Проклятье гномов. Клинки и розы - Вадим Кузнецов

— Желательно избежать этого. Лучше иметь Проклятый трон, чем проклятую всеми землю! Иначе — мы нарушим равновесие. А что бывает с миром, в котором нарушается равновесие? Он погибает.

— За кем же нам следить? Кого желательно устранить?

— Дайте подумать? Карл, сын Карла Двенадцатого? Я не думаю, что он очень опасен.

— Тогда остаются сыновья третьего королевского брата — Антония. Робер и Людвиг. Огонь и Вода.

— Еще есть Эдуард, сын четвертого брата, — вмешался Металлиум.

— Нет, это последний, кто может получить Проклятый трон! Тем более, он слишком глуп и самонадеян. — Террос многозначительно поднял вверх палец. — Робер или Людвиг… Вода или Огонь…

— Вода редко бывает жестокой, магистр! — вмешался Аква, естественно, преследуя свои интересы.

— Робер? Этот шалун и шут мечтает о власти? — удивился Игнис.

— Осторожнее со словами, самое страшное время приходит, когда на трон садится шут! — прошептал Аква, однако Террос уже принял решение:

— Значит… Робер… Следите за ним, и при случае снимите эту фигуру с доски… Только не убивать! Ведь мы можем ошибаться!

— Уж я за этим прослежу… — затаив улыбку, прошептал Игнис.

Второй брат, Людвиг, не ступал

По тем ступеням зла, порока,

Где все враждебно, все жестоко,

Где вечный лед мечты сковал.

Казалось, счастие его не покидало,

Мир создан только для него,

Раскинул Старец покрывало,

Любой каприз не стоил ничего.

Солнце только-только начинало свой путь по небосводу, а старая Столица Империи уже просыпалась. За время правления Карла страна пережила многое. Хотя, эпоха Земли и подразумевает посев, зарождение нового, бедствия и катастрофы происходили чаще. Особенно, когда король начал слабеть и часто болеть. За последнее десятилетие каждый второй год посевы пшеницы поражала засуха, за ней следовали разорительные пожары. Несколько малых сел и деревень выгорели дотла, лишая людей крова. Власти умело справлялись с бедствиями, но амбары королевства стремительно оскудевали, лишая столицу продовольствия. Это сказывалось на общей экономике государства, повышая цены и обрушивая стоимость золотой монеты. Обитатели Столицы: сам король, члены его семьи и другие приближенные почувствовали, что им на десерт перестали подавать мороженое, а вместо дорогих вин лакеи приносят перебродивший сок. Да и обычные горожане, по большей части — столичные франты, не хотели отказываться от сытой довольной жизни. Чтобы поддерживать роскошь Карл решительно увеличил налоги и подати. Он провернул это очень хитро. Сначала глашатаи всем раструбили, что поборы, наоборот, уменьшаются, и это, действительно, было в точности исполнено. Но через четыре месяца в Малый совет протолкнули грабительский закон, что сбор налогов будет проводится не раз в год, а три. Кроме золота, в имперские закрома теперь стали собирать пшеничное зерно и мед. Мед, конечно, больше нужен для продажи за границу, а зерно пополняло исключительно имперские амбары. Так король решал свои задачи. Налоговое ярмо для народа потяжелело. Конечно, это не могло не сказаться на положении самых бедных людей: мелких торговцев, ремесленников и землепашцев. Они разорялись, залезали в долги, слабые сводили счеты с жизнью, а самые отчаянные — уходили в леса промышлять разбоем. Имперская стража справлялась с преступностью в Столице и других крупных городах, но за крепкими коричневыми стенами любого человека мог ожидать удар по голове и потеря всего имущества, вплоть до штанов. Там уже начиналась другая страна, а праздник заканчивался. Краски тускнели, и вместо парадной помпезности тебя ожидали старые покосившиеся избушки, старики с протянутыми руками, грязные продажные женщины и вечно голодные оборванные мальчишки.

По блестящей брусчатой мостовой шел красивый молодой человек в роскошном фиолетовом плаще. Да и вся остальная одежда выделялась чистотой, аккуратностью и богатством. Идеально подогнанный по фигуре камзол, плотно обтягивающие ноги кюлоты, прочные сапоги из выделанной свиной кожи. Левая рука лежала на эфесе шпаги, инкрустированном алмазами, а голову украшала широкополая шляпа с перьями. Под этой шляпой скрывалось узкое скуластое лицо с небольшим аккуратным носом между голубых глаз. Узкие губы украшали черные усы под цвет заботливо уложенных волос. Этого столичного франта звали Людвиг, и сам король являлся ему родным дядей.

— Милорд! Не желаете зайти? — заискивающе произнес вылезший из подвального трактира толстопузый кабатчик. — Опрокинуть стаканчик красного? Нового урожая!

— Спасибо, приятель. Вам и без меня скоро забот хватит. Я бы на вашем месте основательно отоспался, а то трое суток вам покоя не дадут! Только подставляй карманы. А сегодня мне не до вас, — отпарировал Людвиг, чуть поправляя свою шляпу, ибо солнце, отражаясь от оконных стекол, стало заглядывать прямо в глаза.

— Удачи, милорд! — не скрывая разочарования, уронил толстяк и тут же, заметив в глубине своего заведения отлынивающего от работы мальчонку, громогласно взревел: — Что расселся, негодник! Быстро на кухню!

Действительно, скоро в столице будет праздноваться столетняя годовщина в Прибрежной битве. По указу короля — вся страна отдыхает от трудов три дня и три ночи. Кроме увеселительных и питейных заведений, конечно. В кабаках и трактирах работы прибавится. Богатые господа отчаянно примутся прожигать свои золотые, напиваясь до безумия, уничтожая мясо и зерно, еще не съеденные крысами. Беднота пойдет пить в места попроще, но все одно, каждая лавочка, торгующая хмельным, в накладе не останется. Поэтому и гонял старый кабатчик своих поварят с самого раннего утра.

Конечно, эти трое суток могут сильно подорвать состояние тех, кто привык работать каждодневно и еле сводит концы с концами. Ну, что-ж, всеобщий праздник — хороший повод умереть от хмельного напитка. Это лучше, чем от голода или побоев в долговой тюрьме. Людвиг усмехнулся в усы и огладил рукой едва пробивающуюся небольшую бородку, заметив в окнах кабака уже подвыпивших и веселых людей.

Самого Людвига ожидала другая, более завидная, судьба. Грех жаловаться на происхождение. Правда, он всего лишь второй сын третьего королевского брата, и до Проклятого престола, ему, видимо, не дотянуться. Но титул графа и королевского племянника обеспечивал безбедное существование. Пусть он и маг Воды, но достойной, уважаемой в обществе, десятой ступени. Да, следуя канону, Вода питает правящую Землю, но… Во-первых, не сам же Людвиг дотировал короля, а преданные вассалы, а во-вторых, — время Карла Двенадцатого стремительно уходило. Людвиг, как еще очень молодой и полный сил дворянин, надеялся на будущее. На свою счастливую звезду.

А весь мир был напитан магией. Каждый человек от рождения имел некоторые базовые способности и только собственными усилиями мог