Сказки Восточной и Южной Сибири - Автор Неизвестен -- Народные сказки
Ушел мальчик к отцу. Дошел до чума.
— Нашел, — говорит, — птицу ниохи. Просит она, чтобы ты ей кость сковал.
Отвечает отец:
— Не умею.
— Хотя и не умеешь, но надо сделать.
— Как же? Не умею я.
— Надо за три дня сделать.
— Правду говорю я — не умею.
Тут старуха вмешалась:
— Как же не умеешь? Постарел, что ли? Ведь любое железо куешь. И кость надо птице сделать.
На четвертый день говорит старик:
— Ну, ждите. Ложитесь спать. Буду ковать.
Старуха с ребенком легла.
Старик в тальник отправился. Далеко от чума в яме железо нашел.
Сделал за ночь кость — как гусиное крыло.
Утром, когда встали сын с матерью, пришел старик и говорит:
— Ну, сынок, иди, бери! Сделал я крыло.
Пошел мальчик. Где была птица, там и стоит. Увидела его ниохи и заговорила:
— Ах, как хорошо, что все-таки ты пришел. Принес ли?
— Принес, — отвечает мальчик.
— Теперь сиди здесь шесть дней. Я пришлю с тобою плату отцу.
Улетела птица в небо, как самолет. Не видно ее. Ждал мальчик пять дней, на шестой пошел к тому месту, где впервые птицу увидел; сидит здесь женщина и на воду смотрит.
— Эй, парень, иди сюда! — кричит женщина.
Направился к ней мальчик. Один глаз у нее нормальный, а другой — железный. Одна рука и нога нормальные, другие — железные. Идет ребенок к ней поближе, но не видно ее. Тонкое дерево, похожее на амулет, стоит. Говорит мальчик:
— Я-то думал — человек. Что ты шутишь? Не играй! Ведь ниохи обещала плату послать. Если это правда, моя плата, то не шути.
Стал ближе подходить и видит только черный камень.
— Что же ты опять играешь? — всхлипывает мальчик. — Я боюсь.
Снова подходит и видит, что ничего железного нет, а стоит настоящая женщина.
— Ты муж мой! — воскликнула она. — Меня послал мой отец, ниохи. Ты сделал ему руку. Если бы не ты, то погибла бы моя земля. Скоро придут мои олени. Аргишей у меня много. Вместе будем спать.
Говорит тут парень:
— У меня ведь поганая малица[13]. Как спать-то будем?
— Ничего. Я не боюсь.
Легли спать. Ночью парень подумал: «Моя жена в трех видах была — камнем, деревом, железом, потом снова женщиной стала».
Просыпается он и видит, что олени пришли. Смотрит, что двенадцать нарт стоят: десять больших, одна женская, одна лишняя.
— Моя, видно, — говорит парень.
На одних нартах положены чумовые шесты, на другую — нюки[14]. И лишние есть олени. За большими аргишными нартами идут пятнадцать оленей.
— Я, — говорит парень, — думал, что это не настоящие олени. Оказалось, нет, настоящие.
Худенькая важенка привязана к санкам с чумовыми шестами. За ней пятнадцать мелких оленей. Жена говорит:
— Ну, поедем! Где твой чум? Вот тебе нарты, бери их. Это тебе мой отец послал.
Сел он на нарты и говорит:
— Я не знаю, как ловят оленей.
Едва-едва поймали оленей, и поехал парень с женой к своему чуму. Подъезжают, жена велит парню:
— Остановись.
Пустили оленей, сделали чум и весь день к отцу парня не ходили. А из чума будто три стало. Один с виду как каменный. Тот исчез, и кажется, что огонь горит, потом снова чум настоящим стал. Говорит жена:
— У тебя-то отец есть. Ты иди к нему. Только там долго не гости.
Пришел парень домой и узнал, что умер отец его, умерла и мать. Тут стала говорить жена:
— Давай кочевать станем. Тот чум не будем ломать.
Прошло время, и стали у женщины дети рождаться. Дети вырастают в женщин, и снова у тех появляются дети. У той женщины двадцать пять детей было. И пошли от одного этого человека различные народы. Так, говорят, появились на свете многие племена от этих двадцати пяти детей. Разошлись эти племена по тундре в разные стороны.
Перестали враждовать
Когда был жив мой дедушка, тогда еще был жив и прадед. Прадед рассказывал:
— Жили трое мужчин Соваловых, были они все трое шаманами. В то время жила родня Соваловых — Набаго. Тогда же жили здесь люди из рода Лодосэда, а также юраки — из берегового рода. Юраки на моих родственников хотели войной идти. Был у нас выбран старейший из Соваловых. Этот наш главный-старейший говорит:
— Ну, что будем делать? Давайте решать станем. Все равно нам воевать придется.
Тут три шамана Соваловы стали говорить:
— Мы не дадим людей убивать. Пока живы, этого не будет. Какая из этого польза?
Собрали весь народ: Соваловых, Лодосэда, Набаго. Здесь же был еще один род — Навагой-ининдэа. Люди из этого рода отличались удалью. Вот из этого рода пришел один парень. Молодой, неженатый, говорит он нашему хозяину-старейшему:
— Кто пойдет в разведку юраков смотреть?
Юраки хвалились тем, что они придут тогда, когда солнце уйдет высоко в небо. Старейший на это говорит:
— Время уже пришло. Солнце поднялось выше леса. Наверное, скоро юраки придут.
Когда собрались люди из разных родов, то их чумы были окружены изгородями. Тот молодой парень говорит:
— Ну, ладно, я пойду на разведку. Каких быков мне запрягут в нарты? Ваши быки плохие, а у меня есть важенка, только ей бы пару.
В те времена хореи были короткие, всего лишь четыре метра длиной, и нарты небольшие, только на четырех копыльях. Стали спрашивать у народа, у кого еще найдется такая шустрая быстроногая важенка, чтобы с другой запрячь. Люди настаивают:
— Такая важенка с другим оленем не пойдет.
Тут парень из другого рода говорит:
— У меня есть лончак[15] от важенки, но думаю, что его можно запрячь с матерью. Беда, какой резвый, шустрый!
Старые же люди говорят:
— Ничего, пусть лончак будет в паре.
Вот и теперь за Енисеем против Дудинки есть безлесный хребет Бухуча. Чумы тех людей были на другой стороне Енисея, где стоит Дудинка. Нарты того молодого человека перерезали Енисей по направлению к хребту Бухуча.
Так и поехал тот человек на нарте, запряженной важенкой с лончаком. Доехал до хребта Бухуча. От хребта проехал еще одну остановку, осле нее решил отдохнуть. Курит, ничего не говорит. Молчит.
Вдруг со своего высокого места видит, что перед ним показались одни нарты.
Потом впереди прошло столько народу, что резко потемнело. Это были юраки. День стоял безветренный, и слышал парень, как юраки шептались:
— Нада! Нада!
Предводитель юраков подтвердил:
— Да! Самату пришел. Давно, видно, пришел, нас ждет. Надо, чтобы двое на нартах
