
- Ты хочешь, чтобы он погрузил в тебя свой член?
- Да.
- Толкнул его в твою узкую щелочку так сильно, что умер бы если +++остановился?
- Да.
- Ох, блядь, он тоже этого хочет. Он хочет этого так сильно, что не может больше ни о чем думать, - мне так жарко, я вот-вот кончу. Влага выступает на головке, и я размазываю ее по всему члену, двигая кулаком все быстрее и резче.
- Я хочу, чтобы он трахнул... Трахнул меня. Грей...
И затем я слышу это. Самый сладкий чертов звук. Низкий рвущийся из нее вскрик, почти что мучительный, но несомненно полный наслаждения, да такого, что волосы у меня на затылке встают дыбом.
А затем все стихает, словно Айви пытается приглушить свои стоны, но не может. И я так сконцентрировался на ней сейчас, что слышу каждый ее вздох. Я прикусываю губы до крови. Айви кончает.
Моя грудь вздымается. Жар лижет мои яйца между бедрами. Моя задница напрягается, когда делаю еще одно движение кулаком.
- Вот же дерьмо. Детка, я сейчас...
Оргазм накрывает меня по полной. Я выгибаю спину, мои берда отрываются от кровати, а тело переполняет удовольствие. Сдавленный, надломленный крик слетает с моих уст, когда наслаждение растекается по моему животу и груди. Зрение затуманивается, а рука помогает освободиться последним каплям похоти и потребности, все так же сильно сжимая мой твердый член. И затем я падаю на мягкую постель, а мое сердце бьется так бешено, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди.
Иисусе.
На мгновение я забываю где нахожусь, просто лежу и дрожу, становясь таким слабым, как котенок. Облизывая пересохшие губы, я пытаюсь сориентироваться, комната кружится вокруг меня. И тут я наконец осознаю происходящее. Вот дерьмо. Айви. Я кончил так сильно, как никогда в своей жизни. А все благодаря разговору по телефону с Айви.
Паника ударяет меня, словно стрела, и я резко вскакиваю, хватая телефон, затерявшийся в смятых простынях. Мои уши горят, а сердце бешено колотится. Что сказать? Что она скажет в ответ?
Руки дрожат, когда я выдергиваю наушники и подношу телефон к уху.
- Айв... - мой голос срывается, и я откашливаюсь. - Айви? Ты... Ты...
Рот сам по себе закрывается. Потому что ее нет на другом конце. Она отключилась.
Глава 13
Я дома. Другими словами, торчу перед дверью дома Айви. Я стою тут слишком давно. Соседи скоро начнут интересоваться, какого хрена я здесь делаю. Черт, я сам не в курсе. Мне грозит отморозить яйца, но несмотря на это я все равно не могу постучать в дверь.
У нас был секс по телефону. Я почти что уверен в этом. И насколько все это кажется ебнутым на голову? Интересно, осознала ли она, что я мастурбировал на ее возбужденный голос? Или может Айви положила трубку до того, как я кончил? Я не уверен. И это сводит меня с ума.
Я нереально нервничаю и волнуюсь. Это словно фальстарт. Меня вот-вот отчитают за то, что пересек линию до свистка? Или тот факт, что Айви наслаждалась этим, снимает с меня все обвинения?
Потому что одно я знаю точно. Она тоже кончила в результате того разговора. Я четко слышал те слабые придушенные звуки, что она издавала. Словно она изо всех сил старалась вести себя тихо, но оргазм был таким сильным, что девушка попросту не смогла сдержаться. И ох, святые угодники, одна мысль об этом делает мой член твердым.
Знаю, когда она откроет дверь, я увижу ее лицо и не смогу удержаться и не прикоснуться к ней. Я не хочу больше сопротивляться этому притяжению. Я жажду погрузиться в Айви, окутать себя ее теплом и свежестью. Я хочу услышать те новые звуки снова и заставить ее потерять контроль, кричать мое имя.
Моя рука дрожит, когда поднимаю ее, чтобы наконец постучать. Костяшки ударяются о дверь, а мое сердце вторит их ритму, в такт Айви, Айви, Айви у меня в голове.
Я слышу приближающиеся шаги. Во рту пересыхает, пока жду. Мой член сейчас так напряжен, что упирается в джинсы, проявляя удивительную жажду. Я никогда не хотел кого-то так сильно. Никогда не ждал так долго.
Я почти что хнычу, когда дверь открывается. Но тут я вижу ее и сразу поникаю.
- Мак, - выдыхаю я. - Сладкая, ты выглядишь...
- Ужасно, - заканчивает она за меня, голосом, который похож на звуки умирающей лягушки. Бледная и уставшая, ее глаза отекли и покраснели, а с носа постоянно текут сопли. Она корчит несчастную рожицу и затем шмыгает. - Чувствую себя дерьмово.
Я ненавижу болезни. Быть рядом с больным человеком - доводит меня до безумия. Но сейчас я не колеблюсь. Делаю шаг в дом и притягиваю ее ближе.
Мое лицо болит буквально, словно кто-то использовал его в роли боксерской груши или станцевал на нем чечетку. Добавьте сюда тот факт, что моя голова напоминает по ощущениям шар для боулинга, раскачивающийся на моей слабой шее, и поймете, почему я хотела плакать, когда в дверь постучали, и мне пришлось топать к ней. Я знала, кто стучит, но не почувствовала себя неловко, когда встретилась с ним лицом к лицу и при этом выглядела, словно ходячий мертвец. По правде, я вообще не чувствую себя неловко рядом с ним. Не после того, что мы сказали друг другу во время нашего последнего разговора.
Приветливое выражение лица Грея увяло, как только он меня увидел. Но он не развернулся и не сбежал со всех ног, так что мне есть за что чувствовать к нему благодарность.
И сейчас он здесь, его большое, сильное тело дарит мне поддержку – в прямом смысле этого слова, потому что я могу только прислониться к нему и молиться, чтобы пульсирующая боль в голове утихла. Я вздыхаю. Он здесь. Меня не волнует наш секс по телефону. Или что-то еще, кроме того облегчения, что дарит мне его присутствие.
Его грудь вибрирует, когда Грей произносит:
- Ты реально выглядишь ужасно.
- Спасибо, - бормочу я, слишком замученным голосом, чтобы вложить в него какие-то эмоции. - Я и чувствую себя неважно, - сейчас мое лицо искривляется в жалобной гримасе.
Грей испускает смешок.
- Ага, я так и подумал, - он выглядит таким свеженьким, сексуальным и чрезмерно умным, когда прикладывает свою прохладную руку на мой лоб. - Иисусе, детка, ты горишь.
- Это потому что у меня лихорадка. И я попытаюсь игнорировать то, что ты назвал меня деткой. Я выгляжу так, словно мне нужны подгузники?
- А я то смотрю, ты довольно раздражительный пациент.
По крайней мере моя болезнь отлично защищает от неловкости после секса по телефону.
Грей пытается взять меня за руку и отвести в мою комнату, когда дымка у меня в голове окончательно развеивается. Тотчас я отшатываюсь так, чтобы он не мог ко мне прикоснуться.
- Что, черт возьми, ты делаешь? - говорю я и морщусь от боли в голове.
Он хмурится.
- А на что, твою мать, это похоже? Я отведу тебя в постель.
- О нет, не отведешь, - мои руки накрывают рот, что, вероятно, не поможет, но я не знаю, что еще поделать. Мои ладони приглушают слова, когда продолжаю кричать на Грея. - Убирайся, Грей. Ты не можешь быть здесь.
Он выглядит обиженным, его отрытое выражение лица искажается в гримасу, и я объясняюсь, потому что он, очевидно, все не так понял.
- Грей, ты не должен заболеть! Тебе нужно быть здоровым, чтобы играть, у вас на носу важная игра. Так что уходи сейчас же! - я машу рукой в сторону двери, пока второй прикрываю рот. - Пошел вон.
Он меня не слышит? Нет. Он смеется, словно я дебил.
- О, прошу, я никогда не болею. Я привит от гриппа.
Я закатываю глаза и фыркаю, что по-хорошему не стоит делать с забитым носом.
- И к тому же у меня иммунитет бога, - добавляет он.
- Блядь! Не говорит так! Быстро постучи по дереву, - я размахиваю руками. - Постучи о свою огромную, дубовую башку, - возмущаясь, я начинаю кашлять и почти что выкашливаю легкие.
Его брови сходятся на переносице, хмурясь.
- Успокойся, Мак. Ни за что на свете, я не оставлю тебя в подобном состоянии.
- Со мной все будет в порядке. Правда.
В его глазах отражается целая палитра скептицизма.
- Ага, но я не куплюсь на это. А сейчас прекрати спорить. Я буду заботливо относиться к твоей непослушной заднице, ладно?
- Прямо сейчас мне так хочется наплевать на тебя. Но к твоему счастью, я забочусь о твоей футбольной карьере слишком сильно, чтобы рискнуть и разбрызгать на тебя свои бациллы.
- Я тронут, - он поджимает губы, когда я нестойко покачиваюсь на ногах. - Черт, тебе не следовало вставать.
Его рука оборачиваются вокруг моей талии, тогда как вторая подхватывает меня под колени, и вот меня поднимают, все мои метр восемьдесят сантиметров. Так просто, словно я не тяжелее его сумки.
Поскольку этот спор утомил меня, я откидываю голову на его плечо и наслаждаюсь новым ощущением заботы.
