Сакура-ян - Андрей Геннадьевич Кощиенко
— Скажи, что ты будешь делать, когда вернёшься туда, откуда недавно убежала? — задают мне следующий вопрос.
Пф…, а ведь — действительно. По большому счёту — никакого плана у меня нет. Как-то не успел озаботиться такой «ерундой». Впрочем, говорят, что русские страшны именно своей «импровизацией». Можно попытаться выехать на ней, но… Согласно статистике, это срабатывает лишь в нескольких случаях из ста. План «выстреливает» чаще. Разумнее будет побыть европейцем и установить для себя чёткую последовательность действий.
— Мне нужно увидеть маму. — упрямо отвечаю я настоятельнице. — Она волнуется. Хочу её успокоить.
— Для этого не нужно выходить за стену, окружающую Пэннён. Ты можешь позвонить маме по телефону. Если не помнишь номер, можно узнать его через справочную службу.
Молча смотрю на собеседницу, соображая, нравится мне подобное предложение или нет.
— Если боишься, что я узнаю, кто ты, то я уже догадалась. — по-своему интерпретировав моё молчание, сообщает настоятельница. — Ты — Пак ЮнМи, которую ещё знают, как Агдан. Только у неё есть чёрная тодук-коянъи с зелёными глазами. Ведь так?
Приподнимаю локоть, и освобождённая Мульча с недовольным мяуканьем приземляется на четыре лапы рядом со мной.
Спалила, зараза! Больно нужно дальше таскать тебя на себе! Ещё не та у меня кондиция, чтобы делать это без напряжения.
Поднимаю взгляд и на КеХи, соображая, что сказать ответ. Однако, сделать это до конца не успеваю.
— Можешь не беспокоиться за свою тайну. — опять по-своему расценив моё молчание и, приняв его за согласие, говорит настоятельница. — История любого человека, пришедшего сюда за помощью, остаётся внутри стен Пэннён.
«Разговор по телефону — это совсем не то.» — решаю я, но тут мне в голову приходит ещё одно соображение. — «А дома будет СунОк. Видеть её не желаю!»
— Не собираюсь рассказывать никаких историй. — уверенно заявляю я и говорю, чего хочу. — Мне нужно позвонить.
— Ты помнишь номер?
На секунду задумываюсь и легко выуживаю из своей памяти нужную последовательность цифр.
— Да. Помню.
— Хорошо. После нашего разговора я отведу тебя к телефону.
— Спасибо, настоятельница ХеКи. — благодарю я и удивлённо спрашиваю. — А у вас разве нет смартфона?
— Здесь есть только стационарные телефоны. Другие персональные средства связи в Пэннён запрещены.
Всё, как в армии. — услышав ответ, делаю вывод, и говорю. — Ну, я тогда пошла?
— Куда?
— Звонить.
Тётушка некоторое время молча смотрит на меня.
— Скажи, как ты себя чувствуешь? — просит она.
— Неопределённо. — прислушавшись к себе даю я честный ответ и сразу интересуюсь. — А почему вы спросили?
— Я только что обещала проводить тебя, после того, как мы закончим разговор. И ты с этим согласилась.
— Да? Может быть… Почему-то такого не помню… А, нет! Помню. Прошу меня простить, госпожа. Просто моя голова сейчас загружена разными мыслями.
А если честнее, — кажется, просто ещё не пришла в норму.
— ЮнМи, мне кажется ты не готова к возвращению в мир.
— Да вроде неплохо я себя чувствую. Странно только немного, а так — нормально.
— Ты не преувеличиваешь крепость своего здоровья?
— Вы не хотите меня отпускать? — решив узнать причину прозвучавшего вопроса, спрашиваю я. — Это из-за того, что у меня появился голос? Так?
— Нет. Это исключительно из-за беспокойства о твоём здоровье. Прошло не так много времени с того дня, когда ты искала убежище в этих стенах. Сейчас ты хочешь уйти из них и вернуться к людям, от которых ты сбежала. Ты уверена, что за это время они изменились? Стали добрее, честнее, человечнее по отношению к тебе? Раскаялись?
— Это вряд ли. — подумав, говорю я. — Особенно, — «раскаялись».
— Значит, ты вернёшься в то же окружение и в тем же отношениям из которых пыталась вырваться? Так ведь?
— Пожалуй.
— И ты теперь сможешь со всем этим справиться?
— Не знаю. Может и да. Нужно попробовать.
— Лучше побудь здесь ещё некоторое время. — убеждает настоятельница. — Приведи свои мысли и чувства в порядок. Тщательно обдумай своё будущее, а потом уходи.
— Мне нужно позвонить маме. — напоминаю я.
— Пойдём, покажу тебе где телефон.
— Спасибо, ХеКи-сии. — благодарю я и добавляю. — Знаете, мне кажется, — вы совершенно правы, предлагая не спешить. Ничего, если я побуду у вас ещё несколько дней?
— Конечно, оставайся. В храме Пэннён чтут заветы небесной покровительницы. Здесь помогают всем, кто нуждается в поддержке.
— А у вас есть орган? — интересуюсь я, облекая в вопрос неожиданно пришедшую в голову мысль.
Настоятельница озадаченно моргает.
— Нет. Органа у нас нет. — сделав паузу, признаётся она.
— Жаль. — искренне огорчаюсь я. — Мне здесь нравится. Можно было бы увековечить ваш храм.
(немного позже. Дом мамы ЮнМи)
Рядом с мамой, у лежащего на полу сотового телефона включается мелодия, сообщая о входящем вызове. Мама, смотревшая в этот момент вместе со старшей дочерью информационно-аналитическую передачу об инциденте возле острова Ёнпхёндо, подпрыгивает на месте и заполошно бросается хватать девайс.
— Кто звонит?! — тоже мгновенно развернувшись на звук и забыв о телевизоре, восклицает СунОк.
— Не знаю. Номер не определился! — кричит в ответ мама, удерживая в руке трезвонящий смартфон.
— Динамик включи! — требует СунОк.
— Да. Слушаю! — ответив на вызов, напряжённо произносит ДжеМин.
— Мама, это я. — раздаётся в ответ далёкий голос ЮнМи. — Прости, пожалуйста, что долго не звонила. Просто так получилось…
— ЮнМи, дочка! Ты где?! — кричит мама, на глазах которой моментом появились слёзы.
— Я в храме Пэннён. Со мной всё в порядке. Здесь хорошо кормят и свежий воздух. Мульча тоже здесь, рядышком. Не волнуйся, пожалуйста.
— ЮнМи, доченька… — плачет мама. — Где же ты была столько времени? Мы с СунОк уже начали было думать плохое… Когда ты вернёшься домой?
— Не знаю. Настоятельница говорит, что мне не следует спешить.
— Почему она так говорит?
— Хочет, чтобы я придумала, как стану жить дальше. Ладно, мама, пока. Я пойду. Спать хочется. Буду теперь звонить. Пожалуйста, не сообщай пока никому, что я звонила.
— Дочка, стой! Куда же ты?! Поговори ещё со мной хоть немножко!
— Мне стыдно оттого, что я тебе не звонила. И не знаю, что отвечать, потому что не помню всего. Прости. Я позвоню завтра. Спокойной ночи, маам. Люблю тебя.
В трубке раздаются гудки отбоя. Мама поворачивает голову к СунОк. По её щекам катятся слёзы.
— ЮнМи, — живая. — севшим голосом шепчет она. — Я знала, я знала, что она — жива!
От переполняющих её чувств мама начинает рыдать. СунОк бросается её успокаивать.
