Падение Империи. Часть первая - Март
Если не получится, то он станет очередной приглашенной звездой этого канала. На один выпуск.
Социальные сети — удивительное изобретение. До их появления за человеком требовалось следить чуть ли не круглосуточно, чтобы узнать его распорядок дня. Затем следить за всеми, с кем он пересекается, чтобы узнать о его друзьях, приятелях, и местах в которых они предпочитают отдыхать. Все это с риском быть обнаруженным. После появления социальных сетей необходимость в слежке практически отпала. Люди сами дают всю информацию о себе: снимки с геолокацией, отметки других людей на фотографиях, комментарии под чужими постами… Желание похвастаться и жажда чужой зависти заставляют постоянно выкладывать что-то новое. Как говорил Джон Милтон в исполнении Аль Пачино: «Определенно, тщеславие — мой самый любимый из грехов». Один из смертных грехов, кстати. В прицел этого не было видно, но стрелок знал, что почти каждый аристократ возле того клуба носил на шее крест. Из благородных металлов и с инкрустацией драгоценными камнями. Очевидно же: чем дороже — тем сильнее вера. Его интересовало, какая часть истории Иисуса заставила людей верить, что он любит кресты. Но это так, отступление. Туда же бронированные автомобили премиум класса для священников.
«И ездил он на простом осле», ага. Религии в этом мире тоже были, и особых отличий он не заметил.
Ирония заключалась в том, что все семь смертных грехов ими периодически совершаются в течение одного вечера. Этими размышлениями он оттягивал момент выстрела, и сам это понимал. Дело не в трусости, переживаниях или, упаси господь, жалости. Он не боялся, и уже не нервничал. А жалости к этим созданиям он и вовсе не испытывал.
Стрелок прожил достаточно, и понимал: сразу после выстрела его жизнь изменится. Прямо сейчас он никому не интересен и не нужен. Еще не поздно уйти. После выстрела спокойная жизнь будет закончена. Толпа его целей на улице слегка поменяла позы. Теперь самой удобной целью стала невысокая блондинка. Стрелок секунду раздумывал, и решил выждать. Размеры предыдущей цели нравились ему больше. Тактика выжидания сработала, и уже через минуту спиной к нему стоял самый высокий и самый толстый из компании дворян. Момента лучше уже не будет.
Стрелок мысленно повторил все свои дальнейшие действия. Глубоко вздохнул, посмотрел в прицел и выдохнул.
Медленно и плавно, делов-то.
Глава 2
Леонид Корсаков торопливо опрокинул в себя картонный стаканчик с жареной картошкой, дождался, пока последние кусочки попадут в рот, и откинул уже пустую тару с принтом бересты на резиновый коврик пассажирского сиденья. Справедливости ради, Корсаков не был неряшливым, но последние сутки на ногах дались ему тяжело. И стоило ему направиться в сторону дома с мыслями о теплой постели, как поступил вызов, который нельзя игнорировать. И даже свое возмущение в таких случаях рекомендовано затолкать как можно глубже. Он вытер руки бумажной салфеткой, бросил ее в импровизированную мусорку на коврике, слегка поморщился от бардака в машине, и вышел на улицу. Дверь его рысака-99, модели более чем двадцатилетней давности, скрипнула как суставы лошади того же возраста.
— Капитан, — коротко поздоровался с ним знакомый криминалист Андрей Петрович. Рядом с ним стоял новенький. Петрович был уже немолод, и начальство активно передавало его опыт всем подряд, постоянно подсовывая пожилому криминалисту стажеров.
— Жареную картошку на ночь есть вредно, — дал совет юный помощник.
Корсаков хмуро на него посмотрел.
— Тогда не ешь, — ответил он умнику. — Что у нас?
Хотя ответ он уже знал. Если вызывают всех специальным кодом, не глядя на должность и занятость, значит это только одно.
— Проблемы, — тяжело вздохнул Андрей Петрович. — Сын графа Оболенского.
Означенная проблема лежала неподалеку. После быстрого взгляда на тело свой отдых он похоронил. Как и свободное время в ближайшие дни. Настроение криминалиста Корсаков целиком и полностью разделял. Следующие полчаса прибывало подкрепление. Корсаков успел обойти ночной клуб вокруг, полюбовался лежащими на асфальте людьми, которых партиями паковали и увозили на допрос, и вернулся обратно.
— Прогуляемся? — предложил ему криминалист. — Тебе все равно здесь заняться нечем.
Леонид не стал задавать глупых вопросов и вместе с криминалистами дошел до квартиры. Она уже была набита другими специалистами, что, на взгляд следователя, было глупо: не всегда количество людей на месте преступления гарантия качества расследования.
«Скорее даже наоборот», — с грустью подумал он. К сожалению, решений в данной ситуации он не принимал. В квартиру они заглянули мельком, затем осмотрели крышу, спустились, и перешли в другое здание. На этот раз нежилое.
— Доска между зданиями? — идти в молчании было скучно, и Петрович решил поболтать. — Я такое видел в старом сериале.
Корсаков усмехнулся.
— Нам же лучше.
Приемы из развлекательных фильмов не работали в реальной жизни. На машине от полиции не скроешься, смывать кровь надо уметь, а огонь не уничтожит днк. По потожировым следам можно определить пол, возраст и список болезней. Даже пользовался ли преступник туалетной водой. Такой информации нет в детективных сериалах, а редко какой рядовой гражданин будет увлекаться криминалистикой. Так их и ловят — там оперся локтем на стену, тут посидел на унитазе… Доска между зданиями как путь отхода была первым признаком работы любителя.
Строящийся комплекс зданий уже поглотил несколько десятков экспертов, но был все еще голоден. Эти каменные джунгли строились в расчете на полторы сотни тысяч человек, и зданий в нем было много. Район уже оцепили, но ни к чему это не приведет. Корсаков считал очень просто: пусть убийца любитель, но раз у него была заготовлена доска между зданиями, то и путь отхода был. Если он не навернулся, и не сломал шею, то им остается искать следы. Что является крайне бесперспективным направлением.
— Я видел ангела! Клянусь вам, это ангел! — раздалось из очередного недостроя, в который они и направлялись.
— И зачем я там? — уточнил у криминалиста Леонид.
— Посмотришь своими глазами, следователя на это дело еще не назначили… — многозначительно посмотрел Петрович на Корсакова.
Своими глазами он увидел раскаленную бочку, в которой все еще горел огонь, и грязного бомжеватого вида мужика, который сидел в углу, и периодически выкрикивал разные фразы. Для своего душевного равновесия они вышли с Петровичем на свежий воздух.
